Конечно же, ребята сразу замечают мое состояние и дрожащие руки. Но мне нельзя растекаться. Сейчас на кону мое поступление, мой контракт, моя жизнь. И плевать, что Андрей Аркадьевич — отец Макса. Уверена, что смогу как можно реже пересекаться с ним.

— Ника… — басист трогает меня за плечо.

— Играем, ребят, — отвечаю я. Уже отдышалась. Уже проглотила слезы. — Работаем.

Растворяюсь в музыке, пытаясь укрыться в ней от той боли, которая разъедала меня изнутри. К последней песне я чувствую на себе взгляд. Точно знаю, чей он, и от этого знания мне становится еще хуже. Я бы лучше отыграла этот концерт и ушла.

И снова передо мной вопрос: куда? Удивительно, но именно сейчас мне кажется, что могу идти куда угодно. Больнее уже не будет.

Но сейчас я ловлю взгляд Макса. Внезапно для себя осознаю, что сейчас играет песня, которую написала я сама. И в ней — о первой любви и первом предательстве. Как иронично. Никогда бы не подумала, что она окажется настолько пророческой.

Укрыться в этой песне не получается, в ней эмоции, наоборот, хлещут из меня. Макс смотрит мне в глаза и будто не понимает, что произошло. Действительно. Он забыл рассказать о такой мелочи, как спор, когда просил довериться ему.

Заканчивая песню, чувствую, что все щеки мокрые от слез. Слышу аплодисменты, как будто из-под воды. Это все кажется таким лишним… Натягиваю улыбку. Машу рукой. Говорю слова благодарности.

А сама сгораю изнутри. Разговариваю с ребятами, которые вообще не знают, как реагировать на мои эмоции. Говорю что-то вроде “все хорошо, расскажу потом”, спускаюсь и попадаю сразу в руки Андрея Аркадьевича и человека из консерватории. Я даже не понимаю, что они мне говорят.

Чувствую, как вокруг меня выстаивается кокон. Снова дежурные фразы, снова фальшивая улыбка и объяснения, что “просто песня очень эмоциональная”. Выслушиваю восторги по поводу того, что песню написала сама и, умудрившись скрыться от Макса среди толпы, закрываюсь в гримерке.

Наверное, мне стоило бы объясниться с мажором, выслушать, его слова о том, что так бывает. Мы же взрослые люди.

Ну да. Взрослые. Надеюсь, ему хотя бы было приятно.

Дрожащими руками достаю телефон и набираю номер. Гудок. Еще один. Ну же, возьми трубку.

— Алло, — слышится заспанный голос.

— Сергей, забери меня из бара, пожалуйста. Сейчас.

Забираю свою сумку, накидываю сверху на себя какой-то странный балахон, который прикрывает меня с головы до ног. Но все равно понимаю, что если я сейчас выйду, то непременно встречусь с мажором. Прислоняюсь лбом к стене — как бы мне ускользнуть?

Раздается стук, сердце сразу замирает. Не успела? На ватных ногах подхожу к двери и открываю. Басист. Я хватаю его за руку и втягиваю в гримерку, снова закрывая ее на замок.

— А где… Ника, ты чего? — он, обалдевая, смотрит на меня. — Что вообще произошло?

— Чего только не произошло, — я закусываю губу, и у меня формируется план. — Мне нужно незаметно выйти отсюда. Так чтобы тот парень, ну… мажор, меня не заметил. Поможешь мне?

Басист хмурится и неодобрительно качает головой.

— Он тебе что-то сделал? Пойти ему морду набить?

— Нет, оно того не стоит, — от мыслей о ночи и том, что со мной делал Макс, по телу пробегают мурашки. — Просто помоги мне.

— Как? Мне надеть парик и сделать вид, что это ты внезапно стала на голову выше и в полтора раза шире в плечах?

Даже несмотря на всю драматичность ситуации, я фыркаю от того, что представляю, как это будет выглядеть.

— Нет, давай сделаем проще, — предлагаю я. — Ты сейчас выходишь и оттаскиваешь его к сцене. Под любым предлогом. Хоть на гитаре научить играть. А я смоюсь. Пожалуйста?

Заглядываю в его глаза. Он тяжело вздыхает:

— Только ради тебя, Ник. Не знаю, что там между вами произошло, но ему лучше выпросить у тебя прощение, иначе я точно подрихтую ему лицо.

