Версана не пришла, вместо нее появился Крокодав, с укоризной покачал головой: что ж ты, тигреро? Надрался и завалился дрыхнуть? А я-то на тебя понадеялся.
Элан прогнал Крокодава, повернулся на другой бок. Позвал Мишель, но почему-то явился Слеток – такой, каким Элан видел его на снимке: полуголый, измученный. И со снайперской винтовкой в руках. Он поднял винтовку и прицелился Элану в голову, и сказал, что не позволит демону приблизиться к Мишель. Элан ответил, что сам не дурак и не причинит ей зла. «Ты не понимаешь самого главного», – сказал Слеток и опустил ствол пониже, целя в сердце. «Не стреляй, – попросил Элан. – Я несколько секунд владел сознанием Мишель, заставил ее стремиться на Изабеллу. Я не знаю, что будет, если меня убить». Пораженный, Слеток чуть не выронил винтовку, затем отвернулся и побрел прочь, а Элан глядел ему вслед, на светлые волосы и загорелую спину, пока он не исчез. А Мишель так и не появилась.
Проснулся он от вечерней прохлады. В овражке было сумеречно, на кустах копошились самые жадные и стойкие птахи, на земле трепыхались пьяные. Элан сел на мху – и поначалу решил, что за несколько часов сна так и не протрезвел. Земля под ним раскачивалась и ныряла, точно катер на крутой волне, а склоны овражка вытягивались вверх, искривлялись, корчили немыслимые рожи. Тигреро помотал головой, потер виски, чувствительно смазал себя по щеке. Безобразие продолжалось. Он поглядел на руки – пальцы в ягодном соке, но не дрожат, не кривятся и не вытягиваются. Отыскал глазами рюкзак – висит на суку, смирный, тихий. Однако дерево исполняет дикий танец, извиваясь и встряхивая ветвями. Что за морок?
Элан поднялся на колени. Земля брыкалась, и он едва не сунулся лицом вниз. Постоял на карачках, упираясь ладонями в мох. Не может быть, что он настолько пьян.
Он тревожно огляделся. Скоро ночь, нужно поскорей выбираться из дьявольского места. Проклятая Изабелла с ее гипнотическим воздействием. Надо же было так попасться! Винца захотелось… Не зря на Приютах нет ни капли спиртного. Он внезапно рассердился и вскочил. Чертовы Максвеллы – почему не удосужились предупредить? Его сшибло с ног, он упал, перекатился на мху. Итак, что мы предпримем?
Для начала раскинем умом. Изабелла отзывается на чувства и переживания своих гостей. Восьмой Приют взбесился и свел с ума группу, загрустившую после гибели литагента, Девятый треплет людям нервы из-за Элана и Майка. Видимо, пока тигреро тут кемарил, его хмельной мозг вошел во взаимодействие с планетой и устроил для хозяина сюрприз.
Рассудив, что не стоит подниматься во весь рост, Элан пополз к дереву, на котором висел рюкзак. Полз долго, подбирался с разных сторон – но дерево ускользало, как живое. Вот он, ствол, совсем рядом, только руку протяни – однако пальцы ловили пустоту. Мираж? Дерево видится здесь, а на деле стоит по соседству?
Черт с ним, с рюкзаком – не велика потеря. Надо самому уносить ноги, пока цел. Элан пополз вверх по склону. Однако безобидный овражек с наступлением сумерек озлился и не пожелал отпускать попавшего в плен человека. Раз за разом склон взбрыкивал, и тигреро кувыркался вниз, вламываясь в кусты коварного ягодника. Все тело болело, горели окровавленные ладони, с которых он содрал кожу. Вот угодил в переплет!
Тигреро облизал сухие губы. Зверски хотелось пить. Он поискал росу на листьях – они были влажные, но от их запаха замутило, и он отполз от куста подальше. Затем повел рукой по земле, нащупал маленький камешек, сунул в рот. Если его сосать, выделяется слюна и пить хочется меньше.
Элан перевернулся на спину, поглядел в темно-синее небо с роскошными, близкими звездами. Звезды не кружились и не раскачивались, как качалась под ним земля. Вот бы позвать на помощь. Сигнал бедствия приняла бы Космическая Спасательная служба, явилась – оглянуться не успеть. Известно, как работают космоспасатели, – это вам не сонная полиция Кристины. Чертовски жаль, что нет передатчика…
Передохнув, он вновь попытался выбраться; и снова овраг его не отпустил. Маленький, неглубокий, он обрушил на тигреро всю ярость потревоженной Изабеллы и раз за разом сбрасывал его вниз. В конце концов Элан решил дождаться рассвета. Кувыркаешься в темноте – и даже не разглядишь корягу, которая метит сучком тебе в глаз. Пусть это все наведенные иллюзии, психоэффекты – но они до черта реальны.
