Лекс едва не хмыкнул: в стриптиз-клубах работает то же правило.

— Я могу их понять: выкатить сиськи или показать вагину куда легче, чем сделать хорош…

Лекс от услышанного дернулся вперед, и вместе с ним дернулось авто. Он засмеялся и закашлялся вперемешку, после чего заявил:

— Каро, господи, ваши переходы от замкнутости к откровенности кого хочешь доведут до инфаркта!

— Но я серьезно! — Девушка оживилась.

— Я тоже. Я не предлагал вам показывать… вагину.

Иви на мгновение представила, насколько дико звучит их разговор со стороны и, несмотря на непростой вечер, расхохоталась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить.

— Словом, я понимаю, что могла бы торговать внешностью, как делают остальные. Но не буду. Я хочу, чтобы меня смотрели за то, как я играю, а не за то, что я смазливая.

— Вы не смазливая.

— Тем более. Я хороший игрок и хочу, чтобы меня уважали за мой опыт и скилл в игре. Какая разница, как я выгляжу? По голосу слышно, что я женщина. А остальное никого не должно волновать.

— Мне кажется, вы все же перегибаете… — Лекс только начал, но взвинченная Каро перебила. Она раздражается от общей усталости или от того, что Лекс случайно надавил на больную мозоль?

— Ничего я не перегибаю! Одного моего знакомого забанили на месяц за то, что он в ругательной манере назвал женский половой орган! На месяц, мистер Лоусен! Но просто откройте в стримерском клиенте вкладку «Just chatting»! Там куча женщин, которые перепутали эту платформу с порносайтом! Им можно не просто сказать, им можно показать любые свои органы. И банят их за это на три дня. Три дня! За день, когда она демонстрировала себя, она заработала кучу денег, а потом просто получила три выходных. И так раз за разом, потому что срок бана им не увеличивают! Почему, мистер Лоусен? Если наказание за нарушение закона не больше обретенной выгоды, зачем оно нужно? Только, если возмездие превосходит профит нарушителя, человека можно отвадить!

Кажется, Каро хотела сказать что-то еще, но вдруг завертела головой, осматриваясь. Лекс довез ее до дома. Ее дома! Надо же, запомнил адрес! Заехать на парковку он мог только с помощью Каро — ворота были закрыты. Иви выудила из сумочки ключи, нажала кнопку разблокировки системы охраны. Дожидаясь, пока отъедут ворота, Лекс посмотрел на Иви.

— Каро, вы уверены, что не хотите почитать «Преступление и наказание» Достоевского? У вас как будто склонность к этому.

Иви, злясь, сузила глаза: он что, из всей ее тирады уяснил только это?

— Уверена! Вы сами-то его читали?

— Разумеется, нет.

Каро собиралась поблагодарить мужчину, что подвез, однако Лекс не дал вставить слова и продолжил куда серьезнее:

— Тем не менее, Кэролайн, вам бы следовало его прочесть. Возможно, это избавило бы вас от лицемерия.

— Лице… что?

Настроение в салоне резко переменилось. Однако Лекс не спешил разъяснять, что имел в виду. Он спокойно заехал на огражденную территорию, подобрался к подъезду Каро, стараясь встать так, чтобы никому не мешать при выезде. Только когда автомобиль полностью остановился, Лоусен заявил:

— Как думаете, какое наказание предусмотрено за жульничество?

— Ч… что? Еще раз.

— Я не люблю, когда жульничают, Каро.

— Я вас не понима…

— Мы с вами оба отдаем должное эстетике игры, так будьте любезны играть честно.

— Я не понимаю вас, — вздохнула Каро. — Спасибо, что привезли телефон и что подбросили. — Она надеялась, что хотя бы сейчас он воздержится от разбирательств. Жаль. Испортил такой момент. Козел.

Иви потянулась к дверной ручке — мгновением позже того, как сработала автоблокировка.

Ой.

У Каро похолодело между лопатками и в желудке.

— Я говорил с Бартом. Вы солгали насчет рейда завтра.

Иви почувствовала, как во рту застряли оправдания. Она уставилась невидящим взглядом в лобовое стекло.

— В следующий раз будьте честной. Честность я заслужил.

— Я с этим не спорю, — едва слышно выдохнула Каро. — Но вы… Если бы я просто сказала, что не хочу, вы бы взялись уговаривать меня по-всякому. Как вы умеете.

