– Именно на Альте восемьдесят четвертый поднял?

– А то! Кстати, не встреть я его, все равно пришел бы. Предупредить. Вы уже давно сидите на Тропе, и перекрыли ее чуть ли не наглухо. Сначала, вроде, осторожничали, а в последнее время мимо вас беспрепятственно проходит едва ли один отряд из пяти. В центральных и северных герцогствах успели заметить почти поголовное невозвращение дворян, которые должны были вернуться, а так как раньше подобного не случалось, безмерно обеспокоились. Большого шума не поднялось лишь по одной причине: родня, соседи и сеньоры пропавших прекрасно осведомлены, каким путем те возвращались с юга и почему. Так что до Бальдура и высоких властей в целом пока ничего не дошло. Тем не менее по королевству поползли слухи о супербанде в сотню бойцов или больше. Говорят также, напротив, о маленькой банде, которая изобрела для промысла нечто особенное.

– Живым от нас пока никто не ушел. Свидетелей нет. Соответственно, никто не знает, кто мы, и что у нас костомех. Поэтому пускай болтают что хотят. И чем разнообразнее окажутся мнения, тем лучше. Раз слухи распространяются с севера, значит, они пока не достигли юга. Еще одно нападение…

– Ты можешь не успеть его провести. «Никто не знает» – это не значит, что никто не догадался. Потому‑то я и сказал, что все равно пришел бы, даже не всплыви в поле моего зрения Альт.

– А кто догадался?

– Бдящие. И теперь они готовят карательную экспедицию против тебя. Усиленную двумя боевыми костомехами.

Я выматерился так замысловато, что система мою фразу слушателям адекватно перевести не смогла. В чем честно призналась. И попросила выражаться яснее. Нарвавшись на предельно ясное предложение идти по адресу их трех букв.

– Расскажи подробнее, – попросил я Айка. – Они снова воскресили Креппера?

– О нем я ничего не слышал, – покачал головой проклятый. – Но ведь не только Креппер мог убедить Бдящих, что на Тропе орудуешь ты. И подсказать, что именно используешь.

– Ну, тогда это Онуфрий настучал на меня.

– Не сам. Его разыскал Герхард…

– И уже он слил инфу вернейшим и преданнейшим слугам Бальдура? Подонок!

– А ты от него чего‑то доброго ждал? В каком ключе он начал, в таком и будет продолжать… Бдящим идея твоей повторной поимки понравилась. Операцией вызвался руководить Бурхард, племянник его превосходительства Штольба, местного приора ордена. Парень довольно глуп, ни в чем себя пока не проявил, а спеси столько, словно уже магистр. Штольб нехотя, но согласился. В таланты Бурхарда он не верит, и не поручил бы ему даже охоты на бродячих собак. Однако приор в преклонных годах, почти не покидает замка, а желающих занять его место примерно столько же, сколько братьев‑рыцарей под началом. Старик не прочь формально передать бразды правления родственнику, в действительности продолжая командовать из‑за его спины. Твоя поимка – отличный шанс возвысить Бурхарда, поставив его вне конкуренции среди претендентов, и произвести рокировку. Ты же знаменитость!.. Заодно Штольб отмажет племянничка от службы по всеобщей повинности – возможно, не только на грозящие тому в ближайшее время полгода, но и навсегда.

– Бурхард должен отправиться на войну?

– На юг, дружище, на юг. Но таким как он и этого не надо. На границе с варварами все же опасно, и по‑настоящему большими деньгами в разоренных постоянными набегами районах не разживешься. Конечно, Бурхард предпочтет остаться здесь. Однако сейчас на каждом углу выражает готовность исполнить воинский долг перед монархом и отечеством. Он снял со стены трофейного зала орденского замка твой щит с фигой и клянется лично пленить тебя по дороге на юг…

– Мой щит?!.. Сука!!!

– Спокойнее, Иван! Вообще говоря, это твой бывший щит, а теперь – законный трофей Бдящих.

– Хрен там – законный! Или – уж ладно! – законный трофей ордена. Но не отдельно взятого тупого козла, который меня не только не побеждал, но и в глаза не видел. За присвоение моего щита я из Бурхарда вытащу кишки и навью из них веревок. Он хочет двинуть к границе по Тропе – я правильно понял?

