Раздается звонок телефона. Крестный. Отвечаю и включаю громкую.

— Макс, привет, — раздается в динамике машины. — Я, конечно, знал, что у тебя странный вкус на девушек. Но тут ты превзошел себя.

Морщусь. Нормальный у меня вкус. Просто с куклами скучно, вот и искал себе порой повеселее. Но к Нике это отношения не имеет.

— Рассказывай, — говорю я, подруливая обратно к жилому комплексу.

— Короче, девчуля твоя несколько дней как дома вообще не появляется, — говорит он. — А матери вообще пофиг. Она утверждает, что дочь пошла зарабатывать телом, поэтому теперь денег гребет немерено, а обеспечивать свою мамашу не хочет.

— Вот с… — вырывается у меня. — Понятно, почему Ника домой не торопится.

— Не только, — тут голос крестного становится серьезнее. — Сожитель ее матери тоже тот еще фрукт. Откинулся пару лет как. А сидел за изнасилование.

Я поджимаю губы. Неприятно, конечно. Но, быть может, исправился, пока сидел?

— Я интереса ради поднял его дело, — и тут мне его интонация вообще перестает нравиться. — Его жертва — копия твоей зазнобы. Раз уж она тебе так запала в душу, следил бы ты за ней.

До побеления костяшек сжимаю руль. Что за задница творится в жизни Ники? И как она вообще выгребала из этого?

Крестный обещает переслать по почте эту и еще дополнительную информацию и отключается.

Возвращаюсь домой и долго пялюсь на маленькую, хрупкую фигурку на огромной кровати. Спит. Ника так свернулась, что кажется, будто ей холодно. Приношу свой любимый плед и укрываю. Хотя с гораздо большим удовольствием лег бы рядом и согрел ее своим телом.

Не успеваю спуститься на первый этаж, как раздается звонок в дверь. Вроде я больше доставки не заказывал.

Открываю и очень хочу закрыть сразу же. На пороге стоит Анжела, дочь компаньона отца, которая заочно уже года два считает меня своим женихом. И ничего не может ее переубедить. А напрямую послать не могу опять же из-за деловых отношений отца и “нервных срывов” моей мамы, которая непременно уверена, что мы с Анжелой созданы друг для друга.

Она пытается прыгнуть мне на шею, но я успеваю отойти.

— Ну наконец-то ты решил нас навестить! — восторженно восклицает она и без приглашения проходит в дом. — А то все в городе да в городе. Ну нет, я, конечно, понимаю, что там твои аппетиты проще утолить, но я думаю, я тоже бы справилась.

— Спасибо, я тебе уже говорил свое мнение на этот счет, — отрезаю я.

— Говорят, ты на вечеринке из-за какой-то телки подрался? — бесит до красных мушек в глазах от того, как Анжела это говорит. — Слушай, ну это не серьезно. А если кто-то узнает из знакомых? Я что им должна говорить? Что мой жених за какую-то шлюху заступается?

С лестницы доносится чуть слышный “ох”. Поднимаю взгляд и встречаюсь с распахнутыми в шоке голубыми глазами. Она закусывает губу, разворачивается и, тихо шлепая по ступенькам босыми ногами, убегает наверх.

Черт.

Блин! У него еще и невеста есть! А я тогда, получается, сейчас кто? Вот та самая, которой меня эта пепельная блондинка и назвала. Как же противно-то!

Что? Я ему “спасибо” собиралась говорить? Обойдется! Какая же я дура-то!

Забегаю обратно в комнату, хлопаю дверью и закрываю ее на замок. Плевать, что он понарошечный, и мажор явно его может открыть даже без ключа. Хоть какая-то иллюзия того, что я чем-то управляю в этой жизни.

Да чем я вообще могу управлять, если даже мое сердце меня не слушает совершенно?

В дверь громко стучат, но не входят.

— Ника, выходи, — раздается приглушенный голос мажора.

— Не хочу мешать разговору, — отвечаю я, а сама закрываю пылающее лицо руками, а потом провожу раскрытыми ладонями по волосам.

Черт, они все еще растрепаны от того, как в них запускал свои пальцы мажор. Мне было и так стыдно за этот поцелуй — мне понравилось, будто я какая-то легкодоступная девушка, а теперь, когда я узнала про невесту, стало еще и противно.