— Вы не можете мне запретить. Мне казалось, мы выяснили, что взамен на мою честность, — он подчеркнул, — вы дадите мне время разыграть колоду до последней карты. И потом, напомню, вы должны мне одно свидание. Вы сами настояли на таком бартере, когда повезли пить.

— Я говорила, что это случится после зарплаты. — Каро слышала, как ничтожно звучат ее аргументы. Но других не было. — У меня сейчас нет лишних денег, чтобы угостить вас…

— Да плевать мне на деньги, я угощу вас сам, Каро!

— Хорошо, хорошо, — в ее голосе прорезались эмоции, которым Лоусен не нашел точного названия. Иви казалась… взбудораженной? — Только не завтра, пожалуйста. Наш… Наш разговор сегодня днем, — пробормотала Каро и поразилась. Это что, было сегодня днем? Господи, кажется, неделя прошла. Иви невольно вспомнила, как попросила сигарету. Как Лоусен подал портсигар, как встал рядом и помог прикурить. Как заставил выдохнуть себе в лицо, коснувшись при этом ее щеки.

Сегодня каждый из них перешел черту, каждый позволил себе прикоснуться к другому. Этого… не следовало допускать.

— Наш разговор сегодня днем? — Лекс напомнил, что Каро так и не закончила мысль.

— Он был слишком непрост.

— Как и все наше общение. — Сказал низко и грудью.

Интонация побудила Иви посмотреть на Лоусена. Она мазнула по лицу Лекса взглядом и пропустила вдох. Потемневшие глаза мужчины нарочито медленно, чтобы Каро могла отслеживать, скользили по ее телу. Они намеренно останавливались, фиксируясь на губах, которые бы Лекс целовал. На груди, которую он бы мял и целовал тоже.

Каро увидела, как Лоусен слегка растер ладони и сжал кулаки. Как он облизнулся. И — едва не заскулила от желания ощутить его язык у себя во рту.

Она хотела его. Сейчас. Здесь. В авто. На этой парковке. Не доходя до квартиры.

Каро даже не пыталась скрыть тяжелого дыхания. Она видела, как Лекс сначала переводит взгляд на ее пах, долго задерживается, а затем также неторопливо поднимает его вверх и останавливается.

Они смотрели друг другу в глаза целую вечность, уместившуюся в карманном мире секунд. Лекс — Каро прочитала это, словно название здоровенного торгового центра — прекрасно понял, что с ней происходит. Он выдыхал горячий воздух, оседавший в легких Каро липкими змеями, и одним взглядом рассказывал, что и за чем он бы снял, где бы потрогал, как бы…

Неудержимый фальцетный всхлип прострелил салон BMW, когда Каро, вскинув голову, выгнулась, широко раскрыв глаза. И тут же почувствовала, как стало темнее, теплее, меньше пространства и для вдоха, и для выдоха.

Лекс вновь заслонил ее от всего. Надвинулся, навис, обдавая ароматом мужской силы, дорогого парфюма и бесконтрольного желания.

Да и черт с ним, решила Иви. Она завтра подумает, что, почему и как к этому относиться. Возможно, она пожалеет. Возможно он придумает, как этим воспользоваться. Но сейчас у нее пересохло в глотке, сейчас у нее жгло все тело от тоски по нему. Сейчас…

Каро услышала щелчок. Она не сразу поняла, откуда. Но точно почувствовала, что с этим щелчком все изменилось. Словно, кто-то запустил в авто фреон.

Лекс смотрел на Иви прямо, из не самой удобной позиции. Однако его левая рука была отведена назад.

Лоусен отключил блокировку дверей.

Каро почувствовала, как краснеет. Он понял даже больше, чем требовалось. Уличил ее в неуправляемой жажде.

— Почему? — выдохнула Иви, как и днем на балконе, обжигая мужские губы.

Почему он выгоняет ее вместо того, чтобы взять?

Лекс, не таясь, сглотнул и, делая невероятное усилие, чуть придвинулся. Но не к губам — Лоусен отклонил голову, чтобы каждое его слово щекотало Каро ухо.

— Потому что завтра, — зашептал Лекс, — ты скажешь, что это было ошибкой.

У Каро округлилась поясница, помогая ей сжать ноги — непроизвольный рефлекс от его первого брошенного «ты». От Лекса не скрылось и это, но он, не сбиваясь, продолжил: