Чтобы как-то себя занять, я задолго до срока принялся готовить обед. Мне взялись помогать Рейнборо с планет-стрелком и оба охранника. Приличный обед был вскоре готов, но с борта «Испаньолы» никто не спустился, и мы обедали в узком кругу. Потом Грей спросил у мистера Смоллета разрешение взять глайдер и совершить облет прилегающей территории – я было обрадовался, что слетаю с ним заодно, – и получил отказ. Невезуха. Охранники, зевая, слонялись по лагерю, мистер Трелони копил злобу.
Розовое с утра, к вечеру солнце зазолотилось, и воздух сверкал от роящихся искр. Сглаженные вершины гор таяли в цветной дымке и казались романтически-манящими.
– Едут, – наконец оповестил нас Рейнборо.
Кабина подъемника с окном, от которого бил сноп отраженного света, поехала вниз. Сквайр приготовился встретить капитана Смоллета новым списком претензий.
Космолетчики вышли. Вру: выползли – чуть живые, осунувшиеся, с темными подглазьями. Техники, навигаторы, два пилота и Крис Делл.
Сквайр устремился им навстречу. Застоявшаяся охрана бодро припустила следом.
– Где Том? – потребовал мистер Трелони. – Куда вы дели мальчишку?
– Он там, – второй помощник махнул рукой в сторону «Испаньолы». – С доктором. Ему нездоровится.
Мэй-дэй! Тут крепких risky fellows шатает; что же сталось с бедным лисовином?
– Вампиры! – выкрикнул сквайр тонким голосом. – Пожиратели жизней! Где капитан? Как он смел?! Увел Тома и… Он за это ответит!
Космолетчики добрели до лагеря. На парней страшно было смотреть – точно с каторги явились. Золотистые веснушки на лице пилота О'Брайена стали серые, будто присохшая грязь; сизые щеки Дика Мерри казались покрытыми двухдневной щетиной. Техник Стив рухнул на походное сиденьице, опрокинулся с него и остался лежать на голом камне, лишь пробормотал что-то жалобное, когда к нему наклонился Рейнборо.
– Кормите, – взмолился навигатор Мэй. – Кормите – или сдохнем все.
Я бросился выполнять просьбу, однако меня окликнул Крис Делл:
– Джим, на два слова.
Кормежкой занялся планет-стрелок, а я подошел ко второму помощнику.
– Хоть бы Джима пожалели, уроды! – сокрушенно воскликнул сквайр Трелони.
Делл с тоской посмотрел в искрящуюся даль; очевидно, у него не хватало сил тащиться туда, где не страшны чужие уши.
– Забирайся, – он приподнял полог своего жилища.
– Крис, вы спятили, – охнул сквайр. – Не смейте. Джим, не вздумай!
Мы нырнули внутрь, и опущенный полог отсек внешние звуки.
Поверх спальника здесь лежала пушистая шкура, явно принесенная из каюты второго помощника. Я уселся, стараясь не думать, что именно вообразил себе сквайр. Делл долго устраивался, не понимая, как в тесноте пристроить свои длинные ноги и не опрокинуть палатку. Наконец угнездился. И тут мы увидели в оконце смущенную морду охранника, которого мистер Трелони выслал проверить, чего ради второй помощник залучил меня к себе. Делл погрозил кулаком, и морда исчезла.
– Джим, разговор сугубо между нами, – начал он. – Я думаю, на «двойку» нам не перейти и на Станцию не вернуться.
– Почему?
Он отвел от лица челку. Светло-серые льдистые глаза глянули непривычно строго и печально.
– Алекс считает, что я после комы скверно соображаю и не могу найти верное решение. Он ошибается. Меня учили переналаживать и подстраивать режимы, но эта схема ни к черту не годится. Мне жалко людей, я напрасно их мучаю. Они не заслужили такой боли…
– Почему боли? – не понял я.
– Любые переделки на RF-корабле требуют мощного и болезненного RF-усилия, – объяснил Делл. – Плюс огромные энергозатраты. Ты сам видел – на ребятах лица нет. Лисовин вообще чуть на тот свет не отправился, Алекс его вернул с полдороги.
Плохо дело. Я пораскинул мозгами.
– Кто вас учил понижать заданный режим? Чистильщики?
Второго помощника передернуло.
– В их обучающие программы это не заложено. Люди учили, наши разработчики. Я успел пройти курс, а потом его отменили.
– Потому что схема не работает, и все в этом убедились?
– Наверное, – согласился Делл с грустью. – Словом, затея эта безнадежна, и я подумал… – Он растер лицо, пытаясь прогнать усталость, и бросил на меня неожиданный острый взгляд. – Джим, а не известно ли тебе о гипноизлучателе, который был у нас на борту?
– Известно.
Я рассказал о «Щитке». Делл выслушал с недоверием, потом осмыслил и застонал.
– Что ж Сильвер, гад, с гипнаком ко мне не пришел? Уж я бы уберег. Ах, тварь горелая… Нет, надо же – сгубить такую вещь.
