Каро поджала губы и сложила руки на груди, увеличивая расстояние между ними. Немного, но хоть что-то.

— Исходя из этой логики, мистер Лоусен, «ничего не пробовать» в жизни тоже стоит попробовать. К тому же служебные романы я уже пробовала.

— Но ведь не со мной. — Он был обворожителен, как змей, красноречив, как змей и обаятелен, как змей.

Искуситель, уже давно отравивший ее ядом. От него у Каро слабели ноги, жгло в паху и разжижались мозги.

— Не важно, с кем. Важно, что пока мне нужна эта работа, я не рискну.

— О, мой лучший друг снова в деле? — По лицу мужчины пролегла тень горького скептицизма. — Фактор риска. Или как там? Коэффициент?

— Называйте, как хотите. — Тот факт, что Лекс не придавал этому значения, раздражал.

— Никак я не хочу называть! — Впрочем, он тоже был на взводе. — Я хочу получить внятный ответ, как и до какого уровня я должен снизить шанс того, что мы обязательно вскоре разойдемся и весь коллектив раздробится, и это, скорее всего, приведет к тому, что тебе будет невыносимо здесь работать, и придется уволиться с позором… Ну или какие еще ужасы ты там себе рисуешь. Короче, скажи, что я должен сделать, чтобы ты согласилась…

— Дать вам? — Кажется, впервые Каро перетянула на себя одеяло наглости. Лекс выгнул бровь.

— … вступить в отношения. Каро, мне кажется, мы уже выясняли, что желай я просто полапать…

Опустив голову и замахав перед собой руками.

— Так, мистер Лоусен. Давайте я проясню вам кое-что. Мне кажется, вы немного не понимаете суть выражения «шанс риска».

— Каро, а можно без лишних отклонений от основной темы? А то меня уже всерьез достало…

— Главный вопрос теории вероятностей не в том, каков шанс, что событие случится. — Повысила голос девушка. — Главный вопрос — когда! Потому что де-факто все шансы — стопроцентные! Основная неизвестная — сколько потребуется времени, чтобы этот самый шанс выстрелил. Понимаете? Риск — дело, конечно, благородное. Рисковать и выигрывать, попивать потом шампанское, радоваться, смеяться, оглядываясь на прежние страхи — кто этого не любит? «Завтра ты будешь смеяться над тем, что вчера казалось тебе страшным», — припомнила Каро, — раз уж вы так любите цитаты. Но, мистер Лоусен, что, если все испортится до того, как я перестану нуждаться в этой работе? Что, если рискнув, я потеряю столь нужное? Что, если, погнавшись за журавлем в небе, упущу синицу в руках?

Лекс приоткрыл рот: до него дошло.

Одномоментно и полно, словно кто-то загрузил в голову папку со всей информацией о ситуации.

Каро пасует не перед ним, нет.

Брат, которого нельзя вернуть. Тетя Джудит, которой недолго осталось. Ошибки, которые уже невозможно исправить. Отношения, которые могут испортить отлаженную до механизма жизнь…

Каро страшно пасовала перед временем.

Она застыла перед последней, роковой чертой, отделяющей взрослеющего человека от повзрослевшего. Чертой, определяющей неумолимость и неизбежность течения времени и всего, что оно принесет: упущенные возможности, утраченные идеалы, потерянные связи. Каро не выносит ничего остро эмоционального потому что сильные переживания в контексте временной парадигмы — это бомба замедленного действия. Вот сейчас она привяжется к человеку — а когда-нибудь потом он ее покинет. Вот сейчас она доверится — а ее оттолкнут или подставят. Вот сегодня она, а потом…

Невозможно объяснить человеку, что нет никакого «потом». Он должен осознать, прочувствовать сам, что есть только «сейчас». Ничего больше.

Когда Каро сможет принять это, она повзрослеет.

Лекс хмыкнул: выходит, он увлекся в некотором смысле подростком? Неожиданно. Если вспомнить, что его первой жене — тоже блондинке — было восемнадцать, когда он влюбился, то текущее увлечение Лекс мог бы с легкостью назвать самым грандиозным провалом в жизни. Ведь, конечно, расставшись с Фиби, он дал зарок больше никогда не встречаться с «незрелыми подростками с пустой головой» и к тому же — с блондинками. Интересно, расскажи он об этом, Каро поверит?

