— Иди. И не пуха.

Я хотел было, по привычке, сказать: «К черту», но осекся на полуслове, глянул на коробок, произнес другое:

— С Богом.

Влад ободряюще хлопнул меня по плечу.

Загон встречал нас полной тишиной. И это было странно. От усталости я даже не подумал залезть в сознание Макара. Забыл ему напомнить, кто тут главный. Благо, это и не понадобилось. Гусь стоял возле рабицы, ждал меня спокойный, внимательный.

— Здравствуй, Макар, — сказал я шепотом.

Влад сзади хихикнул, не удержался:

— Ты с ним еще о погоде поговори.

Обращать внимания на это не стоило. Четко ощущалось, что остроты у него нервные. От напряжения, от неопределенности.

— Заткнись, — сказал я, — ты мне мешаешь.

— Все, все, умолкаю.

Парень правда замолк. Даже отошел подальше.

Моя ладонь легла на сетку. Гусь ткнулся в нее клювом, прогоготал что-то ласковое на своем, гусином.

— Ты огромный молодец, — похвалил его я. — И мне нужна твоя помощь.

Кто сказал, что птицы тупые? Макар все понимал. Я открыл дверь в загон, вошел внутрь, положил на землю рогатину. Наконец-то подключил, магию, прислушался к мыслям птицы.

Мысли были ровные, любопытные, ни капли не тревожные.

— Здесь гусеница, — сказал я и ткнул пальцем в крышку коробка, — мне надо, чтобы ты ее съел.

— Га? — Удивился гусь.

В голове возникло подобие перевода. Очень приблизительное, на уровне эмоций. Для себя я его обозначил, как вопрос: «Я съел?»

— Ты, — подтвердил я, — мне больше некого попросить.

Макар вразвалочку приблизился к рогатине, поддел клювом коробочку. Глянул сначала одним глазом, потом другим, ничего особенного не нашел. Я ему помог, снял крышку. Гусеница внутри свернулась колечком. Не было в ней ничего опасного, угрожающего.

— Га? — Снова спросил Макар.

— Сейчас.

Я кивнул. Если бы гусь был человеком, он бы просто пожал плечами. А так… Макар наклонился, прихватил живое вместилище фантома клювом, заглотил и прислушался к ощущениям.

— Га? — опять спросил он.

Я испытал невиданное облегчение, улыбнулся, выдохнул счастливо:

— Все.

Макар развернулся и направился к своим дамам. В его мозгу читалось откровенное недоумение. Я подхватил палку, вышел и закрыл загон.

— Все? — На лице Влада изумление было не меньше.

— А ты чего хотел? — спросил я. — Танцы с бубнами?

— Ну, зачем. — Помотал головой он. — Я думал ты тут руками помашешь, заговор какой-нибудь прочитаешь.

— Обойдешься, — скривился я. — Для пассов и заговоров я слишком устал.

— Ну, как знаешь. — Влад отнял у меня палку. — Пойдем что ли?

Я прислонил напоследок ладонь к загону, мысленно сказал моему крылатому помощнику спасибо. Ответил Владу:

— Пойдем. Больше нам тут делать нечего.

И это была правда. Дело длиною в тринадцать лет наконец-то завершилось. И финал его мне нравился.

Утро. Блин, лучше бы я не просыпался. Лучше бы сдох вчера прямо там в руинах неизвестно чего. Как же хреново. И ладно бы с перепоя. Тогда хотя бы понятно. А тут от чего? От магического перенапряга? Нахрен нужен такой талант, если поутру с него так хреново?

Чтобы унять ломоту во всем теле, я перевернулся на бок, попытался подсунуть ладонь под щеку и едва не заорал во всю глотку — руку прострелило от пальцев до локтя горячей болью. Этот импульс придал мне сил. Тело от испуга приняло вертикальное положение. Рядом завертелась просыпаясь Вика, спросила испуганно:

— Олег, что случилось?

— Пока не знаю.

Я действительно не знал. Поэтому открыл глаза, уставился на свои ладони, охренел окончательно и выругался. Вика возмущенно пискнула, глянула мне через плечо, прокомментировала куда приличнее:

— Какой кошмар!

