— Тебя можно за смертью посылать, — шутка плоская, но человек, которого я прождала двадцать минут, усмехается.

— Честно, я удивлен твоим звонком и твоим приглашением, — его глаза с интересом рассматривают мое лицо, спускаются ниже, без стыда задерживаются на груди. — Своя или силиконовая?

— Тебе этого никогда не узнать. Давай ближе к делу, хорошо?

— Без понятия, какое у тебя может быть ко мне дело. В клубы я не хожу, не тот статус и не то положение. Кофе с тобой выпью, — жестом подзывает официанта. — Два кофе, пожалуйста. Одно с молоком.

— Ты помнишь? — в груди на секундочку становится тепло.

— Я по тебе долго страдал, Марьяна. Особенно после твоего внезапного увольнения и побега из страны.

— Почему сразу побега, — нервно улыбаюсь, нервно хватаюсь за чашку.

— А как это по-другому назвать?

— Мне просто предложили более спокойную работу за бугром.

— Лапшу вешай другим, а мне не стоит, профессия научила отличать правду и ложь. Кстати, после тебя уволился и Муравьев. Точнее его попросили вышестоящие люди.

— О, и чем занимается сейчас Андрей Николаевич? На даче грядки пропалывает жопой кверху?

— А язычок по-прежнему острый как бритва. Я рад тебя видеть, Марьян, — его теплая улыбка, как пару капель коньяка в черном кофе.

— Влад, раз ты такой умный, то мне нужна информация.

— На кого? — Мы молчим, пока официант ставит перед нами две чашки. Уходит, Влад прищуривает глаза. — Ты хочешь досье на жениха-миллиардера?

— Нет, — жую свою губу, не обращая внимания на темнеющий взгляд своего бывшего коллеги. — Соболь. Мне нужна информация о нем.

— Серьезно? — Влад откровенно веселится и смеется. Берет чашку и отпивает кофе. — Марьян, лучше проси что-то другое, но не это. Я согласен с тобой сходить в клуб, не буду искать тебя по городу, если исчезнешь.

Досадливо сжимаю зубы. Я бы с радостью сейчас рассказала Владу, как прошла у меня та ночка и где я была потом несколько дней в заточении.

— Мне нужен Соболь.

— Таких, как ты, у него толпа.

— Ты подумал, что я хочу к нему в постель? — пораженно вскидываю брови, Влад смотрит на меня так, что становится понятно без слов. Он действительно подумал о моем коварном желании залезть в штаны к Соболю.

— Нет. Мне нужно знать, чем занимается этот товарищ сейчас. Какие на него сейчас заведены дела, с кем пьет за одним столом, кого постоянно ебет.

— Фу, Марьян, последнее слово явно не из твоего репертуара. К нему не подкопаешься сейчас. Последние три года он ведет благопристойный образ жизни.

— Не верю.

— Я тоже, но факт в том, что мы не можем его поймать за руку. Если что-то и происходит, все улики даже косвенно его не касаются. Хочешь посмеяться? — Я киваю головой. — Он стал главным спонсором фонда для детей больных раком, помогает детским домам, спонсирует строительство храмов.

— Меня сейчас стошнит. Явно готовится примерить себе на голову нимб святого. К чему все это?

— Мысли шире, — Влад нахально улыбается, мой мозг начинает активно работать, делать выводы из полученных сведений. Зачем бывший преступник начинает отбеливать свою репутацию? Чтобы приблизиться к кормушке, где много денег. А где у нас много денег?

— Он в политику метит, что ли?

— Ты всегда была умницей. Когда ты улетела в свою Америку, произошла массовая зачистка как среди наших, так и среди тех. Все крупные главари резко стали бизнесменами, инвесторами, руководителями тех или иных предприятий. Некоторые даже прилично женились и ведут себя как идеальные семьянины. До них теперь хрен доберешься по закону, только свои могут прихлопнуть, так как не верю я, что между собой у них там все налажено.

— М-да... – задумчиво смотрю на дно чашки.

Зачем я Герману? Ну вот у меня нет даже мысли, почему ему потребовалась моя скромная персона. Юристов он со своими деньгами может купить любых, даже самых дорогих. Нет же, ему нужна я и точка. Даже шантаж пустил в ход. Как не примеряй чистый образ, а внутреннюю сущность ему никогда не изменить. Привыкший добиваться своего любимыми способами навсегда останется бандитом, пусть хоть с нуля построит храм и усыновит всех детей из приюта.