Надо было упомянуть раньше, когда она спрашивала. Сейчас его история будет выглядеть, как оправдание, придуманное на ходу.

Каро в свою очередь окончательно утратила нить происходящего. Почему она здесь? С ним? Объясняет ему эти вещи? Почему из человека, твердого в убеждениях, она превратилась в растерянную самоедку? Почему все насиженные позиции, по которым он ориентировалась в жизни последние несколько лет, разлетелись на осколки, как разбитый соборный витраж? Как пересобрать его заново? Почему его вообще надо пересобирать?! Это Лекс утроил погром в ее голове?

Лекс осматривал девушку с непонятно откуда взявшейся нежностью. Он уже неоднократно подмечал, что Иви куда трусливее, чем пытается выглядеть. Прежде это вызывало желание дать ей затрещину: «Возьми себя в руки!». Или хотя бы взять «на слабо». Теперь Лоусен испытал настойчивое желание обнять Каро, поцеловать в волосы и успокоить: «Не дрейфь, это не страшнее, чем прыгать с парашютом. Ну или не страшнее, чем впервые танчить рейд, если ты — девчонка».

— Каро, — позвал мужчина с лаской в голосе. Не удержался и взял ее ладони.

Иви в непроизвольном жесте одернула руки, запоздало сообразив, что по сути тянет Лекса на себя, и тот вот-вот на нее завалится. Лоусен не смог сдержать улыбки. Он весело смотрел на Каро, понимая, что, пожалуй, сегодня у него есть все шансы — стопроцентные или какие они там на самом деле — уехать с Иви домой. К себе или к ней. Лоусен кое-как распрямился, встал так, чтобы Иви оказалась зажатой между его широко расставленными в поиске равновесия ногами. Обнял ладонями женское лицо, несмотря на жалкую попытку Каро увернуться. Вдохнул, чтобы сказать что-то лишнее, окончательно убеждающее.

И в этот момент дверная ручка изменила положение, оповещая о визите постороннего.

Пополнение

Каро попыталась оттолкнуть мужчину, однако тот сделал назад лишь полшага. Дверь отворилась, пропуская визитера, он тут же щелкнул по выключателю. Свет больно резанул глаза. Обратив лица в сторону входа, Лекс и Каро узнали Пола.

— О! — воскликнул тот. — Господи… Фух! Не ожидал, что ты еще… вы еще здесь. — В голосе мужчины звучала обескураженность. — Простите, не хотел мешать.

Лекс мазнул на прощание по лицу девушки разочарованным взглядом — Пол пришел так не вовремя! — и направился к коллеге.

— Что ты здесь делаешь?

Пол замялся, бормоча что-то в духе: «Да, тут надо было, заехал, я быстро…». Его взгляд при этом блуждал по кабинету в поисках подсказки, как выкрутится, как мечется взгляд школьника, уличенного в списывании.

И стало вдруг ясно, что Пол приехал сюда не в первый раз. Просто сегодня, зная, что Каро задержится допоздна, он уехал куда-то еще, и ожидал, что в половину десятого вечера здесь уже никого не будет. В некотором смысле Каро с уборкой помешала его традиционному распорядку.

Традиционному?

Лекс уже вовсю расспрашивал Пола, что все-таки стряслось. Последний делал непонятные намеки взглядом в сторону Каро. Видимо, не хотел говорить при посторонних. Однако Лоусен, наконец, рявкнул на него, что при Иви можно быть откровенным. Каро в душе хмыкнула: ну да, как же, сам-то Лекс не особо открыт с ней. Или она слишком к нему предвзята?

Как выяснилось, Пола кинула жена. Странно, подумала Каро. Пол, на ее вкус, мужик был ничего так. И внешностью. И привычками. И зарабатывал весьма прилично. И, тем не менее, ему указали на дверь, так что уже неделю Пол ночевал в игровой.

Каро ожидала, что, поскольку они вроде как в хороших отношениях, Лекс предложит Полу пожить у себя. Однако Лоусен заявил, что у него дома еще две недели будет ремонт, и сам он недавно потеснил семью кузена. Каро сначала въедливо смотрела на Лекса: уж не придумал ли он это, чтобы сподвигнуть ее на очевидное решение ситуации? Лоусен по возможности делал честное лицо и глядел в ответ глазами агнца. Каро вздохнула: Пол в самом деле неплохой человек. К тому же он здорово поддерживал ее на старте работы. Не оставлять же в беде.