Басист ободряюще хлопает меня по плечу и выходит. Слышу недовольное бубнение под дверью. Значит, Макс уже почти был тут. Вовремя успели.

Голоса удаляются, я выжидаю полминуты и выскальзываю из гримерки. Пробираюсь к выходу и, наконец, выхожу из бара незамеченной.

На улице начинает накрапывать дождь. Тяжелые капли падают на запыленный асфальт, разбиваясь и быстро испаряясь, отчего в воздух быстро становится влажным, а дышать становится труднее.

Отхожу подальше от входа, прячась в темноте соседнего здания, и прикрываюсь сумкой от дождя. Минут через пять, когда я чувствую, что как бы я ни старалась, платье промокло и прилипло, а волосы превратились в неприглядные сосульки, рядом тормозит знакомый желтый автомобиль.

Сергей озадаченно оглядывается, собирается выйти, но я раньше бросаюсь к нему и сажусь на пассажирское сидение. Перед тем как машина трогается, бросаю взгляд на вход в бар. Оттуда выбегает Макс, замечает меня и бежит к нам.

Сергей нажимает педаль газа, двигатель рычит, и машина с пробуксовкой срывается с места. В боковое зеркало вижу мажора, который стоит посреди дороги и смотрит вслед. Я с ним поговорю. Обязательно. Когда уже не будет так больно.

— А теперь говори, — подает голос Сергей, когда мы проезжаем уже как минимум половину пути.

— Что?

— Что случилось, — он крепко держит руль и плавно перестраивается между рядами. — Ты с утра будто летала. А сейчас глаза красные.

Я отворачиваюсь к окну и пытаюсь сдержать вновь подступающие слезы.

— Все оказалось не так, как я думала. Обманулась, — говорю я, наконец. — Так бывает.

Сергей бросает на меня странный задумчивый взгляд.

— Едем к ба, у нее есть ключи от квартиры тети Нины, — кратко говорит он. — Думаю, она рада будет, что ты переночуешь у нее. Можешь как благодарность пыль вытереть.

— Спасибо, — бурчу себе под нос я, потому что понимаю, что сдернула человека среди ночи. И он не отказал…

Утро начинается под крики детей, играющих в футбол за окном. Я медленно просыпаюсь и вспоминаю, отчего мне так сложно разлепить веки. После того как я легла, я плакала еще как минимум час. Жалела себя. Просто позволила себе раскваситься хотя бы на короткое время, потому что дальше мне нужно собраться и искать пути переступить через эту болезненную ошибку.

С кухни до меня доносится стук дверей шкафчиков и потрясающий запах кофе. Я напрягаюсь. Нет, понятно, что воры не будут варить кофе, но и гостей я не жду. Я медленно выхожу из комнаты и на цыпочках крадусь по коридору.

Все идет идеально, пока одна из досок на полу не издает предательский скрип.

— Доброе утро, соня, — раздается голос. — Я тут пытался приготовить что-то съедобное, но так и пришлось вызванивать своих ребят. Скоро подвезут еду. А пока только кофе.

Я как раз выныриваю из-за стены и вижу Сергея в свободной спортивной майке и трикотажных штанах. Удивительно, как стильно можно выглядеть даже в спортивной форме.

Только внутри чувствую разочарование. Какая-то часть меня все же надеялась, что Макс поедет за нами, поймет, куда я приехала, достанет ключи и… приготовит кофе.

Но это не он. Пора мне уже принять, что не он герой моего романа.

Макс

Пока ехал до бара, не выдержал и вышел у одного из самых дорогих ювелирных. Черт, я понятия не имею, какой у Ники размер пальца. Крохотный — все, что я о нем знаю.

Поэтому прикидываю по руке консультанта. Такое, чтобы нежное, но сверкающее. Как сама Ника.

Консультант мило улыбается, а я представляю, как на щеках Ники вспыхнет румянец, как в глазах зажигается радостный огонек и как она закусывает свою сочную губу.

Очень хочется приблизить этот момент. Но сначала пусть отыграет концерт, а потом… В голове мелькает мысль — а если она не согласится? Уговорю. Добьюсь этого, чего бы мне это ни стоило.

Добираюсь, наконец, до бара и оставляю сумку Ники в гримерке, чтоб не потерялась. Успеваю только предупредить Свету, чтобы вызвала дополнительных официанток и передала Марии смену, готовую к концерту. У меня звонит телефон.