Только перед тем, как я легла, вспомнила о телефоне. Но зарядки у меня все равно с собой не было, поэтому я уронила голову на подушку и отрубилась, думая о том, очень-очень надеюсь, что мажор в эту ночь решит отдохнуть в другом месте.

***

— Ника, — пока я завязываю уже успевший переполниться мусорный пакет, ко мне подходит одна из напарниц, Вера, кажется. — Нам запрещено флиртовать с гостями.

Я непонимающе смотрю на нее:

— Я знаю.

— Держи это в голове, когда будешь обслуживать двадцатый столик, — говорит Вера и впихивает мне в руки блокнот и карандаш. — Они потребовали тебя.

— Но я же еще не…

Я, мягко говоря, обалдеваю от подобного поворота.

— Пофигу! Либо ты, либо они уходят, — говорит она. — А они постоянные гости. С ними лучше не ссориться, а то по шапке получим.

Я отставляю наполненный пакет в сторону, заправляю новый, мою руки и с дрожащими коленками отправляюсь в зал.

И почему я даже не удивлена?

Столик под номером двадцать занимают знакомые лица: мажор и его приятель. Только теперь у каждого не по одной девушке, а по две. Каждая из них чуть ли в рот не заглядывает.

Я собираюсь и подхожу к столику.

— Здравствуйте, меня зовут Ника, и я буду сегодня обслуживать вас.

— Слышал, Макс! Она уже готова обслужить, — хохочет приятель мажора и салютует ему стаканом с каким-то коктейлем.

Девушки тоже начинают смеяться. Мажор только довольно улыбается, но не поддерживает общего смеха. Он скользит по мне взглядом, рассматривая, испытывая, провоцируя. Кажется, что он сейчас замурлычет, как мартовский кот.

Я смущаюсь от реплики приятеля мажора. Щеки начинают гореть. От волнения будто теряю способность говорить. Но помню одно — не конфликтовать с гостями.

— Что-то будете заказывать? — выдавливаю из себя я.

Девушки около мажора придвигаются к нему поближе и, скользнув по его обтянутой белой футболкой груди пальцами, начинают в оба уха что-то говорить. Не могу себя заставить отвести взгляд от движения их рук. Раздражает их такое нескромное поведение.

Но это же не мое дело, верно?

— А что-то горячее в меню есть? — ухмыляясь спрашивает разговорчивый приятель.

Я судорожно пытаюсь вспомнить меню. Я его просматривала всего пару раз и то только интереса ради. Света говорила, что на обслуживание меня поставят к концу месяца, поэтому у меня есть время выучить все.

Что там может быть из горячего? Картофель и стейк? Зачем вообще в баре ночью горячее?

— Вы хотите что-то конкретное? — ищу способ вырулить из этой ситуации я.

— Да, — кивает парень. — Чтоб ты станцевала на этом столе.

Это окончательно выбивает меня из колеи. Я замираю, понимая, что на моем лице, наверное, полная растерянность. Вот как тут спокойно реагировать? “Извините, такого в нашем меню нет” или “Простите, я не танцую”?

— Кончай, Фил, — мажор пнул друга под столом. — Ника, скажи бармену, что наш стандартный заказ. Он поймет.

Я записываю и киваю. Когда отхожу от столика, кажется, что по мне три бульдозера проехали. Интересно, насколько надо быть обиженным жизнью, чтобы настолько пренебрежительно относиться к другим людям?

Хотя мне кажется, что эти два придурка, наоборот, слишком избалованы. Если бы им пришлось жить в комнате с картонными стенами, где в соседней комнате кричат или из-за скандала или из-за постельных игр, и при этом нужно готовиться к экзаменам, вряд ли они думали о том, как унизить другого человека.

Бармен на удивление сразу же понимает, о чем я. Но уже это говорит о многом. То есть мажор тут завсегдатай и, если я буду работать тут и дальше, мы регулярно будем пересекаться.

А если он продолжит себя вести в том же духе, то где бы мне взять силы это все терпеть?!

Даже сейчас, стоя у барной стойки, я спиной чувствую прожигающий взгляд мажора. Ждет благодарности, что я он меня подвез?

Я забираю заказ и иду к “своему” столику. Девушки уже чуть ли ноги не закинули на мажора, а приятель так вообще практически не стесняясь залез под платье к одной из своих спутниц.

