В них холод. Арктический холод, пробирающий до мурашек. Это меня отрезвляет не хуже холодного душа. Он прав.

Опускает на ноги возле квартиры, из кармана брюк достает один ключ. Открыв дверь, распахивает ее и подталкивает меня. Я оборачиваюсь, Герман стоит на площадке, не заходит. И я понимаю почему.

Переступив порог, мы переступим некую черту, он сорвется, а я не запротестую. Потом, по утру, буду сожалеть, проклинать вкусное шампанское и возникшее желание к этому немногословному мужчине, а он уйдет, ничего не скажет, никаких обещаний не даст.

— Спокойно ночи, Марьяна.

— Спокойной ночи, Герман, — шепотом отвечаю, не двигаюсь.

Дверь захлопывается, отделяет меня от него. Потерянно стою в холле своей квартиры, обхватываю себя руками. Меня бьет мелкая дрожь, словно я замерзла. Не снимая босоножек, иду в спальню, ложусь на кровать, натягивая на себя покрывало.

Было бы чудесно сейчас заснуть, а по утру проснуться и понять, что кошмар в моей жизни всего лишь сон. Как и трое мужчин, каждый из которых преследует свои цели.

Я покупаю билет в Майами, и мне плевать, что будет после моего отлета. Плевать. И если кто-то посмеет меня снять с самолета, устрою скандал, но улечу отсюда. Надоело.

Кошусь на шикарные, даже по моим меркам, букеты цветов. Сегодня утром два курьера доставили огромные корзины цветочной композиции до моей квартиры. Спрашивать, откуда «женихи» знают адрес моего проживания, глупо и больше риторически.

Смотреть карточки нет смысла, нет даже желания узнать, от кого какой букет. Поставила на стол, не распаковывая. Через пару дней приходящая женщина, которая убирает квартиру, выкинет их.

Мне потребовалось три дня, чтобы привести свои мысли в порядок, заесть стресс мороженным и просмотрами мыльных опер. Смотришь слезливую мелодраму, на время забываешься, проникаясь страданиями и чувствами героев. Свои беды кажутся мелкими на фоне сериальной трагедии.

Встаю со стула, иду на кухню. Наливаю себе стакан воды. Сегодня съезжу к родителям, может быть, перед моим отлетом нам удастся поужинать сегодня. Создадим иллюзию счастливой семьи.

Когда этот холод между нами возник? Наверное, перед выпуском из школы. Что-то между родителями произошло, они перестали делить одну спальню на двоих, папа все чаще задерживался якобы на работе, мама все свое время проводила вне дома. Я тоже была поглощена новым этапом своей жизни, поэтому до сегодняшнего дня не замечала ничего необычного в своей семье. А зря... Мои проблемы, оказывается, возникли из-за проблем между папой и мамой. Возможно, появись в нашей семье долгожданный мальчик, не металась бы я сейчас в поисках выхода из ситуации, где любой выход не в мою пользу.

Беру телефон.

— Да.

— Привет, пап. Хочу сегодня пообедать с тобой, или можем поужинать все вместе дома. Можно в ресторане. Я бы хотела напоследок побыть с тобой и с мамой.

— Ты улетаешь? — в голосе папы столько удивления, что я на секунду теряюсь. Почему он так удивлен? Неужели он в курсе, кто меня задержал в прошлый раз?

— Да. Мой отпуск заканчивается, — чистая правда, через три дня мне нужно будет появиться в офисе компании.

— Я даже не знаю, Марьян, у меня много работы. Давай созвонимся после двенадцати, я в это время как раз заканчиваю встречу.

— Хорошо.

***

Я захожу в ресторан. Выползти из дома меня заставила скука. Папа не перезвонил. Не стала дожидаться его звонка, решила вытянуть его на обед, обсудить еще раз завещание. Может быть, удастся его переубедить и переписать условия.

В офисе секретарша сообщила, что отца на месте нет, но подсказала, в каком ресторане его найти.

В ресторане, в полупустом зале отца нахожу сразу. Я не спешу к его столику, присматриваюсь. Что-то во мне надламывается, и я потерянно присаживаюсь на стул. Пытаюсь унять внезапно учащенный пульс.

Он находится в компании незнакомой мне женщины, между ним и его собеседницей скромно сидит парень. На первый взгляд, ему лет семнадцать. Вроде ничего необычного, но смущает отцовская рука, сжимающая женскую ладонь, и влюбленные глаза напротив, смотрящие на него с немым обожанием.

