Герфедон явился следом, он, как всегда опоздал, хотя там, где ему быть не полагалось, он оказывался первым. Как в тот раз, когда он потерял весь отряд в стычке с Оррином Глэром. Тогда у него не было приказа вступать в бой. Хоть Герфедон и отправил бойцов на бессмысленную гибель, он отделался штрафом и выговором, должность капитана ему тогда сохранили.

Трое приятелей были в сборе, а это означало, что последнюю попойку в приговорённом к сносу трактире можно было начинать.

Три прямоугольных стола, стоявшие в пивной, пустовали. Единственная масляная лампа, надежно закрепленная под потолком, освещала все небольшое помещение. Внутри пивная выглядела точно так же уныло, как и снаружи — коричневые бревна, из которых были выложены стены, никто не удосужился как-либо обработать. Кое-где из них торчали одинокие соломины, напоминая о том, что это место никогда не предназначалось для пьянства и веселья.

Трактирщик стоял за стойкой и со скучающим видом жевал рыбий хвост. Компания их трех кобольдов неспешно подошла к одному из столов, Фаугер сел на круглый стул без спинки.

— А вот это место я бы хотел занять сам, — сказал Куилла.

— Разве есть какая-то разница? — спросил Фаугер.

— Вы, доктор, слишком долго мариновались среди склянок с лекарствами, порошками и мазями, — сказал Куилла. — Очевидно же, с этого места открывается наилучший обзор на входную дверь. Настоящий военный сядет именно здесь, чтобы наблюдать за всеми, кто войдет и выйдет.

— Боюсь, сегодня посетителей больше не будет, — сказал трактирщик, лениво пожёвывая рыбий хвост. — До закрытия всего час, больше никто не придет. Если бы вы не сказали заранее о вашем визите, я бы уже закрыл дверь и пошел домой.

— Час до закрытия? — удивился Герфедон, он так пристально взглянул на трактирщика, что тот отступил на шаг. — Хочешь сказать, чтобы я выметался после двух кружек теплого?

— Что вы, — произнес трактирщик с явной неохотой. — Таких важных господ я выгонять не собираюсь. Оставайтесь, сколько захотите.

Кобольды расселись, заказали теплое пиво, сырую рыбу и сырых же яиц для закуски. Все это лакомство хранилось в подсобном помещении, куда трактирщик немедленно и отправился.

— Нелегкий выдался месяц, я ведь чуть не задержал опаснейшего преступника Оррина Глэра, — не преминул похвастать Герфедон.

— Чуть не задержал? — усмехнулся Куилла. — Да он чуть не выбил из тебя дух, судя по тому, что я слышал. Весь твой отряд полег на том поле.

— Мои воины пали не напрасно, — твердым голосом заверил Герфедон. — Нам удалось раскрыть множество сторонников Глэра. Я был готов и сам напасть на него, но вмешался мальчишка Амелотов. А потом Оррин Глэр и вовсе передумал нападать. Какая досада.

— И что бы ты сделал? — спросил Куилла, улыбаясь уголком длинного рта. — Положил бы два десятка охотников в одиночку?

— Моя сабля меня еще никогда не подводила! — отчеканил Герфедон.

Он положил руку на стальной эфес, напоминая собравшимся, что оружие все еще при нем.

— Даже сюда ее притащил, рыбу ей будешь резать? — спросил Куилла.

— А ты доктор, что думаешь, справились бы мы с бандой Глэра? — спросил Герфедон.

— Нам бы не пришлось, — сказал Фаугер, разводя руками. — Все-таки лучший охотник Дарлид Амелот и его жена на нашей стороне.

— Чем же мы их подкупили так сильно, что они не перейдут на сторону мятежных дайгонцев? — спросил Куилла с сомнением в голосе. — А, может, запугали?

В этот момент Нанса сильно сжала руку Кенрона. Решение войти в пивную до того, как там окажется компания из трех важных кобольдов в итоге оказалось верным. Кенрон и Нанса успели осмотреть помещение, скрываясь в камуфляже, трактирщик все это время стоял за стойкой и очень медленно жевал сырую рыбину, иногда пуская слюни на пол.

Когда трое кобольдов, наконец, вошли в помещение и уселись за одним из столов, Кенрон и его подруга наблюдали за ними, стоя у одной из бревенчатых стен.

