– Приближается рыцарь в легкой броне. Похлебывает на ходу вино из фляги. Бард на его кобыле тоже облегченный, а сама она не похожа на боевую: слишком стройна и тонконога. Оруженосец – гном, и выглядит он… В общем, скорее как спутник, чем как оруженосец. Снаряга и лошадь отличные. Держится так, словно именно он господин.

– Все гномы в любой компании именно так и держатся,  – отозвался Люцифер. – На то они и гномы.

– Верно, однако этот, должно быть, особо спесив. Вооружен преогромнейшим топором. А у рыцаря меч‑полуторник и маленький щит с длинным шипом на умбоне.

– Мне по твоим описаниям кажется, будто я знаю этих двоих. Если не ошибся, опаснейшие типы. Жаль, что я их не вижу.

– Скоро увидишь. Едут почти не задерживаясь. Рыцарь изучает следы с седла. И раз он их до сих пор не потерял, значит, владеет уникальным навыком… Все, рассмотрел профили. У него пятьдесят первый уровень. У гнома – сорок четвертый. Ты прав, Люц – ребята опасные. Независимо от того, знаком ты с ними или нет. Что‑то мне хочется свалить пока не поздно. Малейшая оплошность – и мы покойники. Как считаешь – не лучше ли нам бесстрашно драпануть от врага?

– Нет, не лучше. Должен сам понимать. И ты ведь понимаешь! Я сразу сказал, что твой план рисковый, что противников может оказаться много, или они будут слишком сильны для нас. А ты что ответил? Одолеем, мол, надо только постараться… Для кого мы ловушку готовили? Для бродяг ниже двадцатого? Нет, именно для серьезных парней. Давай лучше постараемся их убить – или хорошо покалечить до непосредственного контакта. Одного решеткой. Другого – камнями. Если у рыцаря действительно уникальный навык следопыта, отступление не поможет. Все равно придется сражаться позже. И, не исключено, в менее выгодных условиях.

– Тогда считай, что я пошутил насчет «драпануть». Жду твоего сигнала. Как там Торн?

– В порядке. Тоже только сигнала ждет.

Рыцарь и гном остановили лошадей у башни. Всего на несколько секунд. Не переговаривались, лишь переглянулись. И въехали в арку, исчезнув у меня из виду. Я приготовился. Бли‑и‑ин, как тяжело что‑то делать вслепую! Моими глазами был Люцифер, но это не то же самое, что собственные глаза.

– Сейчас!  – скомандовал конь.

Я рубанул по цепям. Меч легко взял обе, только, естественно, одну чуть позже другой. Решетка пошла наперекос и застряла в направляющих. С первого яруса донесся предупреждающий вопль. Кажется, кричал гном. То ли рыцарю, то ли самому себе. Я изо всех сил пнул по решетке. Давай, сука ржавая! Может, еще не поздно…

Решетка со стоном и скрежетом ухнула вниз. Сразу следом снаружи послышались ругательства, грохот падающих с башни камней, истерическое конское ржание. Я мигом скатился по лестнице. Одного взгляда хватило, чтобы воссоздать картину случившегося. Люцифер подал сигнал в тот момент, когда рыцарь уже проехал решетку, а оруженосец только въезжал под нее. Упади она сразу, попала бы точно в гнома, а так его лишь осыпало ржавчиной. Он дернул поводья, пытаясь заставить лошадь сдать назад, но та его не поняла или не успела понять. Она всего‑навсего слегка попятилась – решетка обрушилась ей на шею и почти отсекла голову. Гному не удалось спрыгнуть с седла, и его правая нога оказалась прижата к земле конским трупом.

Рыцарь, напротив, дал шпоры и угодил под град глыб с опрокинутой Торном платформы. В результате оказался в том же положении, что и оруженосец, с той только разницей, что его лошадь осталась жива. Однако она страшно перепугалась и перестала слушаться команд хозяина. Вместо того, чтобы сразу подняться, как он ей кричал, сперва перекатилась на другой бок. Я даже посочувствовал рыцарю. Хреновая это штука, когда конь катается по земле со всадником на спине. После такого и пятьдесят первый уровень не поможет встать и отряхнуться как ни в чем не бывало.