Повторяю себе снова, что это не мое дело. Если здесь так можно, то мне просто не стоит уделять этому внимания.

Но вот то, как девушки, сидящие рядом с мажором, поглаживают его, вызывает нелогичную злость. Бесит!

Да какого черта я вообще на это реагирую?

Мажор кладет обе свои руки на бедра девушек и испытующе смотрит на меня. Вообще не сводит глаз. Будто исследует, прощупывает меня.

Выставляю на столик стаканы, опускаю поднос:

— Что-нибудь еще? — спрашиваю я.

— Ну если в меню тебя нет, то нет, — не унимается Фил. — Хотя, может, назовешь цену, мы и мимо кассы заплатить сможем.

Как же мне хочется в этот момент долбануть его по голове подносом! Мысленно прокручиваю у себя в голове эту картинку, но в ответ только улыбаюсь.

— Сожалею, что с этим не могу помочь, — я разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Слышал, Макс, она сожалеет, — хмыкает он. — Для тебя, похоже, не все потеряно.

— Заткнись, Фил, непонятно, что ли, с первого раза? — мажор скидывает с себя руки девчонок и угрожающе смотрит на Фила.

Я даже немного благодарна мажору за то, что он тормозит своего приятеля с его дурацкими шуточками. Но лучше бы просто дал мне спокойно отработать.

Тут одна из «обиженных» девочек поднимает ногу и «случайно» сталкивает со стола самый крайний стакан. Я вижу будто в замедленной съемке, как он медленно летит вниз, разбивается на осколки о плитку, а все его содержимое расплескивается в стороны.

Капли попадают на одежду девушек, джинсы мажора, мои брюки и ноги, растекаются в разные стороны противным липким пятном.

— Понаберут всяких халтурщиц! Ничего не умеют! — громко возмущается та, что столкнула стакан.

Смотрю на поблескивающую в неоновом свете лужу и пытаюсь сдержаться. То ли от того, чтобы высказать все, что думаю об этой ситуации, то ли расплакаться.

Глубоко дышу, чтобы справиться с этим порывом, и опускаюсь на корточки. Отсюда разобрать слова сложнее, но даже сквозь грохот музыки слышны подколки приятеля мажора.

— Смотри, Макс, она уже готова и… — начинает Фил и осекается. — Ладно, отстал.

Я не поднимаю глаз и дрожащими руками собираю осколки. Быстрее сделаю, быстрее уйду отсюда.

— Ты, — рычит мажор, — собираешь свои манатки и валишь отсюда. И чтобы я тебя здесь больше никогда не видел. Придешь — выкинут за шкирку. Поняла меня?

— Ты чего, Макс? — обиженно ноет девичий голос. — Ты это из-за нее?

— Повторять не буду. Просто выкинут сейчас же, — в голосе мажора звучит странная властность и злость. Это он что, меня защищает?

Вижу, как девушка вскакивает на свои длиннющие ноги в лодочках на высоких каблуках, и покидает компанию.

Я уношу осколки и возвращаюсь с тряпкой, чтобы вытереть лужу, но… за столиком никого нет. И счет они не оплатили.

Пока вытираю лужу, стараюсь дышать. Вытираю стол, сжимаю до боли челюсти. На автомате убираю швабру в подсобку. И только когда меня трогает за плечо напарница, понимаю, что растерянно стою посреди прохода.

— Ты чего, Ник?

Перевожу взгляд на бейдж этой миловидной брюнетки. Кажется, она тоже не очень давно работает. Марина. Точно. Знакомились же.

— У меня клиенты только что ушли и не заплатили, — выдыхаю я и чувствую, как в горле противно колет.

— Погоди, — она хмурится и оглядывается. — Тебя что, поставили на обслуживание?

Я киваю. Закрадывается подозрение, что меня неплохо так подставили…

— У нас правило — на обслуживание только через месяц, не раньше. И только после того, как у тебя примут знание меню и всего прочего, можно выходить к гостям.

— Блин, — я прислоняюсь спиной к стене и закрываю руками лицо. — Меня уволят.

Эта мысль начинает рефреном крутиться в голове. Но это же ещё полдела. Мне же ещё оплачивать весь заказ… а если ещё и штраф повесят, откуда я деньги возьму?