Уснуть он не смог. Было холодно, и тошнило от качелей, которые устроила ему Изабелла. Под утро его начало рвать, и зверски мучила жажда.
Наконец затеплился серый рассвет. Насквозь продрогший, Элан слизывал с травинок бисер росы. На листьях воды было больше, но запах ягодника стал невыносим. Переползая с места на место, бессильно роняя голову, Элан думал о версанах. Майк, который обещал его прикончить, если заметит возле Мишель, – Майк перевернет вверх тормашками всю Изабеллу, чтобы отыскать пропавшего тигреро. И Мишель ему под стать. Версаны кинутся на поиски, а Крокодав без труда найдет след. Надо выбраться, пока они не примчались и не случилось новой беды.
Элан снова пополз наверх – прижимаясь ко мху всем телом, нащупывая вмятины в земле, цепко хватаясь за камни и выступающие корни. Он ничем не провинился перед оврагом – неужели тот его не отпустит? Тигреро должен встретить своих людей, предотвратить новое несчастье. Только Элан, с его живучестью, может подолгу здесь кувыркаться, любой другой погибнет при первом падении. Ну, овражек, согласен? Отпустишь? Ах, черт! Неведомая сила оторвала его от земли, подбросила в воздух, швырнула вниз. Элан покатился по склону, чуть не плача от бессильной злости.
В следующий раз он ударился головой и долго пролежал без сознания. А когда очнулся, опять полез вверх, потому что не собирался валяться в паскудной канаве, дожидаясь, когда прибегут друзья и найдут свою смерть. И он добрался до края овражка, но под его тяжестью оборвался повисший в воздухе корень, за который Элан ухватился, и тигреро снова скатился на самое дно. Хотелось плюнуть на все и быстро, без мучений, сдохнуть.
А потом он услышал далекий крик – знакомый зов Светлого озера. Крокодав отправился на поиски; наверное, и Урсула с ним. Идут с Десятого Приюта. Элан ринулся вверх. Надо вырваться из ловушки самому, пока никто не погиб. На середине склона остановился перевести дух. Откуда он знает, что Изабелла потребует кровавую жертву? Знает откуда-то. Либо он выкарабкается сам, либо за его спасение будет заплачено чужой жизнью.
Издеваясь, проклятый овраг дернул его и швырнул обратно, когда до кромки оставалось рукой подать.
Он очнулся и сквозь шум в ушах снова услыхал охотничий зов. Кричали совсем близко. Тигреро затаил дыхание, прижал руки к груди, словно Крокодавы могли услышать, как стучит его сердце. Только бы не сунулись сюда… Ушли: спустя пару минут донесся новый крик, чуть дальше. Слава Богу.
Выползти бы, скатиться к морене, пока они ищут там. Тогда они наткнутся на него, возвращаясь на Десятый Приют, – вот будет радостный сюрприз. Крокодав встретит его сурово – какого рожна шлялся по оврагам вместо того, чтобы держаться тропы? – а Урсула захлопочет с ворчливой нежностью. И Майк скажет что-нибудь душевное, вроде «Чертов демон! Теперь он сам собой зарождается на тропе!» А если там и Мишель… Элану вспомнилось, как сияли ее глаза, когда он воскрес на осыпи. Так хочется выбраться, и чтобы рядом была Мишель.
Отлеживаясь после очередного кувырка, он подумал, что спастись отсюда не суждено. Лежать ему тут, разбившись насмерть. Быть может, хоть тогда овраг уймется?
Но если Элан погибнет, что станет с Мишель? Беседуя во сне со Слетком, тигреро сказал ему правду: он подчинил себе волю версаны и теперь боялся, что это мимолетное рабство окажется для Мишель таким же губительным, как власть демона Гайды. Нет, он не может погибнуть; не имеет права. Вылезти – вылезти отсюда вон! Элан снова рванулся наверх.
И замер, распластавшись на мху. Донеслись голоса: чем-то возмущалась Урсула, сердито рычал Майк, потом раздался гневный вскрик Мишель. Почему так близко? Ведь они ушли… Значит, Крокодав отыскал место, где Элан сошел с морены. Они вот-вот будут здесь.
