— Н-нет, все хорошо, — успокаиваю ее я.

Она еще несколько раз клацает мышкой, и в углу начинает гудеть принтер. Администратор отдает мне договор и ручку.

— Прочитай и подпиши, — она мне подмигивает и тоже берет печенье. — Ты решила на лето взять подработку, пока учеба в универе не начнется?

Ее вопрос вызывает у меня невеселую улыбку. Я закусываю губу и смотрю в угол, туда где немного отошел плинтус на полу.

— Нет, — пожимаю плечами и вроде бы незаметно всхлипываю. — Я не поступила в этом году. Буду работать.

Тут я тоже решаю не уточнять, что это было не мое решение. Мама очень долго убеждала меня, что все эти мои мечты поступить в музучилище — ерунда, и "вообще этим денег не заработаешь. Да и на учебу у нас средств нет. У них вот есть вакансия…" И так последние полгода.

Закрываю глаза и отгоняю эти мысли. Хотя в груди разливается обида и тоска. Как будто их впрыснули в кровь.

Я пробегаюсь глазами по строчкам договора, в основном проверяя только свои данные — толку вчитываться, если все равно ничего не пойму и не запомню? А потом подписываю.

После этого Светлана проводит для меня “экскурсию” по бару, показывает, где что у них находится, кратко рассказывает мои обязанности и выдает форму. Очень приличную, надо сказать.

Мне всегда казалось, что в барах официантки носят какие-то супер-короткие юбки и открытые топики. А тут темные брюки, футболка с логотипом бара и белый фартук. Это временно дает успокоение. Хотя бы выглядеть тут буду прилично.

Но чем ближе к смене, тем больше нервничаю. К приходу напарниц, я уже успеваю измять весь свой фартук. Девчонки знакомятся, но от волнения не могу запомнить ни одного имени. Поэтому очень радуюсь, что у всех есть бейджики.

Пока они активно обсуждают свои внутренние сплетни, я в очередной раз выглядываю в зал, повторяя свои обязанности. Ничего сложного: собрать посуду, вытереть со стола, а по вопросам заказа всегда звать кого-то из девочек. Клиентам не грубить и всегда улыбаться.

Сразу вспомнилась моя реакция на того мажора, который чуть не сбил меня. Перед глазами мелькает его ухмылка и наглые синие глаза.

Нет! Вот так мне себя точно вести нельзя.

К середине смены я понимаю, что не все так просто, как я надеялась. Спать уже хочется невероятно, ноги гудят, а от громкой музыки, кажется, я уже успела оглохнуть.

Конечно, после того как мне пришлось побегать от этого ненормального, у меня сил нет. Сдалась я ему? Как будто ему средний палец никто никогда не показывал.

Единственное желание — лечь где-нибудь, свернуться калачиком и заснуть. Сначала от этого непроходящего чувства просто некомфортно, но постепенно начинаю злиться. Просто так по мелочам. От того, что упала салфетка, и мне теперь надо наклониться, что бы поднять ее. Потому что липким коктейлем так залили стол, что он еле оттирается. Из-за того, что осколок разбитого стакана больно царапнул палец.

Автоматически засовываю палец в рот, чтобы слизнуть выступившую капельку крови, и поднимаю глаза. За соседним столиком сидит компания девчонок и парней. Все как будто только с фотосессии. И среди них, развалившись и приобнимая какую-то блондинку, сидит ОН. Тот самый мажор на спорткаре.

Сердце мгновенно начинает стучать громче, чем музыка диджея. Я замираю, пытаясь сообразить, как бы сделать так, чтобы он меня не заметил.

До безобразия красивый, в идеально сидящей на нем белоснежной футболке, с небрежно зачесанной назад челкой.

Черт! Я же пялюсь на него. А мне нужно бежать!

Мажор будто чувствует мой взгляд, поднимает глаза, и на его лице появляется самодовольная ухмылка. Я попалась.

Когда я увидел в баре эти дерзкие голубые глаза, я думал сначала, что мне померещилось. Слишком много я сегодня о них думал. И не только о них.

Вообще, весь день, с того момента, как эта девчонка смело выдержала мой взгляд, только и вспоминал о ней. О ее запахе, таком одуряюще-сладком, что хотелось прям склониться к ее шее и вдохнуть. О ее пухлых розовых губах, чуть приоткрытых от испуга.

