Место это мне было знакомо. Находилось оно совсем рядом — на машине двадцать минут. Я отправился туда без раздумий.

По пути пару раз чуть не уснул на светофоре. Магическое истощение вырубало, кричало о заслуженном отдыхе. Я приказал ему заткнуться. Слегка подкачал энергии из запасов и сразу понял, что позже об этом точно пожалею. К глотке подкатила тошнота. На языке появился солоноватый привкус.

Я отер нос ладонью, мельком глянул — кровь, слава Богу, не шла. «Мушки» из глаз тоже пропали. Это было прекрасно, жаль ненадолго.

Жил Костя в обычном доме, похожем на дом моих родителей. Двор был чистый, уютный. Я припарковал машину у подъезда, бросил взгляд на окна. Что я хотел там увидеть? Не знаю. Но точно не сигнальный цветок в открытом окне.

Я запер машину и направился в подъезд.

Всю оставшуюся дорогу в лифте мучился вопросом: «Что делать, если Костя спросит про Льва? Рассказать правду? Врать? Юлить?» Не любил я это дело. Нет, я вовсе не был чистоплюем. И врать мне доводилось частенько. Только с друзьями я старался быть честным. Иначе дружбе грош цена. А Костя был моим другом.

В дверь звонил, так нечего и не решив, понадеявшись на авось.

К счастью, разговор Костя начал с новостей, лишних вопросов задавать не стал.

— Ты слышал про Льва Петровича?

Я сделал изумленные глаза, по Костиной довольной ухмылке понял, что переборщил, но отступать было поздно.

— Нет, а что с ним?

— Сгорел.

Я удрученно заохал:

— Так внезапно? Что случилось? Рак? Инфаркт? Инсульт?

Он глянул на меня с интересом.

— Буквально сгорел.

— Буквально? Как? В пожаре?

— Да.

— Когда?

— Вчера. Сразу, как ты от меня вышел.

Костя наклонил голову на бок, молча уставился на меня в упор, ожидая реакции. Его ожиданий я не оправдал — заговорил о другом:

— Ты считаешь, что я должен его пожалеть?

— Нет. Лев был порядочным мудаком. Во мне он тоже не вызывает сожаления.

— А как же о мертвых или хорошо, или ничего?

Он вновь усмехнулся.

— Тогда уж ничего. Честно говоря, если бы не видел вчера тебя здесь своими глазами, решил бы, что это ты.

— Значит, мне повезло. Я вне подозрения.

— Действительно, повезло.

Костя многозначительно хмыкнул, открыл было рот, но тут же передумал и тему решил закруглить. Вместо этого положил на стол заветную красную книжечку.

— Твои новые документы.

Я, пока еще не веря до конца, взял, открыл и уважительно качнул головой. Паспорт был совсем как взаправдашний. Со страницы на меня смотрел Маринич. Здесь он был чуть моложе, чем я теперь, но вполне узнаваем. Сбоку от фото значилось: «Ковалев Олег Александрович».

— Как настоящий. — Решил похвалить я. И неожиданно для себя сглупил.

— Он и есть настоящий. — Сказал Костя без намека на иронию.

Я удивленно поднял брови.

— А фотографию где взяли?

— От твоего предшественника осталась.

Я не сдержался, спросил:

— Костя, а что ты с такими возможностями забыл возле Льва?

Он стал серьезным. Глянул так, словно сомневался, сказать или нет. Не рискнул, свел все к шутке:

— Много будешь знать, скоро состаришься. — И тут же постарался смягчить. — Тебе еще что нужно? Не стесняйся, говори. Сам знаешь, я тебе по гроб жизни должен.

Мне не хотелось пользоваться его щедростью. Но еще одна проблема была. И решить ее требовалось как можно быстрее. Поэтому я произнес:

— Про блокнот я тебе уже говорил. Это самое главное. А так если только машину продать...

— То же мне проблема. — Костя расслабился. Стало понятно, что он ожидал куда большего. — Посмотреть можно?

Я подвел его к окну, отодвинул шторку.

— Внизу, черная, я прямо у подъезда поставил.

Он глянул на улицу и восхищенно присвистнул.

— Ого! Хороша ласточка, красавица. Не жалко?