Делл так расстроился, что я отвел взгляд, не в силах на него смотреть. За оконцем переминались чьи-то ноги. Не иначе как сквайр Трелони пытается блюсти нашу нравственность. Я обозлился. Только его идиотских подозрений не хватало.
Второй помощник тоже заметил стража за окном и встрепенулся.
– Джим, я вот о чем хотел потолковать. Коли нам не пересилить «Испаньолу», лучше потратиться на нечто конкретно полезное. Я готов заставить тебя забыть Сильвера. Хочешь? Тебе самому будет спокойней жить, да и сквайр с доктором перестанут высказываться. Это займет полминуты, и ты будешь свободен.
Забыть Юну-Вэл? Ни за что.
Однако я должен с благодарностью согласиться, потому как все считают ее Джоном Сильвером. На каком основании я откажусь?
Крис Делл прижал кнопку на усилителе внешних звуков, и в палатку ворвались причитания мистера Трелони, хохот ожившей команды и ядовитые советы в адрес сквайра.
– Слышишь, что делается? Он так и не успокоится, с доктором на пару.
Я стиснул зубы. Сегодня risky fellows потешаются над сквайром, а что будет завтра? Еще немного – и посмешищем стану я.
Но забыть Юну-Вэл?
Разумеется, надо забыть. Я ей не нужен; у нее есть Хэндс и мистер Смоллет. Она не простила, что я ее ослушался на корабле. И не бывать мне на ее вечернем лугу со слоистым туманом…
– Нет, – сказал я. – Крис, спасибо; нет.
– Настаивать бессмысленно?
– Абсолютно.
– Как скажешь. Надеюсь, твой Сильвер – не тот человек, за кого себя выдает.
Второй помощник выбрался из палатки. Хохот космолетчиков смолк, вопли сквайра – нет.
– Мистер Трелони! – рявкнул Крис Делл. – Если я еще хоть раз услышу грязные намеки в адрес Джима или капитана Смоллета, пеняйте на себя. Вам ясно? Где тут чертова еда?! – загремел он так, что больше никто пикнуть не посмел.
Когда налившееся закатным румянцем солнце село на лысую макушку горы и оттуда принялось пускать ослепительные алые стрелы, в лагерь вернулись мистер Смоллет с лисовином и доктор Ливси.
Доктор был черен с лица и молчалив. Окинув лагерь мутным взглядом, он отыскал свою палатку и без единого слова в нее заполз. Мистер Смоллет и Том оба расслышали приглашение к ужину, и оба уселись, но есть не могли. Капитан глотнул тоника и плеснул в стакан Тому, однако лисовина затошнило, и я принес ему простой воды.
Мистер Трелони завел речь об энергетическом вампиризме и недопустимом обращении с несовершеннолетними. За его спиной как из-под земли выросли Делл и Рейнборо, и сквайр опасливо умолк. Его охрана делала вид, будто так и надо.
Сутки на Острове Сокровищ были длинные, и народ разошелся на ночлег, не дожидаясь заката. За день утомившись от безделья, я быстро задремал. И уже в темноте, когда голубовато засветилось плато, проснулся от стука в оконце.
Оказалось: лисовин. Он лежал на животе, то ли скрываясь, то ли не в силах подняться. Я впустил его. Том улегся рядом со мной поверх спальника.
– Чем ты занимался на борту? – спросил я.
Лисовина передернуло.
– В жизни ничего страшнее не видал. Даже когда мать умирала…
Том завозился, пристраивая подбородок на скрещенных руках. Голубоватый свет фосфоресцирующего плато лежал на его белокурой шевелюре.
– Мистер Смоллет велел мне остаться в кают-компании, а сам с Крисом ушел наверх. Но остальные двинулись вниз, к техническим отсекам, и я за ними. Зашли в какой-то отсек. Темнотища – глаз коли. У всех фонарики, а я не запасся. Пришлось остаться у входа; по контуру шторки ниточка света просачивалась: видно, куда удирать, если что. Они ушли недалеко и начали работать. Крис по громкой связи командовал… На том же языке, на каком все ругаются; язык жуткий – Крис и командовал, будто ругался. Техники что-то делали, а остальные не то страховали, не то отдавали им силы. Помогали, в общем. На трезвую голову в ум такое не придет. Парням было так больно, так… Я только слышал, как они стонали, а доктор Ливси шипел насчет RF и преступления, а на него шипели, что это их работа и чтобы не мешал. Потом кто-то закричал – помнишь, как мистер Смоллет кричал, когда оживлял мистера Эрроу. Стены кругом засветились – фиолетовые огоньки затлели, будто в рейсе. Я думал, у меня сердце лопнет… Стены погасли, а Мелвин попросил, чтобы Крис дал передышку. Крис разрешил несколько минут, и снова это зверство. Доктору стало худо, и опять пришлось прерваться. Его отлупили по щекам и нарычали, что он не имеет права тут плохеть, а если кому из техников станет плохо с сердцем, то понадобится его помощь. Доктор сказал, что подождет этой минуты за дверью, а я убрался. И вовремя. Еще бы там чуток посидел – сам бы заорал, вместе с ними.