Ее высказывание полностью отражало положение дел. Кошмар! Ужас! Катастрофа! Что сказать? Забивать гвозди ладонями в утоптанную землю пустыря оказалось хреновой затеей. Как там говорят в идиотских ток-шоу? Не пытайтесь самостоятельно повторить этот трюк? Это был как раз тот самый случай.

Я, конечно понимал, что заклятие добрые люди изобрели в те давние времена, когда кожа на их ладонях могла посоперничать твердостью и толщиной с нашими пятками, но… Но! На моих-то руках подобной коры не наблюдалось. Это тело не землю пахало, а метало по вечерам карты. И что теперь? Я тупо смотрел на свои ладони, и все мое нутро содрогалось от увиденного.

Кожа на ладонях от кровоподтеков местами почернела. Ранки за ночь раздулись, превратились в страшные бугры, из-под болячек сочилась мутная жидкость. То, что там началось воспаление, видно было невооруженным взглядом — это к бабке не ходи. Вот оно родимое.

— Йодом что ли залить? — В полном обалдении предложил я.

— Какой йод? Сдурел? Тоже мне врач. — Встрепенулась Вика. — Тут лечить нужно. Что тебе йод даст?

Она вспорхнула с кровати, притащила книгу, плюхнула мне на колени.

— На, читай.

И замолкла. Книга не выдала ни одной искорки. Не отреагировала она и на мои прикосновения, не отзывалась на призыв. Я чувствовал, что она не измелись, что полна магией под самую корочку, просто спит и помогать не рвется.

— Что это с ней? — Вика смешно наморщила лоб.

Я отложил гримуар в сторону.

— Ничего. Я когда-то читал, что целители сами себя лечить не могут. Не выходит у них… У нас…

— Не выходит, — передразнила девчонка скорее от расстройства. — Значит будем лечить народными методами. Это я у бабушки освоила. Помнишь мой отвар! — Она хохотнула и ткнула меня кулачком в плечо.

Еще бы не помнить. Отвары у нее получались сказочные. Жаль, что моментального излечения не получится. Вика принялась одеваться, что-то тихонько напевая. Я попробовал взять джинсы, понял, что толком не могу даже этого — пальцы опухли, перестали гнуться, застегнуть штаны было им не по силам. И ощутил себя абсолютно беспомощным.

— Держи, — девчонка подкинула мне треники на резинке, сказала довольно, — а кормить я тебя буду из ложечки.

Следующие три дня со мной старательно нянчились. Сначала мне это даже нравилось. Лежи себе на диване, смотри телевизор, почитывай книжонки.

Вика раздобыла где-то Чейза, торжественно вручила, сказала:

— Читай. Пишет — закачаешься.

Я бы, по правде говоря, предпочел Чейзу Стаута, но не капризничать же из-за такой ерунды. Чейз тоже в охотку пошел неплохо. Правда, возникла проблема с перелистыванием страниц. Руки были забинтованы по самое запястье на манер белоснежных варежек. Подцепить страницу оказалось нечем.

Здесь на помощь неожиданно пришла Вера. Натянула мне на большой палец резиновый напальчник, велела:

— Пробуй.

Я попробовал. Действительно, так все получилось. Спросил удивленно:

— Откуда такие познания?

— После школы довелось работать в архиве с большим количеством с бумаг. Знаешь, как там не просто? Пальцы к концу дня пересыхают, кожа на кончиках лопается. Вот мы и листали документы в перчатках. Очень удобно.

Влад притянул ее к себе, не стесняясь поцеловал. Похвалил:

— Умница моя! Прямо Василиса премудрая.

— А я кто? — Вика шутливо надула губы, посмотрела на меня выжидающе.

Я бросил взгляд на свои руки. Улыбнулся.

— А ты у меня Марья искусница.

— А почему не Варвара краса? — Притворно обиделась она.

Вера расхохоталась.

— А Варварами мы с тобой будем по очереди, если мальчики не против.

Мы с Владом моментально осознали всю глубину своего заблуждения и горячо заверили, что не против. Что они у нас обе натуральные Варвары и даже краше.

На пятый день установилась неожиданная жара. Солнце палило нещадно. После обеда мы выбрались на море. Расстелили на песке большое покрывало, придавили углы крупной галькой. Уселись с видом на синие волны.