Я обозрел машину, на миг задумался: «Жалко ли? Скорее нет. Давно я вырос из понтовых авто. Не вызывают они во мне душевного трепета. Старый, наверное, стал». Ответил твердо:

— Нет. Чего жалеть? Приметная слишком. Потом куплю себе чего-нибудь попроще.

Костя согласился:

— Это правильно. Сейчас тебе лучше не светиться по пустякам.

До меня вдруг дошло, что завтра я уеду, а когда вернусь, не знаю.

— Блин, — расстроенно сказал я, — с деньгами-то как быть? Я же уеду, не смогу забрать. Подержишь у себя?

— Потом решим, — ответил он неопределенно, не дал мне возразить, полез в карман, — я тут тебе кое-что принес.

Мне в ладонь лег пейджер. Я повертел приборчик в пальцах, убрал в куртку.

— Спасибо. Только на что он мне?

— Чудной ты, — Костя усмехнулся, — хочешь узнать, что в блокноте?

— Хочу, — я даже немного смутился. Мог бы сообразить и сам, что без пейджера на просторах нашей необъятной Родины отыскать меня будет практически невозможно. Пейджер убрал в куртку, поспешно сказал: — Дошло.

— Вот-вот, — Костя постучал меня пальцем по карману, — так что держи при себе. А там и с деньгами решим — что, как и куда.

Он отпустил штору, отошел от окна, обернулся ко мне.

— Вещей у тебя много?

Я пожал плечами.

— Не так чтоб… Сумка спортивная да пакет. А что?

— Думаю, может, тебя довезти?

Предложение его мне понравилось. Совсем не хотелось тащиться через весь город на перекладных.

— А давай. Было бы неплохо.

Я думал, что Костя доставит меня на своей машине, но нет — он подошел к телефону, принялся накручивать диск.

Копейка выглядела основательно потрепанной, правда, бежала удивительно резво. И у меня закрались серьезные сомнения, что под капотом скрывается штатный движок.

Водителю было далеко за… Знакомиться не пытался, лишних вопросов не задавал. Только спросил:

— Какой район нужен?

Я назвал. Он кивнул, тронулся с места.

— Дашь знать, как надумаешь выходить.

Ближе к дому Влада у меня разыгралась паранойя. Вышел я за два квартала, чуть попетлял по окрестным дворам, посидел на облупленной скамейке, выкурил сигарету. Светило солнце. Отчаянно чирикали воробьи. Апрель радовал теплом. Предстоящее бегство не радовало вовсе. Хотелось покоя. Хотелось не думать ни о чем — просто взять в охапку Вику, уехать с ней на край света и забыть там обо всем, что осталось в прошлом.

Я затушил бычок, огляделся, плюнул на всю эту идиотскую конспирацию и попросту поплелся, куда надо, утешая себя мыслью, что в крайнем случае раскидаю всех врагов к едрене фене. Вон во мне какая мощь проснулась. Недаром баба Дуся сказала, что обучение мое окончено. А если что, то есть еще книга и Вика, и…

Тут я уткнулся во что-то мягкое, услышал раздраженное:

— Молодой человек, смотрите, куда идете!

И понял, что почти отключился. Поединок в квартире Маринича настойчиво напоминал о себе жуткой слабость и рассеянностью. Я неожиданно расстроился и сам себе сказал: «Тоже мне, вояка. Сил у тебя, как у куренка щипанного. Раскидаешь врагов, как же! Размечтался!»

Стало совсем кисло.

До Влада дошел на автопилоте и сразу попал в заботливые руки Веры и Вики. Точнее попросту в них завалился. Силы полностью исчерпались с последним шагом через порог.

Что было дальше запомнилось смутно. Меня хлопали по щекам, звали, тормошили, тащили в глубь квартиры. Девчонки толкались, Влад на них приглушенно рычал. Потом я очнулся на кровати — кто-то стаскивал с меня брюки. Куртки, футболки и кроссовок уже не было. Тот момент, когда их снимали, начисто выпал из моей памяти.

Следующее всплытие в реальность было почти приятным. Вика сидела рядом и ласковым голосом уговаривала меня выпить свой фирменный отвар. Но я вместо этого вдруг ударился в сентиментальность.

— Вика, — прошептали непослушные губы, — я тебя так люблю…

Она растерялась, пролепетала смущенно:

— Дурак, нашел время. Пей лучше. Иначе завтра не встанешь, а тебе силы еще пригодятся. Пей.