Гном освободил ногу и накинулся на решетку с топором. С третьего яруса прискакал Торн и мы оба бросились к рыцарю. Прежде чем поспели к нему, его лошадь вскочила и метнулась прочь, вытаращив глаза. Люцифер встретил ее в лоб – она развернулась и понеслась обратно. Прямо на меня. Я отпрыгнул, подсек ей ногу, и животное врезалось в стену башни. Прикончить его было уже несложно.

Торн напал на рыцаря, но тот оказался защищен доспехами так хорошо, что волколатник не нашел, куда его укусить. Подоспевший Люцифер уязвимых мест выбирать не стал – по обычаю долбанул поднимающегося на ноги врага передними копытами. За нашими спинами гном то рубил прутья решетки, то разгибал их в стороны обухом. Как он при этом орал – страшно было слушать; точно мы терзали и насиловали у него на глазах любимую сестренку. Видно, привязан был к господину – именно был. Поскольку его господин доживал последние секунды своей жизни. От удара Люцифера с его головы слетел шлем. Я шагнул вперед и разрубил рыцарю затылок.

Гном проделал в решетке достаточного размера дыру – как ему показалось, – чтобы в нее пролезть. Он просунулся наполовину и зацепился сразу в нескольких местах. Поржавевшие, истончившиеся и ослабленные прутья все же оказались слишком прочны для разгибания руками, а эффективно действовать топором коротышка более не мог. На момент застревания он держал оружие в правой руке – Торн подскочил к решетке и вцепился в эту руку. Люцифер врезал гному копытом, причем хитро, сбоку, чтобы случайно не выбить из дыры. Я ударил мечом в не защищенную забралом бородатую рожу, но промахнулся и попал в горло. Гном яростно клацнул зубами – я бы не удивился, если б он поймал лезвие пастью и откусил от него кусок. Меч вошел недостаточно глубоко, и я толкнул его дальше, пропихивая меж шейных позвонков. Оруженосец дернулся и затих, пав жертвой собственного гнева. Не торопись он так на выручку рыцарю, сражался бы более успешно, не застрял по‑дурацки, и, быть может, прикончил одного из нас. Вот, например, Торна. Волколатник получил от рыцаря крепкий тычок кинжалом под костяную пластину на груди, и его живучесть быстро понижалась вместе с потерей крови.

Этим я и занялся в первую очередь: помог Торну остановить кровотечение. После чего мы вытащили гнома из ловушки в решетке, расширили отверстие на случай отступления из города в лес и принялись подсчитывать трофеи, попутно обмывая победу трофейными же эликами. Нам с Люцем следовало как можно скорее восстанавливать потраченные силы, а волколатнику еще и отлечиваться. Следующая схватка с залетными гастролерами – или кем‑то из коренных обитателей Арнаура – могла начаться в любую минуту.

На доспехах рыцаря и его лошади осталось несколько вмятин от камней, однако сильных повреждений они не получили. Доспехи оруженосца оказались в некоторых местах поцарапаны прутьями решетки. Когда я снял шлем с головы рыцаря, Люцифер вгляделся в его лицо и кивнул:

– Да, я не ошибся. Это Карл Ингмарский из ордена Отверженных, в прошлом маркиз Розен. Лишен титула по совокупности неподобающих дворянину поступков, как‑то: оскорбление его королевского величества, отказ встать под знамена сеньора, жульничество в карты и кости, отказ платить долги, бегство с поля боя и прочие бесчестные действия. Свои земли Карл прокутил и проиграл еще раньше, и только чудом сохранил рыцарское звание. При всем этом он не был ни закоренелым пьяницей, ни трусом. Не раз отличился в сражениях. И на турнирах – пока его не перестали туда допускать за подлые приемы. Поговаривали, что на самом деле отцом Карла был известный разбойник, с которым по молодости лет согрешила его мать, и от которого он унаследовал буйный нрав, страсть к разгулу и безрассудство. Последнее время он зарабатывал на жизнь грабежами и ловлей беглых преступников. А вообще не брезговал ничем, вплоть до мелкого воровства на постоялых дворах.

– Колоритная личность, – заметил я.