Этого должно хватить.

— И что? — не отстает Мия. — Поработаешь год, потом поступишь. Зачем идти туда, куда душа не лежит?

— Бельчона, понимаешь…

— Кирилл, ты ломаешься, как девица на выданье, — говорит дядя, появляясь в гостиной. — Прости, услышал, о чем вы говорите. Скажи уже Мие, как есть.

— Дядя! — возмущаюсь я.

— Ты что-то скрываешь? — тут же спрашивает Мия.

Обложили!

— Это закрытое заведение, — цежу я, прижатый к стенке. — Там учат боевой магии. Типа военного. И оно… далеко.

— Так это из-за меня?!

Мия со всего размаха шлепает меня ладонью по плечу.

— Ай! Ты чего?! — Я перехватываю ее руку. — Больно же!

— Больно? — Она тут же тушуется. — Прости…

Мия трет место, куда прилетела плюха, а потом заявляет:

— Ты сам виноват.

— В чем же?

Дядя наблюдает за нами. Впрочем, его присутствие нисколько не мешает нам выяснять отношения.

— Ты отказываешься из-за мечты ради меня. А мне не нужна такая жертва! — горячо произносит Мия. — Думаешь, это сделает меня счастливой? Не веришь, что я буду тебя ждать?!

— Не только ради тебя, — бормочу я виновато. — Не представляю, как расстанусь с тобой надолго. Да я за пять дней чуть с ума не сошел!

— Но это же не разорвет нашу связь? — Мия смотрит на дядю. — Леонид Сергеевич! Мы же можем расстаться на время учебы?

— Можете, — кивает он. — Первый семестр будет сложно, новичков держат в изоляции, зато потом увольнения каждую неделю.

— В горах! — возмущаюсь я. — Мия будет лазить по горам?!

— Поверь, есть способ, — хмыкает дядя. — Я знаю, мой друг там учился.

— Все равно…

— Кай, перестань, — просит Мия. — Это же твоя мечта. Не нужно от нее отказываться. Знаешь, почему я не отказалась от тебя, хотя все разумные доводы — против такого решения?

— Я-то думал, потому что любишь, — фыркаю я.

— Из-за любви я хотела пожертвовать всем, лишь бы тебе было хорошо. Но потом поняла, что любовь нельзя превращать в жертвенный камень. Я приняла ее такой, какая она есть, со всеми трудностями, что ждут нас впереди.

— Э-э… Проверю, скоро ли ужин, — говорит дядя и уходит.

А я молчу, насупившись.

Мия права. Она права! Но как же сложно это признать…

— Тебе было… так же трудно… решиться? — спрашиваю я отрывисто.

— Сначала — да, — кивает Мия. — А теперь не жалею.

— Я подумаю, — иду я на уступку самому себе. — Мне надо… как-то переспать с этим. Осмыслить. Послушай, а потом? Я получу назначение. А ты? Ты же хотела работать с дядей.

— Мы еще школу не закончили, — напоминает Мия. — Стоит ли загадывать так далеко?

— Стоит, — упрямо возражаю я. — Не хочу, чтобы потом ты жертвовала своей карьерой.

— А что ты планировал? Как видел нашу жизнь?

— Ну… Поступим, будем учиться. Первый год поживем в общаге, ты — в своей, я — в своей. У меня есть своя квартира, и первый год мы могли бы ее сдавать. А потом поженились бы, переехали туда…

— А после окончания? — перебивает меня Мия.

— Вернулись бы сюда, к дяде. Как ты хотела.

— Вот смотри… — Мия садится ко мне на колени. — После школы мы можем сделать так, как хотим оба — и ты, и я. А после… После будем решать. Давай не будем загадывать так далеко. Пожалуйста.

Кончиками пальцев она касается моей щеки. Нежно целует… в нос.

Разве я могу сопротивляться?!

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Давай не будем загадывать.

— Молодежь! — зовет дядя. — Помогите накрыть на стол! Ужин готов!

— Уже идем! — отзывается Мия.

Она быстро целует меня в губы — и убегает. Я иду следом, вполне осознавая, что бельчонок вьет из меня веревки.

Впрочем, мне это нравится.

Мия

Я была уверена, что принять выбор Кая будет сложно. Это как в детстве с мороженым — желанное лакомство, но если много съесть, то заболеешь ангиной. Мне казалось, родители Кая покоя нам не дадут, как только узнают, что он прогнал Грету. Но о нас будто забыли.

