«К здешнему порогу лежит твоя дорога…»

Дальше все стало гораздо проще. Внизу проносились смутные очертания деревьев. Крылья ловили ветер. Полет, обыденный и привычный для птахи, мне дарил восторг. Ощущения оказались настолько странными, что в какой-то момент я утратил контроль над собственным телом. Очухался от звонкой оплеухи.

За спиной машина, под пятой точкой земля. Надо мной склонилась встревоженная Вика. В ушах звучал ее голос:

— Олег! Олег, очнись. Да что же это такое?

За вопросом последовала новая оплеуха.

— Очнись, тебе говорят!

Я перехватил ее руку, занесенную для очередного удара. Выдавил из себя с трудом:

— Все, хватит, я здесь.

Это было правдой лишь наполовину. Над головой у меня все еще сияла звездная высь, подо мной проносились редкие деревья. Но осознавать реальность, окружающую мое собственное я, получалось вполне сносно.

— Как тебя прихватило, — сказала откуда-то сбоку Вера.

Вика же облегченно выдохнула:

— Как ты нас напугал. — И тут же задала вопрос: — Ты заклинание закончил?

— Нет.

— Сам справишься?

Я прислушался к своим ощущениям. Уверенности во мне не было не на грош, но признаваться в этом не хотелось. Поэтому ответил утвердительно:

— Справлюсь. — И сам же устыдился малодушия. — Но, если ты поможешь.

Она даже обрадовалась. Сказала с готовностью:

— Помогу.

Присела рядом, прямо на влажную обочину, и положила мне на плечи горячие ладони. Целебный поток силы побежал по моим венам, заполнил каждую клеточку уставшего тела.

Вика попросила:

— Давай, заканчивай быстрее, надолго меня не хватит.

Я просто кивнул, закрыл глаза. Так было проще, так ничто не отвлекало — сознание не раздваивалось, мысли не неслись вскачь. Теперь я видел реальность только глазами послушной моей воле пичуги. Нужные слова сами возникли в голове.

«…по воле моей на крыльях летать, глаз не смыкать, чужого не привечать, лишь меня признавать, все, как есть, обсказать…»

Остаток заклинания я проговорил быстро, просто, без заминки. Последнюю фразу, как и положено, произнес вслух:

— Слова крепки, заговорены да исполнены. Аминь.

Вика расслабилась, убрала ладони. Я привалился к дверце машины.

— Все? — Спросила она.

— Все…

Я ответил почти беззвучно, но девчонка услышала, о чем-то подумала и не смогла сдержать любопытства:

— И как это? Что ты чувствуешь?

— Странно все, — честно ответил я. — Я и здесь, и на дереве возле дома Льва Петровича.

Ощущения действительно были весьма необычными. Меня переполняли самые разные чувства: радость, усталость, ожидание чуда. А еще мне невозможно хотелось петь.

Я понял, что не смогу сдержать этого порыва птахи, отпустил ее желания на волю, оставив себе лишь зрение. Процитировал с усмешкой нетленное:

— Щас спою!

И сам заржал над своей шуткой.

Где-то у львиного логова птица разразилась прекрасной трелью. Мне же на лоб легла шершавая ладонь.

— Спятил? — Серьезно поинтересовался Влад.

Я отбросил его руку, с трудом поднялся, помог встать Вике, потом пояснил:

— Птица запела. А я сейчас чувствую и за нее, и за себя.

Влад ошарашенно вытаращился.

— Охренеть! — Во взгляде у него читалась неприкрытое восхищение. Я поспешил закрепить успех, добил его окончательно:

— А еще я летал вместе с ней.

— Это когда отключился? — Спросила Вера.

— Не только.

— Эх, — наверное мой друг еще никогда не выглядел таким расстроенным, — почему я так не могу?

Вика охладила его пыл:

— Чтобы так мочь, надо… — Она оборвала фразу, глянула на меня. — Олег, ты сколько раз уже умирал?

Я поморщился. Нашла, о чем вспомнить. Но все равно ответил:

— Три.

— Понял? — Это уже был вопрос для Влада. — Ты на такое согласен?

Тот сразу утратил энтузиазм, помотал головой.

— Нет, лучше я как-нибудь без полетов обойдусь.

— То-то же.