— Не верю, что ты был прав, — прошептала Нанса. — Они действительно говорят о твоих родителях.

Кенрон кивнул. Он не мог наверняка знать, о чем кобольды собираются беседовать, и готов был уйти ни с чем, но, похоже, удача им все же улыбнулась.

Разговор приятелей прервал трактирщик, который выбрался из подсобного помещения с покачивающимся на руках подносом. Он подошел к посетителям и принялся расставлять на столе угощение: три больших кружки пива, тарелку с сырой рыбой и миску с куриными яйцами, варить которые никому не пришло в голову.

Доктор Фаугер пригубил теплого пенного напитка и отправил в рот яйцо, с хрустом раскусил его и проглотил вместе со скорлупой.

— Дело в том, — сказал он, — что госпожа Лисидия…

В этот момент одна из кружек с грохотом обрушилась на стол.

— Эй, доктор, а зачем ты таскаешь с собой эту гребенку? — спросил Герфедон, который отбил руку ударом кружки, но выдавать боль не собирался. — Если ты не заметил, волос у тебя нет.

Фаугер взглянул на одного своего приятеля, затем на другого, те в ответ пристально смотрели на него. Ему показалось, что разговор про расчёску им обоим гораздо интереснее, чем рассуждения про мятежных охотников и достал гребень из нагрудного кармана.

— Лучше и в самом деле поговорим об этом, — предложил он. — Госпожа Лисидия строго наказывает тех, кто выбалтывает ее секреты.

Он неторопливо покрутил гребень в когтистых пальцах. В этот момент Кенрон успел заметить на предмете в руке кобольда надпись на незнакомом языке.

— Отличный гребень, не так ли? — спросил Фаугер. — Трактирщик, принеси пива и рыбы, я расскажу эту историю.

— Похоже, сорвалось, — сказала Нанса и опустила взгляд, ей так хотелось помочь Дарлиду и его жене, хотя бы собрав информацию об их болезни. — Идем отсюда. Мы еще можем успеть обшарить кабинет Фаугера.

Кенрон взглянул на нее и, поджав губы, кивнул. Сейчас было уже ясно, что доктор Фаугер по собственной воле не расскажет ни единой тайны Лисидии, и не важно, сколько кружек теплого пива он в себя вольет.

Тем не менее, Кенрон чувствовал, что не может сдвинуться с места. Пусть разговор пойдет не о яде в телах его родителей, но кобольды все еще не знали, что их подслушивают, они вели себя вальяжно и расслабленно. Что-то тайное все же могло сорваться с их языков. Пусть даже толку от их тайн могло быть немного, Кенрону хотелось их узнать. И даже проклятый гребень не давал ему покоя.

— Если хочешь, я выведу тебя за дверь, — сказал Кенрон, — но сам останусь и послушаю.

— В лучшем случае ты услышишь пьяные бредни, — предупредила Нанса.

— Доктор получил этот гребень не в Дайгоне, — рассудил Кенрон. — Каждый из этих кобольдов был хотя бы в одной другой стране. Я хочу узнать, что творится вокруг, за непроходимым лесом. Пусть это никому не поможет, я просто хочу услышать, что они выложат.

Доктор Фаугер положил гребень в центре стола, словно напоминание о предмете их предстоящей беседы. Вскоре трактирщик принес из подсобного помещения еще один поднос с пивом. Прежде, чем сказать хоть слово, кобольды опустошили по половине массивной кружки каждый. В длинные клыкастые рты полетели сырые яйца и рыба. Громко чавкая, они роняли остатки скорлупы и мелкие рыбьи кости на пол.

— Так вот, о моей истории, — сказал Куилла. — Я говорил, что меня повысили при переводе в Дайгон? Раньше я был рядовым кобольдом.

— Разве мы не про мой гребень слушаем? — изумился доктор.

— Да кому нужна эта безделушка? — рассмеялся Куилла. — Послушай, ты, лекарь, не видевший ни единой битвы. До того, как попасть в Дайгон, я восемь лет служил в Высшем Фролудском княжестве. А это место размером меньше четырех гектаров.

— Ты что-то напутал, друг, видимо, по пьяни, — сказал Фаугер, он попытался потрепать Куиллу по плечу, но отдернул руку, коснувшись колючек. — Четыре гектара это всего два моих лазарета. Не может быть в мире такой маленькой страны. Да и что там можно было делать целых восемь лет, мышей гонять?