Рассматриваю парнишку. У него светло-русые волосы, на лицо очень симпатичный, наверное, среди сверстниц пользуется популярностью. И чем больше я его разглядываю, тем больше мне кажется, что его лицо мне знакомо.

Сидеть и пялиться на папу не входит в мои планы, тем более завтра я улетаю. Встаю и с приветливым выражением лица подхожу к столу.

— Привет, пап. Ты мне не перезвонил, я решила найти тебя сама, — без приглашения сажусь за стол.

С улыбкой смотрю на женщину, которая поспешно выдергивает ладонь из рук папы. Смотрю на парня, который с любопытством, хоть и украдкой меня разглядывает. У него, как и у меня, аквамариновые глаза. У папы точно такой же цвет. Встречаюсь с ним глазами, он бледнеет, опускает взгляд в тарелку.

Подходит официант, я заказываю воду с лимоном и греческий салат. Вновь смотрю на молчаливого отца и жду от него каких-то слов. Да хоть бы познакомил меня со своей собеседницей.

Не дождавшись от него никакой реакции, поворачиваюсь в сторону смущенной женщины.

— Марьяна. Дочка Бориса Андреевича.

— Наталья.

— А я Макс, — парень протягивает мне через стол руку для пожатий. Одариваю его очаровательной улыбкой, он расплывается в ответной улыбке.

— Я так рад нашему знакомству. Всегда мечтал познакомиться с сестрой и дружить с ней, — за столом возникает тягучая пауза, растягивающая секунды в долгие минуты.

Я не забываю улыбаться, смотря перед собой.

Сестра?

Удивленно приподнимаю брови, ищу в застывшем лице папы ответ. Наталья шикает на сынка, он что-то бормочет. Папа нервно облизывает губы, прячет от меня глаза. Пауза уже становится неприличной, но я не могу взять себя в руки и продолжать знакомство.

— Мы пойдем, — Наталья не выдерживает и резко встает из-за стола. — Марьяна, было приятно с тобой познакомиться.

— Мне тоже, — глухо произношу, беру вилку и кручу ее в руке. Кому ее воткнуть? В папу? Или в его любовницу? Может, в братца?

Папа поспешно встает, прощается с Натальей и Максом, возвращается ко мне. Официант приносит мой салат, убирает пустые тарелки.

— Марьяна, я понимаю, ты сейчас меня не услышишь...

— Почему же? — спокойно поднимаю на отца глаза. — Я готова выслушать твою трагичную исповедь. Ведь не от хорошей жизни у тебя вдруг оказалось две семьи. И главное, сколько лет.

— Я встретил Наташу, когда с твоей мамой все сошло на нет. Понимаешь, если в семье нет огня, отношения становятся формальностью.

— Вам никто не мешал развестись и жить своей жизнью.

— Все не так просто. Я связан с твоей матерью брачным контрактом. В случае развода у меня ничего не останется.

— А, ну да. Отказаться от комфортной жизни, конечно, тяжело. И ты все эти годы потихоньку копил себе состояние. Понимаю. Эгоистично, но все мы эгоисты. Так перепиши все свое состояние на своего долгожданного сыночка, — зло, иронично, почти с ненавистью цежу сквозь зубы каждое слово, хлестая ими наотмашь отца. Мне его не жалко. Нисколечко. Он думает о себе, но ни разу не задумывался обо мне.

— Не могу. Я не могу Максима подвергать опасности, — простота папы вымораживает, я откладываю вилку в сторону, устремляю суровый взгляд на родного человека.

Опасности? Ну да, Макси сразу в штаны наложит, встретившись с Ясином, Волховым и Соболем. Эти мужчины не будут долго разговаривать с каким-то сопляком.

— То есть меня тебе не страшно подвергать опасности? Ты знаешь, что за этими акциями охотятся довольно серьезные люди и оберегаешь Максика? — подавляю смешок. — Понимаю. Долгожданный сыночек роднее, чем нелюбимая дочь.

— Ты выйдешь замуж за одного из этих людей, проживешь пять лет, а потом, я подготовил уже документы, все передашь Максиму. Он как раз к тому времени окончит ВУЗ и будет готов занять руководящую должность при поддержке моей и моих помощников. Конечно, кое-что останется у тебя. Главное, отвлечь внимание, зародить мысль, что через пять лет все отойдет тебе. Мы все грамотно составим, не переживай.