Мне нужно домой! А еще репетитор! И телефон Кая выключен.

Кирилл

Не помню, как добрался до дома. Кажется, не без помощи Кита. Зато забраться в комнату через окно второго этажа удалось, не потревожив отца и дядю. А после — тьма. Жар и озноб. И, кажется, даже бред. Долгое забытье в спасительном сне.

Очнулся я только вечером. С помощью отца сползал в уборную и, не морщась, выпил и лекарства, и противный крепкий бульон.

— Как Мия? Еще не вернулась?

Это первое, о чем я спрашиваю, едва прорезается голос.

— «Как ты, папа? Еще не поседел?» — язвительно произносит отец. — Это тебя не интересует, Кира?

— Прости…

— Хотел бы я знать, что ты натворил!

— Ничего…

— От «ничего» не бывает такого отката. Аура в клочья, силовые контуры в хлам, — устало замечает отец. — От ангины такого не бывает. И ангина такой не бывает.

— Пап, дай телефон. Пожалуйста.

Так и знал! Разряжен.

— Пап, там зарядка…

— Кирилл!

От необходимости отвечать меня избавляет дядя. Он заглядывает в комнату, интересуется самочувствием и манит отца за собой. Надеюсь, ужинать позвал, и у меня есть хотя бы полчаса передышки.

Голова кружится, и зарядку я добываю в неравной борьбе с собственной слабостью. Жду соединения… Ого! Сколько неотвеченных от Мии… И от Кита парочка…

— Бельчонок? — сиплю, едва она отвечает. — Как ты?

— Это ты как?! — чуть не плачет она. — Что случилось? Тебе плохо?

Ау, логика! Если я позвонил, значит, все же не умер.

— Ты скоро вернешься? Я соскучился…

— Подхожу к дому. Если меня пустят наверх, скоро увидимся.

Если? