– Вот и проникнем, – сказал себе Таури, натягивая перчатки, как заправский взломщик, и послал радиопароль.

Замок входного люка открылся, как положено. Таури свободно миновал шлюзовую камеру. Если возникнут неудобные вопросы, можно сослаться на проверку работоспособности этой самой системы; а что без ведома первого пилота, в том ничего удивительного – зачем лишний раз нервировать Мстислава? Всегда лучше обойтись без нахрапа: потихоньку проверил – и ладно. Доводы звучали не слишком убедительно; коли за Таури возьмется толковый следователь… Оставалось надеяться, что до крайностей не дойдет.

Комгруппы вошел в рубку управления. Юлькины пилоты – народ дисциплинированный, Мстиславу не взбредет на ум вскоре после старта остаться за пультом одному, а Даника отпустить погулять. Они оба будут здесь. Комгруппы заглянул в оружейный ящик и обнаружил два минидезинтегратора. Скверно. Впрочем, пилоты не успеют ими воспользоваться.

Он посмотрел на красную клавишу SOS в нижней части пульта. Сигнал бедствия экипаж тоже не пошлет.

Таури прошел на камбуз и сыскал черный хлеб – обыкновенную початую буханку. Отрезал ломтик, скатал из мякиша шарик, а остальное выбросил в мусороприемник. Вернулся в рубку, подсел к пульту управления. Снял верхнюю панель, лезвием ножа поддел оголившуюся красную клавишу и сунул под нее хлебный шарик. Хлеб высохнет, и когда Мстислав, в корчах вываливаясь из кресла, надавит на клавишу, она не сконтачит, и яхта сигнала SOS не пошлет. А когда – и если – станут разбираться и найдут шарик, решат, что пилот жевал на рабочем месте бутерброд, уронил крошку, и она, по своей подлости, закатилась в самое неподходящее место. Любому спасателю известно, что подобных нелепых случайностей происходит тьма, особенно когда вещи начинают бузить во время прыжка через подпространство. К примеру, в прошлом году на флагманском крейсере был обнаружен шматок женской губной помады, прилепившийся к кнопке боевой тревоги…

Таури сообщил на бортовой компьютер, что яхта прошла внеплановую проверку системы аварийного доступа, и внес свой код; пусть потом доказывают, что он являлся сюда не за этим. Не отметиться нельзя: иначе компьютер с ходу доложит Мстиславу о том, что на борту побывал посторонний; информацию же о проверке он добросовестно сохранит, но не станет выпячивать на первый план.

Спасатель вернулся на катер и глянул на часы: до прибытия Юлькиного глайдера – семь-девять минут. Подождем.

Он вынул из приемной камеры подхваченную с осыпи сумку Лены, отнес ее в рубку, извлек писателькин компьютер и запустил машину. Надо же поглядеть, чего ради девица ночью полезла на осыпь, рискую свернуть себе шею. Таури вывел на экран последний из записанных файлов.

Не хочется об этом вам рассказывать, да деваться некуда – как говорится, из песни слова не выкинешь. Элан по-прежнему без сознания, но сдается мне, это дело рук Майка. Доказать ничего не могу – все это одни лишь мои подозрения. Однако к Элану меня не подпускают, ухаживать за ним не дают, а Майк прямо-таки поселился у тигреро в комнате. Мишель даже еду для него туда носит. По-моему, Майк нарочно старается остаться с тигреро наедине: ведь пока Элан лежит без памяти, с ним можно вытворять что угодно. Я разок заглянула к ним; Майк казался смущенным, но притворялся, будто сердится, и выставил меня вон. Мишель, очевидно, в курсе, что там у них происходит, поскольку перед тем, как войти, каждый раз стучится в дверь.

Наблюдать это грустно: столько людей погибли, а версаны играют в непотребные игры с полумертвым тигреро. Особенно Майк хорош: уже третий раз я ему говорю, что Элан убивает всех, на кого сердится, а он и ухом не ведет. Чувствует себя в безопасности. Как будто наш суровый тигреро не может однажды разъяриться на него самого или Мишель! (NB: в восьмой главе подправить кусок, где мы с Эланом ссоримся – иначе возникает вопрос, почему я его не боюсь. Или можно сделать, что эта версия пришла мне в голову позже, а тогда я еще ничего не знаю. Кстати: мы ссоримся очень бурно, а он не злится настолько, чтобы меня убить. Не складывается, надо пригасить накал страстей. Еще раз кстати: до чего хорошо, что на самом деле Элан убивает совсем не потому, что сердится!)

Таури проглядел еще парочку файлов и уничтожил все Ленины творения разом; затем прихватил писателькины вещи и понес вон из катера.

В небе появился глайдер, опустился на плато. Первым на землю спрыгнул Даник, подал руку Юльке, следом из салона вымахнула Мишель и помчалась к поджидавшему в отдалении спасателю.

– Вы передумали?

На землю спустился Ленвар, сделал пару шагов к яхте и остановился, с надеждой глядя на Таури.

– Я сказал: от Элана ни на шаг, – сурово встретил версану комгруппы. – Почему вы его оставили?

Мишель закусила губу. Таури протянул ей свернутый компьютер:

– Возьмите. Я затер все, что Лена слепила; совершенно невозможные бредни. Это занесите на борт, – он указал на стоящую рядом сумку. – Вероятно, родные пожелают забрать.

Мишель выхватила у Таури металлический рулон и в ярости чуть не швырнула на землю.

– Я была о спасателях лучшего мнения. – Версана подхватила ремни писателькиной сумки и зашагала к Ленвару.

К Таури подошел Мстислав:

– Что-нибудь не так?

– Я отдал то, за чем мадам Вийон прибыла на Изабеллу. Грузи глайдер и выкатывайся; я стартую следом. Элана доставишь на Кристину и сдашь Комиссии Кесуоки. Он – эланте.

Мстислав дернулся, однако овладел собой и не обернулся, чтобы посмотреть на демона. Помолчал, неловко переступил с ноги на ногу. Решился:

– Слушай, я понимаю – тебе неохота связываться с эланте. Но у меня на борту две пассажирки… Может, ты сам его заберешь?

– Нет. – Комгруппы направился к катеру, пока Мстислав чего-нибудь не заподозрил. Внезапно ему пришло в голову, что Юлькины пилоты могут оказаться парнями инициативными и с фантазией – как бы не надумали отделаться от демона еще в дороге. Он обернулся: – Мстислав!

Космический волк задержался у глайдера. Таури не поленился подойти.

– Хочу напомнить: до Кристины Элан – такой же пассажир, как остальные. К тому же накачан транквилизаторами под завязку, поэтому можешь из-за него не тревожиться.

У Мстислава в лице ничто не дрогнуло, но Таури мог бы поклясться, что в душе пилот кроет его последними словами.

Он стартовал через двадцать секунд после яхты. Взял курс на «Каскад», доложил на борт, что возвращается, и нырнул в подпространство. Минуты три держался гладкого несущего потока, обошел ловушку под названием мирный садок, миновал рифовый мираж, заприметил в отдалении островок ползучих джунглей и обрадовался. Где островок, там и большой массив. Таури вышел из несущего потока – финт, который без крайней необходимости не позволит себе ни один пилот, – крутанулся возле островка и засек оконечность джунглевого мыса. Самое то, что надо. Если влопаться в джунгли, выбираться можно целый год. А коли спросят: «Каким чертом тебя туда занесло?» можно с невинным видом ответить: «Без понятия». Никому и в голову не придет, что в джунгли ты сунулся умышленно.

Удерживая катер на относительно спокойной опушке – там, где подпространственные вихри были терпимы и глаза не застилало красной пеленой, – Таури выстрелил в джунгли ракетой с одноразовым передатчиком. Спустя четыре секунды из адской ловушки вылетел красноречиво искаженный сигнал бедствия. На «Каскаде» поймут, что SOS исходит из джунглей. Через полминуты Таури послал вторую ракету; больше не стоит – ведь не к лицу спасателю голосить на весь космос, что он как последний идиот влип в джунгли.

Он пожалел своего командира. Айвен попытается вызвать Таури на связь, не дождется ответа и сделает вывод, что в дрянную историю вляпался не кто иной, как его лучший друг. Он пошлет на выручку катер или даже два, но от пропавшего комгруппы не будет никаких вестей, и друзья-спасатели посчитают, что он затерялся в ловушке и они не в силах его отыскать. Теоретически, выручить невезучего пилота можно, если он в состоянии управлять своим кораблем; однако еще никому не удалось вытащить из джунглей того, кто свалился без чувств. И уж подавно сам черт не достанет катер, которого в джунглях нет.