— Если не выйдешь, вскрою дверь, — на полном серьезе заявляет мажор, потом раздраженно рычит: — Анжела ушла. Выходи.

Понимаю, что он же не отстанет, поэтому открываю дверь и смотрю на него. Он снова окидывает меня взглядом с головы до ног.

— Пообедаем в городе, — не спрашивает, а распоряжается он.

— Если ты забыл, мне сегодня еще на работу. И не думаю, что мне простят второе опоздание без штрафа, — отвечаю я, как будто он к месту моей работы не имеет ни малейшего отношения.

— Ошибаешься, я все помню, — ухмыляется он. — А еще помню, что кое-кто не хочет говорить правду. Поэтому я буду вводить систему штрафов за вранье.

Я раздраженно смотрю на него, а он переплетает руки на груди и прислоняется к косяку.

— Ты пойдешь в этом? — издевательски спрашивает он. — Тебе, конечно, идет моя футболка, но мне кажется это несколько провокационно для тебя?

Что? Он хочет, чтобы я переодевалась при нем? Мажор поднимает бровь и не двигается с места. Бесплатного стриптиза захотел? Ну уж нет. Я фыркаю, беру второе платье, которое мне подарила тетя Нина, и ухожу в ванную.

Есть, конечно, сомнения, что у мажора есть хоть какая-то совесть, и она не позволит ему пойти за мной. Но надежда же умирает последней.

Закрываю за собой дверь и несколько мгновений прислушиваюсь. Тихо. Он не идет за мной? Выдыхаю — нет. Но все равно наскоро переодеваюсь. Второе платье чуть короче, но более закрытое — с воротником-стойкой и рукавами-фонариками. Что ж, так оно даже лучше.

Забираю волосы в высокий хвост и всматриваюсь в лицо. Несмотря на все, что со мной произошло за последние дни, мне кажется, что я выгляжу более отдохнувшей, чем весь год до этого. Что это? Неужели магия дорогого матраса?

Улыбаюсь своей несмешной шутке и выхожу. Мажора в комнате уже нет, видимо, без шоу ему не захотелось меня дожидаться. Беру телефон и проверяю оповещения.

На экране всплывает пара сообщений от мамы. Но обоих — обвинение в том, что я вру и специально не даю денег, а еще требование вернуться домой. Каждый раз это расстраивает и режет по сердцу обидой. Я же люблю ее, как она так может?

Только я собираюсь выключить экран, телефон в руке вибрирует. Мне звонит Мишка со второго номера, которым пользовался только для рабочих контактов. Вот совсем не хочется с ним разговаривать, скидываю. Он набирает снова. И так три раза. Сдаюсь.

— Ника, — слышу раздраженный голос на том конце. — Так, значит, ты решила, да? Невинную овечку из себя строишь? Меня обвиняешь, что я такая сволочь и изменил тебе, а сама? Со сколькими ты успела переспать, пока меня бортовала?

У меня чуть челюсть не падает на пол от таких обвинений.

— Ты вообще слышишь, что ты говоришь? — шокированно выдыхаю я. — Как ты вообще это придумал?

— Да об этом половина знакомых треплются. И один из твоих хахалей еще наглость имеет мне угрожать, — истерит Мишка. — Не знал, что ты такая меркантильная шалава. Пошла ты!

Он бросает трубку, а я стою, будто помоями с ног до головы облитая. И он только ради этого звонил? Без малейшего сомнения блокирую номер и стираю его из памяти телефона. Еще бы стереть из памяти все то время, что я с ним встречалась.

Спускаюсь к мажору, он раздраженно скидывает звонок и провожает меня странным взглядом, внимательно рассматривая мое платье.

— Мне кажется, у нас будет небольшая смена планов, — говорит он.

— Ты решил все-таки отвезти меня обратно и отстать? — язвлю я, понимая, что вряд ли. Он не получил, что хотел, и не наигрался.

— Нет, пойдем тебя готовить к знакомству с моей мамой.

Куда мы пойдем?!

Заявление мажора ошарашивает так, что я забываю, как идти, спотыкаюсь и лечу плашмя на пол. Но вместо того, чтобы очень некрасиво растянуться на паркете гостиной, я оказываюсь прижата к горячему телу.

Подставляю ноги, чтобы вернуть себе равновесие, хочу отойти, но меня удерживают в кольце рук.