– Я вам повторяю: Крис – наша единственная надежда, – вразумлял доктора Ливси капитан Смоллет. Он был доведен до белого каления, но сдерживался. – Если Крис сумеет расковырять потроха «Испаньолы» и дать нам на возвращение второй режим, мы вернемся на Энглеланд. Если нет – на «четверке» погибнем все.
– Мне осточертело с вами спорить, – кипятился доктор. – Я не разбираюсь в RF и разбираться не хочу. Крису хватает здоровья, чтобы хамить мне и сквайру; вот и пусть ковыряет ваши потроха. Я не буду им заниматься. Слышите? Не буду!
Мне было стыдно за него. И тревожно, потому что уж больно не похоже на доктора – отказывать в помощи. Не планета ли на него действует, туманит мозги?
Скандал начался за завтраком. Еду по-походному, из концентратов, сварганил планет-стрелок, и сквайру его стряпня не понравилась. Охранники тоже забухтели, хотя их-то слово – последнее. Крис Делл, с утра маявшийся головной болью, напомнил мистеру Трелони, что не кто иной как сквайр нанял «самозванцев», из которых двое уже сделали ноги, и неизвестно, чего ждать от остальных, особенно если к ним придираться по пустякам. Доктор Ливси напустился на Делла с упреками, что именно Делл своим ужасным свистом довел мистера Трелони до сердечного приступа, а затем думал отлежаться в коме, и из-за него пострадал ни в чем не повинный Джим; теперь он сохнет по негодяю Сильверу и вот опять с утра ходит с заплаканными глазами (неправда – я не плакал, а просто не спал до утра). Рассвирепевший Делл рявкнул, что пусть бы доктор вообще помолчал и что лично он не дастся в руки человеку, который кидался на капитана Смоллета с ножом. Масла в огонь подлил поюн – он то восклицал: «Извольте помолчать!», то требовал: «Заткнись, трепло».
Не выдержав, Рейнборо шагнул к доктору Ливси.
– Дэвид, на минуточку.
Тот обернулся. Рейнборо кончиками пальцев коснулся его лба. И тут же сердитое выражение ушло у доктора с лица, черные глаза сделались недоуменными, а затем – виноватыми.
– Александр, о чем мы спорим? Конечно, я займусь Крисом, как только… – доктор Ливси запнулся и неловко закончил: – как только он освободится.
Рейнборо прошел мимо сквайра – обманный маневр – и, обернувшись, положил ладонь ему на затылок. Мистер Трелони дернулся, желая отстраниться, и на этом его протест иссяк. Сквайр пожал плечами:
– Что вы раскипятились, господа? Повод-то ерундовый. Мистер Смоллет, я все понимаю; но и вы меня поймите. Экспедиция влетела мне в такую копеечку, что мы непременно должны ее окупить.
– Что за копеечка? – осведомился у меня Том.
– Это такое паскудное место, куда влетает неудачная экспедиция.
– Вот оно как… – протянул лисовин. – А я полагал, наша экспедиция влетела в задницу.
– Отменно влетела, – подтвердил планет-стрелок.
Немудреная шутка развеселила космолетчиков.
– Алекс, это место дурное, где люди друг на дружку бросаются, – сказал Рейнборо. – Я считаю, надо уйти обратно на борт.
– Ни в коем случае, – подскочил сквайр Трелони. – Дорогой капитан, подыщите что-нибудь получше, и мы перебазируемся. А в корабле я не намерен проводить ни одной лишней минуты. Взгляните, господа, – он широким жестом обвел скучный пейзаж, – кругом мир, спокойствие и благодать. Практически неизвестная, неосвоенная планета таит в себе массу…
– Паскудства, – подсказал Том.
– …сокровищ, – продолжал сквайр, – которые нас ждут. Я предлагаю так и наречь ее: Остров Сокровищ. У нее ведь нет иного имени, не так ли?
– Есть, – в один голос сказали Том и мистер Смоллет.
– Буквенно-цифровое обозначение, как принято в космических реестрах, – пояснил капитан.
Лисовин энергично кивнул:
– Я даже знаю, как она обозначена: ZADNITSA-33.
– Том, веди себя прилично, – одернул его сквайр. – Господа, я предлагаю выпить за новое имя планеты – Остров Сокровищ – и за окончание всех и всяческих разногласий.
За это выпили с большой охотой.
Я обвел взглядом стеклянистое плато и тусклые горы вокруг. Юна, где ты? Как ты?
Мистер Смоллет отставил бокал.