Твою мать! Как она меня так зацепила? Одета в какие-то обноски, ни макияжа, ни укладки. Я на таких даже ради любопытства не смотрю. А эту хочется разглядывать, а лучше исследовать руками.

Даже крестного уговорил взять записи с тех камер, на которые она могла попасть, чтобы получить хоть один снимок, годный, чтобы ее пробить и найти.

Хорошо, что у их частного охранного агентства достаточно связей, чтобы это все достать.

Плохо, что в тех убогих пятиэтажных развалюхах и камер-то нет. Единственные камеры, на которых запечатлелась девчонка — на светофоре, где я ее чуть не сбил.

На записи явственно видно, как эта летящая показывает мне средний палец и сваливает.

Я сначала испугался, вдруг зацепил, у девчонки шок, и ее нельзя оставлять. Но она так резво убежала, а потом так быстро исчезла, что я офигел.

Испугалась? Может, и правильно.

Но обычно все липнут, в рот заглядывают, в машину сами напрашиваются. А эта как золушка, блин, взяла и сбежала. Я уже не мог просто так ее отпустить.

Попросил Фила отогнать машину, а то там уже колонна из недовольных выстроилась, а сам остался в этой вонючей арке. Ждать. Должна же она была выйти.

И дождался. Поймал. Хотел припугнуть, а вместо этого получил коленом промеж ног. Даже подумать не мог, что в ней может быть столько безумной дерзости.

Нет, конечно, это не остановило бы меня, и я непременно поймал бы ее. Но… Мне захотелось поиграть.

Я подозревал, что это может занять много времени. Отследить по камерам, где она еще появляется, выяснить, где живет, где учится, с кем, в конце концов, встречается.

Но, оказывается, судьба мне решила подыграть. Кто бы мог подумать, что зависая в самом банальном клубе с Филом и его ручными девочками-конфеточками, я найду свою летящую беглянку.

Она смотрит на меня, понимая, что с работы ей не сбежать, а я смотрю на нее, понимая, что теперь все карты в моих руках.

Но больше всего взгляд цепляется за палец, который она держит во рту, обхватив своими сочными губами. Это заставляет меня напрячься и повышает ставки в игре. И эта игра точно будет интересной, а уж я постараюсь, чтобы для нее тоже.

— Ты чего там увидел, Макс? — перекрикивая музыку спрашивает Фил. — У тебя вид, как будто ты новую тачку увидел, о которой мечтал.

— Лучше, Макс, лучше, — не сводя взгляда с девчонки, говорю я и киваю на нее. — Видишь новенькую?

Девчонка собирает что-то с пола и поспешно скрывается в толпе. Друг прослеживает мой взгляд и едва успевает заметить ее спину.

— Ну, допустим, — кивает он.

— Я ее ищу, — усмехаюсь я, все еще радуясь тому, как легко девчонка нашлась. — Точнее, уже нашел.

— Нафиг она тебе сдалась?

Фил широко улыбается, поглаживая задницу сидящей на нем брюнетки. Я даже не запомнил, как ее зовут. Да, она вроде бы и ничего. Но приторно-слащавая и приставучая, как растаявшая сладкая вата.

Та, что жмется ко мне, поглаживая мое бедро, кажется, Светик, склоняется к уху и просит заказать ей еще коктейль. Конечно, самый дорогой. И плевать, что он отвратительный на вкус.

Отмахиваюсь. Пусть сама решает этот вопрос. Сейчас мне хочется найти свою беглянку и познакомиться ближе. А вот насколько — это стоит прощупать.

Обычно близость и разнообразие этой близости измеряется в числах и банкнотах.

Девчонка снова появляется в зоне видимости и собирает грязную посуду через два столика от нас. Поворачивается к нам попой, и я понимаю, что это точно джекпот. Упругая, в меру округлая. Такая, что… Рука сжимается в кулак.

Теперь Фил перехватывает мой взгляд раньше:

— А неплохо, — дает он свою экспертную оценку. — Но она не даст.

Хмуро смотрю на него.

— С чего это?

— Да ты посмотри, она ж хорошая девочка, — скалится Фил. — А такие не дружат с плохими мальчиками вроде тебя.