Война между Соболем и Ясином набирает обороты. Подслушанный мной разговор Германа с его помощником — это было не началом конфликта. Все тянется, видимо, давно, но втихаря и не так открыто. Теперь вот Тимур решил не скрываться. С какой целью?

Неужели мое согласие что-то изменит? Я соглашусь на его предложение, а он больше не будет трогать Германа? Не убьет его? Мне нужно всего лишь выйти за Ясина замуж? Такова цена за жизнь Соболя?

От мысли, что любимый человек мог вчера умереть, мне становится плохо. Я заползаю на кровать, сворачиваюсь клубочком и смотрю в одну точку. Слез нет, я их выплакала за два дня, а вот дыра в душе все растет и растет.

Я не хочу, чтобы он умирал. Не хочу... Пусть лучше живет. Пусть мы будем не вместе, но живет. Боже... Закрываю глаза, в ушах возникает похоронный марш, а воображение рисует пышные похороны Соболя с толпой подозрительных лиц. Все показательно скорбят, но вряд ли кто-то искренне будет оплакивать его смерть, кроме меня...

Нет. Я не допущу этого. Нет...

Пусть Герман никогда за себя не просил, вряд ли попросит, но я не позволю развязаться подпольной кровавой войне. Тимуру нужна я для успокоения? Что ж, он меня получит.

В дверь стучатся. Смотрю на часы. Половина девятого. Какая королевская пунктуальность.

Вскакиваю с кровати, открываю дверь. Курьер держит пакет. Я забираю, благодарю, возвращаюсь вновь к кровати. Ищу свою сумочку, нахожу конверт.

Я сумею... Сумею отстраненно ко всему относится, позволю Ясину себя трогать. Просто нужно будет отключить свой мозг. Ведь никто не требует получать удовольствие.

В пакете обнаруживаю кружевное нижнее белье, плащ и туфли. Совсем банально и предсказуемо. Видимо, Тимур хочет воплотить со мной свои детские фантазии. Уверена, он жаждет увидеть перед собой роковую женщину, похитившую его гнилое сердце. Что ж, не будем разочаровывать, как бы мне ни было отвратительно.

Красная помада - последний штрих. Я смотрю на свое отражение и чувствую себя шлюхой. Разменной монетой в опасной игре больших мальчиков. Смотрю на свое отражение и думаю, как я, такая умница и красавица, докатилась до самого дна, что сейчас готова сорваться в отель, как дешевка, ради... Ради человека, которому, собственно, все равно, где я, что я, и жива ли я.

Он за эти дни не соизволил о себе напомнить, пусть сейчас ему не до меня, но все же можно прислать короткое эсэмэс. Или... прислать Шамиля, или Костю, чтобы те привезли мои документы и вещи.

Сажусь на кровать, рассматриваю носки своих туфель. Тимур, конечно, игрок еще тот. Он неплохой психолог, умеет играть на чувствах, появляться в нужное время и бить словами прямо в цель. Случись наш разговор неделей раньше, я бы его послала далеко. Одна деталь меняет положение — тогда я была с Германом, сейчас я без него.

Без него. Стоит вспомнить свои же обещания самой себе. Вспомнить бессонную ночь и выплаканные глаза. Он не ценит меня, ему на меня плевать, а вот мне... Мне все еще есть дело до него.

Звонит внутренний телефон отеля, администратор сообщает, что меня ждет машина. Благодарю, смотрю в свое отражение. Думаю минуту, беру свой клатч, покидаю номер.

Возле дверей отеля меня ждет черный «ауди». Водитель мельком бросает на меня внимательный взгляд в зеркало заднего вида и трогается в места. Отворачиваюсь к окну.

Ради чего? Он ведь не обещал любить. Не обещал жениться. Не обещал мне совместной жизни. Ничего не обещал. Ради чего я тогда еду в отель к человеку, к которому у меня нет расположения? Где гарантия, что моя жертва будет оправдана? Нет ее. И какого черта я еду к Тимуру?

Глупая дура и влюбленная идиотка. Сначала принимает решения под воздействием эмоций, потом включает голову. Нужно думать, все тщательно взвешивать и только потом что-то предпринимать.

Герман живой. И слава богу. Хочу убедиться в этом лично.

— Вы отвезите меня в Москву-Сити. Это ненадолго, — очаровательно улыбаюсь.