– Приказ по кораблю. Техники и второй помощник занимаются исключительно «Испаньолой», Дэвид Ливси занимается Крисом Деллом. Когда будет готов полный отчет об условиях жизни на планете, я приму решение о возможности перебазирования в другое место, – властно отчеканил капитан. – Норман, возьми камеру и сходи к камням Бена Гана; Джим с Томом могут тебя сопровождать.
– Спасибо, сэр, – обрадовался лисовин.
Я поднялся с тяжелым сердцем. Хоть и говорят, что здесь нет очевидных опасностей, мне боязно за Юну-Вэл. Надеюсь, опытный Хэндс будет ей надежным помощником…
Отправились. Высокий, угловатый Норман был из тех сумасшедших навигаторов, о которых толковал покойный Билли Бонс. Он шагал, неловко раскачиваясь и загребая ногами, с отсутствующим видом глядя прямо перед собой. Доберется ли он до камней?
Однако Норман не зря служил навигатором: мы вышли прямо к гигантским кривым иероглифам. Обыкновенные камни на мутном стекле – серые, коричневые, беловатые. Многие из них были немаленькие: одному человеку не дотащить. Катил их Ган, что ли? Или возил на глайдере? Это же сколько работы – камни поднять, погрузить, выгрузить, выложить эдакими кривулинами… Том прошелся вдоль трехметровой закорючки ближайшего иероглифа, попробовал качнуть один из камней. Камень лежал плотно.
– Не для одного человека работенка, – изрек лисовин. – Как по-вашему, Норман?
Навигатор сделал несколько снимков и лишь затем отозвался:
– Хрен его знает.
Крайне ценная мысль.
Мы с Томом отыскали более мелкую надпись Captain Flint be damned. Ее составляли желтоватые камни, ноздреватые и даже на вид более мягкие, чем те, что пошли на RF-иероглифы. И на них были выцарапаны имена. Абрахам Смит, Кевин О'Доннел, Ник Дуглас, Андре Санте, Мигель Санчес… Том принялся их считать, Норман снова взялся за камеру, а я быстро проглядел список целиком. И мысленно охнул: последним, на слове damned, значился Джон Сильвер.
– Всего сорок два человека, – объявил досчитавший до конца Том. – Что тут делает Сильвер?
– Странно, – навигатор убрал камеру и ногтем поскреб камень, на котором было выцарапано знакомое мне имя. – Совершенно даже непонятно… удивительно… занимательно… потрясительно… – Он еще долго бормотал, а мы с Томом терпеливо ждали. Что с сумасшедшего возьмешь?
– Это список проклятых Ганом людей? – наконец предположил изведшийся лисовин.
– Нет, – покачал головой Норман. – Проклят здесь один Сильвер.
– Почем вы знаете?
Навигатор передернул худыми плечами.
– Полетай с мое – тоже будешь много знать.
Мы двинулись обратно. Что за имена, и почему проклят один Сильвер? Потому что его имя единственное выцарапано в слове damned?
В лагере нас встретили Рейнборо, скучающий планет-стрелок и мрачный, мающийся от вынужденного безделья сквайр с охраной. Все прочие поднялись на борт корабля. Норман передал камеру бывшему старшему пилоту, затем камерой завладел Том Грей. Он внимательно изучил на маленьком экране список выцарапанных в камне имен.
– Андре я знаю, и Мирослава тоже. И Сильвера. Что ты об этом думаешь? – осведомился планет-стрелок у Нормана, который отрешенно глядел сквозь подошедшего к нам сквайра.
– Это список погибших экипажей Флинта, – сообщил навигатор.
– Но Сильвер с Флинтом не летал, – заметил Грей.
– Нет, – Норман забрал у него камеру и передал мистеру Трелони. – Сильвер Гану досадил отдельно.
Рейнборо нажал кнопку связи:
– Израэль Хэндс, ответь Питеру Рейнборо. Все в порядке? Спроси у Сильвера: чем он досадил Бенджамину Гану?
– Мистер Рейнборо! – возмутился сквайр. – Как вам не сты… Разумеется, теперь у них на все найдется ответ! – В гневе, сквайр повернулся к навигатору и планет-стрелку: – Не будь среди нас предателей, дезертиров можно было бы поймать и допросить. А при нынешнем положении дел у нас нет этой возможности. Я потребую у капитана, чтобы он лишил кое-кого средств связи. – Он вновь обернулся к пилоту: – Ну, что вам ответил этот проходимец?