– Правильно. Мне представляется, что план его таков: он ловит тебя, с триумфом доставляет в Каритек, возвращается в замок, занимает место дяди…

– В последнем я ему помогу. Раз Штольб стар, его место на кладбище.

– Вижу, ты уже настроился завершить свою деятельность на Тропе эффектно, разгромом карательного отряда. Только отряд‑то немаленький. Десять всадников будет в свите Бурхарда. Еще с ним отправляются три децимы бывших ополченцев, а ныне полноценных воинов, успевших послужить на западе и поучаствовать в битвах с империей. Ну и Штольб от себя усилит отряд высокоуровневым магом и дюжиной рыцарей с оруженосцами. Им предстоит сопровождать Бурхарда аж до самого Ревска, и только оттуда вернуться назад. Но Бурхард ведь не пойдет к Ревску, пока тебя не отловит. Он вообще в ту сторону не собирается. Твердо уверен, что удача ему улыбнется. Естественно, рыцари, маг и пехотинцы останутся при нем. И костомехи. Надеюсь, ты про них не забыл.

– Откуда Бурхард возьмет костомехов? Штольб ему выделит?

– Нет, они королевские. Бальдур послал их на юг в помощь гарнизону пограничной крепости Сапр. В диких землях напротив нее некий варварский вождь невероятно усилился. Подчиняет соседние племена одно за другим. И его решено уничтожить, пока он не превратился в настоящего царька с сильным войском, которое сможет всерьез угрожать крупным городам на нашей стороне.

– А Бурхард, выходит, не прочь поэксплуатировать скелеты в личных целях, пока их ждут не дождутся в Сапре? Похвальная предприимчивость! Сочувствую коменданту крепости – в итоге он вовсе не получит костомехов.

– Что ты задумал?

– Да пока ничего особенного. Исходная идея такова: раз отряд большой, надо его разделить. И разбить хотя бы ту его часть, в которой окажется Штольбов племянник. Детали позже проработаю. С твоей помощью или без – тут уж сам определяйся… Я очень хочу получить обратно свой щит. Пока ты про него не напомнил, я и не подозревал, насколько хочу. Не так уж часто я привязываюсь к каким‑то вещам. Меч, вот, мне дорог. Да еще, оказывается, щит этот.

– Шутишь?

– Ни грамма.

Остальные в продолжение нашего с Айком разговора молчали. Теперь умолкли и мы, и тишину нарушало лишь потрескивание дров в костре.

– Давайте ложиться, – сказал я. – Утро вечера мудренее. Но утром каждый из вас должен решить – идет он со мной на это последнее дело, или же нет.

– Чего тут решать, – пробурчал Торн. – Конечно идем. Хотя бы потому, что оно последнее. Столько драться бок о бок, а под конец увильнуть? И вообще: настоящие бойцы, даже если их что‑то не устраивает, не уходят из отряда перед сражением. Только после него.

– А ты за всех не отвечай, – предостерег я волколатника. – У них свои языки есть.

– Эти «все» присутствуют здесь. И могут меня опровергнуть, если считают нужным. Именно потому, что у них есть языки. Однако я что‑то не слышу возражений.

– Ну, раз так, то думаю, что утро ни тебе, ни им мудрости не прибавит. Вот я бы на месте любого из вас свалил из клана с первыми лучами солнца.

– Так мы и поверили!.. Но мы предпочитаем верить, что ты не свалил бы. А еще – в твою счастливую звезду.

– Тогда тем более давайте ложиться. Где начинается вера, там кончается разум, и это не лечится… Рад бы объявить назавтра выходной, но его не будет.

– Да, времени на подготовку у нас едва хватит, – подтвердил Айк. – Бурхард с отрядом выступит из замка через трое суток.

– После Дня беззаботности? – уточнил я. – Логично.

– Накануне у Бдящих еще и праздник в честь Всевидящего Ока Зарзуга. С молениями, песнопениями…

– …стенаниями и завываниями? Удачи им в общении с божеством. Хотя я не вполне понимаю, как Око Зарзуга живет отдельно от него самого.

– Тем не менее это самостоятельные сущности. Обе – высшего порядка. С тех пор как произошло разделение, Зарзуга еще называют Великим Слепцом.