Я знаю, что один из офисов находится в Сити, Герман как-то вскользь об этом сказал. Без понятия, правда, на каком этаже, и там ли он сейчас. Действую опять на импульсах.

Когда останавливаемся, обещаю долго не задерживаться, а вот Тимур пока потомится. Нетерпение подогревает интерес. А ему сейчас интересно, ведь все идет по задуманному его плану.

Вижу возле входа Шамиля. Сердце екает, я замедляю шаг. Если помощник Германа на улице, значит, Соболь вот-вот выйдет. И я оказываюсь права в своих предположениях.

Сначала появляется охрана, осматривает все по сторонам, следом идет Герман, с кем-то разговаривая по телефону. Я стою в сторонке, облегченно вздыхаю. С ним все в порядке, жив, здоров, как всегда, решает свои дела. Нет смысла ехать к Ясину.

Облизываю губы, улыбаюсь и иду в сторону торгового центра. Там спущусь в метро и доеду до отеля. Сдам номер, перееду в другую гостиницу, позвоню Соболю и попрошу отдать мне документы. Потом вернусь в США.

Еще раз бросаю на Германа украдкой взгляд из-под ресниц, сжимаю клатч. Первый шаг. Да, он самый трудный. Вздрагиваю. Ветер сегодня слишком холодный, а учитывая, что на мне почти нет одежды — не ровен час заболею. Болеть буду в одиночестве на другом конце света, а пока нужно саму себя пересилить.

— Марьяна! — оглядываюсь через плечо, он смотрит прямо на меня.

Его взгляд изучает мой наряд, лицо каменеет, губы сжимаются в тонкую линию. Недоволен увиденным. Не нравится. Кивает головой в сторону машины, безмолвно приказывая в нее садиться. Я не спешу исполнять приказ. Я и не буду исполнять. Усмехаюсь, отрицательно качаю головой, отворачиваюсь.

Это не просто, но я сумела. Чувство гордости захлестывает меня через край. Прохожу мимо «ауди», сзади слышно шаги. Наверное, кого-то из охраны попросил догнать, вряд ли его высочество соизволит двинуться с места.

Хватают за руку, разворачивают. В этот раз ошибаюсь. Рядом стоит Герман. Тяжело дышит, впивается в мое лицо убийственным взглядом. Крепче сжимает мои предплечья, потом резко дергает на себя, обнимает. Не шевелюсь, пытаюсь понять смысл этого порыва. В голову ничего не лезет, я просто наслаждаюсь его теплом, с запасом на будущее вдыхаю его запах, прогоняя внезапные слезы из глаз.

— Прости, — тихо произносит мне на ушко. Это сказано для меня хриплым голосом, не скрывая подавленность состояния.

Отстраняюсь, всматриваюсь в его лицо. Вблизи отчетливо видна усталость, загруженность по самую макушку и жгучее желание всех послать по известному адресу.

— Как тебя понять, Герман?

— Никак, — вымученно улыбается, тяжело вздохнув. — Поехали домой, я чертовски устал за эти дни.

— Нет.

— Нет? — изгибает бровь, внимательно смотрит в глаза. — То есть ты не поедешь со мной?

— Нет. Просто отдай мои документы и вещи, — отхожу от него на шаг, Герман стискивает руки в кулаки, двигает в разные стороны челюстью. Его взгляд сканирующим проходится по мне, судя по загоревшимся огонькам, ему известно, в каком я виде под плащом.

— Тогда куда ты в таком виде собралась? — сколько же холода в этом вопросе, отчуждения и непонимания.

— Хотела бежать тебя спасать, но потом поняла, что ты не стоишь таких жертв с моей стороны. Благо хватило времени одуматься, прежде чем переступила порог гостиницы. Думаю, по карте ты отследишь, в каком я поселюсь отеле, — растягиваю губы в улыбке, отворачиваюсь, но Герман не позволяет мне сделать и шага.

— Мне было бы проще тебя отпустить и забыть, — цедит сквозь зубы, морозя взглядом не только меня, но и все вокруг. — Но не могу. Ты мне нужна.

Я стою оглушенная его признанием. Это не те самые три слова, которые все девушки ждут, но от него услышать такое, равнозначно признанию в чувствах.

«Ты нужна мне» — эхом отдается у меня в голове.