До поликлиники добрались в рекордные сроки. Викиному врачу до конца приема оставалось добрых полчаса. Я не стал расстраивать молодняк, говорить, что приличные доктора после приема заполняют еще ворох бумаг и выходят на волю гораздо позже назначенного срока.

Жизнь показала, что правильно сделал. Ровно в 14.00 дверь поликлиники открылась, из дверей появился молодой импозантный мужчина в замшевом пиджаке песочного цвета.

Я не смог даже примерно сообразить, сколько в девяносто первом мог стоить такой прикид. Наверняка знал лишь одно — дорого. Честному врачу уж точно не по карману.

— Пижон, — презрительно процедил Влад, — ишь как вырядился!

Потом вдруг смутился и уточнил у Вики:

— Это он?

Девчонка молча кивнула. Теперь на доктора мы смотрели в восемь глаз. Смотрели и ждали, что он будет делать дальше. Мужчина нас удивил. Казалось, он больше никуда не спешит — вальяжно спустился по ступеням, остановился у самого крыльца и закурил.

Курил недолго. Едва огонек на сигарете преодолел экватор, ко входу поликлиники подъехал серый Пассат. С того места, где мы стояли, водитель машины был виден довольно плохо. Но что-то в нем мне показалось знакомым.

Зато врач его сразу узнал. Узнал и обрадовался. Он бросил окурок себе под ноги, мимоходом затоптал его, обошел машину и открыл переднюю дверцу. Пока садился, пока о чем-то говорил, я все пытался разглядеть водилу. Знаком. Точно знаком. Вопрос откуда?

Ответа у меня не было.

— Черт, — повторил мои мысли Влад, — где-то я его уже видел.

— Врача? — Вика изумилась.

— Нет, шофера.

— Я тоже.

Под удивленные взгляды в спину, я вырулил с парковки отсчитал пяток секунд и потихонечку тронулся следом за Пассатом. По пути до шоссе мне удалось пропустить между собой и ним пару машин, но это меня успокоило не сильно.

На этот раз вел я нервно. То притормаживая, сбрасывая скорость, стараясь отстать. То чуть нагоняя. Слежкой мне за всю мою не слишком короткую жизнь заниматься не приходилось ни разу. Представление о ней я имел весьма условное — по фильмам и книгам. А потому страшно боялся запалиться.

Пассат между тем двигался ровно. Он пересек весь город и выехал на трассу. Я снова отстал. Сделал так, чтобы его было видно самым краешком зрения. Так мы проехали еще минут тридцать. Все молчали.

Наконец, Влад не выдержал, расстроенно прицокнул языком:

— Хреново, что у тебя машина такая приметная. Знал бы, что так все повернется, взял бы свою пятерку. Таких как она на дорогах пруд пруди.

— Пятерку? — Я реально удивился. — У тебя же копейка была.

— А я поменял, — сказал парень легкомысленно. — Нам с девчонками после твоей гибели Левушка столько капусты отбашлял! Закачаешься. До сих пор на эти деньги живем. Правда, я еще к Верунчику перебрался, а свою квартиру сдаю…

Пассат вдалеке вильнул багажником и свернул налево. Эти места были мне прекрасно знакомы. Славка дважды возил меня сюда в гости к одному знакомому барину. Дальше ехать не имело смысла. Лицо водителя само всплыло в моей памяти, заставило поежиться. Я вырулил на обочину и становился. Спросил у озадаченного Влада:

— Вы с Верой жениться-то собираетесь?

— Собираемся, — ответила девушка, — мы только тебя ждали.

Вот это новость. Ждали? Меня? Как это понимать? Я ничего не успел сказать, видимо мысли так явно промелькнули на моем лице, что Вера рассмеялась:

— Не удивляйся. Нам Вика сразу сказала, что ты скоро вернешься. Ей бабушка давным-давно это пообещала.

Я откровенно потерял дар речи. Все всё знали, один я не в курсе. Взгляд мой упал на часы — три часа по полудни. Надо ехать назад. Я развернул свою ласточку через сплошную. Спросил:

— Вика, а что еще тебе бабушка обещала?

Девчонка поспешно ответила. Голос у нее был виноватый.

— Ничего. Честно.

Честно… Мда… Черт бы их побрал и бабку, и внучку с их тайнами. Я неожиданно для себя разозлился. Только говорить ничего не стал. Сжал зубы и поехал молча.