— А чего такой интерес к его персоне? — вздрагиваю от голоса Влада, заставляю себя улыбнуться.

— Видела его издалека, и стало любопытно, — на мои слова Суриков скептически приподнимает бровь, не уличает во лжи. — Спасибо, что согласился встретиться.

— Обращайся. Надеюсь, твоя аппетитная задница не будет искать себе приключения, — Влад отрицательно качает головой на появление в моих руках кошелька. — Я заплачу. Ты будешь мне должна еще одну встречу.

— А ты все еще не теряешь надежду увидеть не только мою задницу, но и грудь, — иронизирую, мужчина смеется. Он расплачивается за наше кофе, мы вместе выходим из кафе. Суриков не удерживает свои руки при себе, как только я делаю шаг в сторону от него, шлепает меня по жопе.

— Ты обалдел? — возмущенно сверлю Влада взглядом.

— Извини, детка, не удержался. Сколько лет об этом мечтал.

— На первый и последний раз прощаю, — отворачиваюсь и иду прямиком к своей «малышке». Морщусь, натыкаясь взглядом на притертости. Нужно записаться на ремонт. О том, как возникли повреждения, не хочу даже вспоминать.

Устало смотрю на дом, глушу машину. День и вечер выдался суматошным. Встреча с Владом не оправдала мои ожидания, ужин с родителями прошел со внутренним напряжением. Я никак не могла заставить себя спросить у папы по поводу дел в его компании. Может, Герман Александрович блефовал? Запугивал менял таким образом.

Хмыкаю. Такие не блефуют, к сожалению. Думаю, что в угрозе была вся правда его последующих действий, если я откажу. Не понимаю, для чего я ему. Этот вопрос мучает, как бессонница, которой я периодически страдаю.

— Добрый вечер, Фаина Ивановна! — очаровательно улыбаюсь консьержке, не жду ее ответного пожелания чудесного вечера. Я хочу сейчас прийти домой, набрать ванну с пеной, расслабиться и о проблемах подумать завтра.

Лифт уверенно ползет на пятнадцатый этаж. На ходу достаю ключи, открываю дверь, щелкаю выключателем. Передергиваю плечами, как-то прохладно в квартире, словно я оставила открытыми окна. Снимаю босоножки, нагибаю голову в разные стороны. Включаю свет.

— А-а-а! — ору на всю квартиру, хватаюсь за сердце.

Холодно, потому что балконная дверь нараспашку. Ору, потому что напротив балкона стоит мужчина ко мне спиной. Страх заставляет меня попятится назад, но как только незнакомец оборачивается, замираю на месте.

— Как вы попали в квартиру? — всегда думала, что элитное жилье — залог безопасности. Ага, хренушки. Спрашивается, на фига я плачу бешеные деньги по счетам.

Мужчина усмехается. Не высовывая рук из карманов брюк, медленно подходит к креслу. Садится, закидывает ногу на ногу и окидывает меня холодным взглядом прищуренных глаз.

— Хреновые у тебя замки, Марьяна, — от его голоса с нотками ленцы меня пробирает до мурашек. В совокупности с ледяными серыми глазами — получается гремучая смесь, убойный коктейль, в голову может ударить хорошо и опьянить. Но не меня.

Он следит, как хищник, за каждым моим шагом, моими действиями. Я кожей ощущаю, как взгляд скользит по затылку, шее, вдоль позвоночника. Ни один мужчина меня так вызывающе дерзко и одновременно равнодушно не рассматривал.

— Чай, кофе, вода? — оглядываюсь через плечо, темные брови приподнимаются. — Кефир? — его губы иронично изгибаются в улыбке.

Нервирует меня он, пугает, что для него нет преград. Держать себя в руках и не показывать, как боязно находиться с ним в одном помещении без свидетелей. Нужно было папу послушаться и установить камеры видеонаблюдения по всей квартире. Однако поздно пить Боржоми.

— Чем могу быть полезна? — на дрожащих ногах стоять не очень, присаживаюсь на диван.

— Я пришел за ответом.