Благодарить за это, наверное, нужно Леонида Сергеевича. Или родители Кая не верили, что наша связь — истинная, и надеялись, что сын перебесится и вернется домой после окончания школы. А если мы и переспим, то и это на пользу, силы восстановятся.

После каникул мы с Каем вернулись к учебе. Акулу отправили доучиваться подальше от нашего города, остальные из той четверки перевелись в другие школы. Озерова и Воронкова публично извинились за неспортивное поведение. Их исключили из команды поддержки, но я туда все равно не вернулась. Хватит, напрыгалась.

В целом, класс вел себя, как будто ничего не случилось, и меня это устраивало. Только из-за Полли я переживала. Все же мы долго дружили, и я ей доверяла. Странно смотреть на бывшую подругу и осознавать, что не покалечилась из-за нее лишь случайно.

Я и Тефтельке не могла всего рассказать. Но Катя все же что-то узнала, и прекратила общаться с Полли. Зато сблизилась с Никитой, и даже начала с ним встречаться.

Кай ушел из баскетбольной команды из-за работы в хосписе. Он уверил меня, что ни чуточки не жалеет, потому как играл в баскетбол ради поддержания спортивной формы, но работа полностью заменяет ему тренировки.

По сути, мы с Каем виделись только в школе. Вечером мы приползали домой выжатые, как лимоны: я — от репетиторов, он — с работы. Сил хватало лишь на то, чтобы посидеть рядышком на диване, соревнуясь, кто дольше продержится. Обычно, я засыпала на плече Кая минут через десять таких посиделок.

Но было и хорошее. Зимние каникулы, когда мы чуть ли не каждый день бегали на каток. Прогулки на свежем воздухе по выходным. Двойные свидания с Катей и Никитой. Перемены в школе. И обожаемые нами уроки английского языка, потому что мы с Каем сидели за одной партой, радуя Дину Филипповну успехами.

— Мия, Кирилл, вот вам статья о женщине-космонавте. Составьте диалог, используя материалы статьи.

И все, целый урок можно шептаться о чем-то своем, за пять минут пробежав глазами статью.

— Вы готовы? К доске.

Мы научились импровизировать так виртуозно, что Дина Филипповна лишь улыбалась, ставя нам «отлично».

А потом пришла весна, и подготовка к экзаменам стала занимать еще больше времени. Леонид Сергеевич разрешил Каю тренироваться на полигоне института, где он и оттачивал магические умения пару раз в неделю. К слову, Кай быстро восстанавливался. Он утверждал, что одно мое присутствие обладает лечебным эффектом.

И мы оба как-то не заметили… как сдали школьные экзамены. Еще предстояло собеседование в универ — для меня, и внутренние экзамены — для Кая, да и баллы мы еще не знали. Однако вовсю шла подготовка к выпускному балу, на который мы оба решили не ходить.

— Мия, что за фокусы! — возмущалась мама. — А как же платье? А золотая медаль? А рассвет встречать?

— Зачем мне этот рассвет, если мы с Каем скоро расстанемся? — возражала я. — И платья не надо, деньги сэкономим. Аттестат я после заберу.

Леонид Сергеевич Кая не уговаривал. Нет, так нет. Но из столицы в наш городок внезапно прибыла его мама.

Глупо было надеяться, что родители забудут о Кае. Единственный сын, наследник. Может, я на их месте, тоже не отдала бы сына без боя какой-то безродной девчонке.

Так уж получилось, что и я, и мама стали невольными свидетельницами скандала, что мать Кая закатила, едва войдя в дом. Впрочем, Марина Ильинична все же пыталась вести себя вежливо.

Она приехала в день выпускного, утром, без предупреждения, когда мы все завтракали в столовой. Леонид Сергеевич вышел, чтобы открыть дверь, и вернулся с Мариной Ильиничной.

— Доброе утро, сынок!

Она бледнеет, едва ее взгляд падает на нас с мамой.

— Вот, значит, как, — многозначительно произносит Марина Ильинична. — Вы теперь… семья.

— Марина, не начинай, — просит Леонид Сергеевич. — Ты приехала, чтобы поздравить Кирилла? Жаль, что не предупредила, он не идет на выпускной.

Заметно, что он пытается «взять огонь на себя», но тщетно.