Вика открыла дверцу машины, уселась на заднее сидение, скомандовала:

— Поехали. Олега надо срочно отвезти домой. Ему нужно что-нибудь съесть, а я не догадалась ничего с собой взять.

Тут она была права. Мой организм буквально вопил от жуткого голода.

— У меня есть конфетка.

Вера протянула мне нечто плохо различимое в темноте.

— Хочешь?

В мою ладонь легла карамелька. Уже в машине я разглядел знакомый фантик — Вера пожертвовала мне обожаемые с детства «Гусиные лапки»

Как доехали, я не помнил. Просто уснул на полпути. В ушах вместо колыбельной звучала птичья трель. Мой крылатый напарник на месте усидеть не мог — вспархивал, перелетал с ветки на ветку. Поэтому меня даже во сне не покидало ощущение восторга и высоты.

А потом мы приехали. Влад, словно куль с картошкой, выволок мое тело из машины. Подхватил подмышки, встряхнул, велел сочувственно:

— Олег, давай, соберись. Тут совсем немного пройти, до лифта.

Я собрался, выкинул из головы и птицу, и полеты, и аппетитных мошек, начал усердно передвигать ногами.

Следующий раз очнулся уже у Маринича в квартире на софе. В глаза бил свет. На кухне лилась вода. Вера стягивала с меня кроссовки. Я почувствовал себя неловко, попробовал воспротивиться:

— Не надо, я сам.

Влад решительно придавил меня ладонью к кровати.

— Лежи. Сам он… — Потом обернулся в сторону кухни, крикнул:

— Вик, он очухался!

Оттуда донеслось:

— Я сейчас!

Девчонка действительно появилась почти сразу. В руках она держала таз. На плечах белело кухонное полотенце. Я не успел сообразить, что задумала эта троица, как меня повернули на бок, придвинули к краю софы.

— Сейчас полегче станет, — пообещала Вика.

После на меня лили воду, шептали что-то про беду-хворобу, что утекает, как с гуся вода, терли полотенцем. Под монотонный речитатив я почти задремал.

Что было дальше? Горячий чай с медом, масло, хлеб. Теплое одеяло, подушка, сон.

Только утром я выяснил, что Влад всю ночь спал рядом со мной на полу. А девчонки ночевали в соседней комнате.

За ночь это странное раздвоение личности в моей голове улеглось, превратилось в мирное сосуществование. Собственное я заняло большую часть, расположилось с комфортом, отодвинув птичье сознание на задворки. Теперь назойливое желание клевать, летать и петь песни не мешало мне жить. Правда, появилась потребность свить гнездо, но для этого предстояло еще отыскать подходящую самочку, а нужных поблизости не наблюдалось.

Я осознал, о чем думаю, сплюнул, потом не сдержался, заржал. Влад выглянул из ванной, спросил подозрительно:

— Ты чего?

С кухни подтянулись Вика с Верой, всем было интересно, что так насмешило штатного шамана.

— Ничего, — ответил я, едва не похрюкивая от смеха, — жалею, что рядом нет подходящей самочки, не с кем свить гнездышко.

После моих слов Вика странным образом покраснела, Влад вытаращил глаза, ткнул в сторону девчонки пальцем.

— А она тебя чем не устраивает.

Вика вспыхнула еще сильнее, отпихнула меня с дороги, убежала в дальнюю комнату. Стало слышно, как хлопнула дверь. Вера отвесила благоверному подзатыльник и ринулась следом.

Я неожиданно разозлился:

— Достал ты со своими тупыми шутками. Я птичьи мысли озвучил.

Взгляд Влада стал виноватым.

— Ну, извини, — сказал он, — дурак, исправлюсь.

— Кто дурак из вас двоих? — Ехидно поинтересовалась Вера.

— Оба! — Ответил Влад, зацепил меня под руку и потащил на кухню.

После завтрака, я спровадил свою гоп компанию по домам. На повестке дня у меня был важный вопрос, и посвящать в него ребят раньше времени я не собирался.

Адрес, виденный единожды, накрепко врезался в память. Город я знал, как отче наш. На этом месте мои губы искривила усмешка — с самой известной молитвой у меня как раз-таки были проблемы. Помнил я ее примерно на половину. С городом дела обстояли куда лучше.