— Погоди, — всполошилась Вера, — а вражескую машину мы догонять больше не будем?

— А что ее догонять? — иронично ответил Влад. — Я вам и так скажу, куда он едет. Там ваш обожаемый Лев Петрович живет. И парня я вспомнил, который за рулем. Это один из его подручных.

Парня я тоже вспомнил. Правда, не сразу. Он был из троицы, что учила меня кулаками по указке доброго барина.

Ночью раздался звонок. Он уже заранее был тревожным, пугающим. Кто бы ни звонил, а мне совершенно не хотелось поднимать трубку. Я понятия не имел, кому мог понадобиться в такое позднее время Маринич. Но как быть, вдруг это кто-то из родни? Вдруг не поднятая трубка заставит его нагрянуть в гости?

Пришлось собраться с духом и взять телефон.

— Да? — Я постарался не выдать свои эмоции.

Голос был знакомый, отнюдь не родной.

— Все понял, урод? — Прорычал он. — Напоминать не придется?

Нет, надо отсюда драпать. Добром это все не закончится. Знать бы только куда драпать.

— Понял, — сказал я и шестым чувством ощутил, что этого недостаточно, потому добавил, — не придется.

— Смотри у нас.

Звонящий дал отбой. На часах была без двух минут полночь. Я с чувством чертыхнулся, прошлепал на кухню, на нервах принял соточку на грудь и твердо решил, что все. Хватит. Баста. Пора прекращать бегать от проблем. Необходимо их решать. Как можно быстрее, кардинально, раз и навсегда.

Я сгреб со стола забытую Викой книгу, не глядя на возмущенные искры, засунул ее под подушку, лег, дернул шнурок настенного бра и прямо в темноту сказал вслух:

— Баба Дуся, я к тебе иду, встречай гостя.

А после укрылся с головой. Словно этот детский метод был в состоянии помочь найти нам с бастующей книгой общий язык.

Способ, как ни странно, помог.

Впрыгнуть в навь, как обычно, не вышло. Пришлось добираться пешком. Трудно, долго, сквозь какой-то темный тоннель, насквозь пропахший еловой хвоей. До конца дойти я так и не смог. Лишь только в конце появился свет, как ноги мои отказались двигаться. Встали, как вкопанные, словно кто-то приклеил их к полу.

Впереди на грани света и тьмы замаячил призрачный силуэт, похожий на игральную карту.

— Дошел-таки, — раздался из-за преграды знакомый голос. — Я уж и не чаяла свидеться.

— Я тоже вам рад, бабушка Дуся, — прокричал я в пустоту.

— Не ори, — бабка весело фыркнула, — Васеньку мне напугаешь.

«Напугаешь его, как же, — подумалось сразу, — он сам кого хочешь напугать может!» Вслух я это, понятное дело высказывать не рискнул.

За преградой хихикнули.

— Правильно мыслишь, — сказала бабка. — Ты это, вперед не лезь, нельзя тебе дальше.

— Почему нельзя? Раньше спокойно ходил.

Ответ последовал непонятный:

— Раньше твой дух в другом вместилище обитал.

— И что? А это, — я поморщился, но слово произнес, — вместилище чем хуже?

Мне было интересно услышать ответ, но ведьма разочаровала. Вместо ответов, она сама начала задавать вопросы:

— Что ты сейчас перед собой видишь?

Я хотел было пошутить про свет в конце тоннеля, но вовремя осекся. Шутка вышла бы глупой. Ответил серьезно:

— Карту.

— Молодец, — похвалила бабка. — И на какие мысли она тебя наводит?

Вот что за манера? Нельзя все просто объяснить?

— Ни на какие. Понятия не имею, что она здесь делает.

Баба Дуся не унималась. Голос ее исполнился ехидства:

— А если присмотреться?

К чему там присматриваться? Нет, я, конечно глянул и левым глазом, и правым, и вместе двумя. Понятнее не стало.

Бабка хихикнула, спросила вкрадчиво:

— Неуч, ты Пушкина читал?

Странный, прямо скажем, вопрос. Причем здесь Пушкин, Маринич, карта и то место, где я сейчас застрял?

— Читал, — ответил я осторожно, — и что?

— Дурак был твой предшественник, — припечатала ведьма, — почти, такой же как ты.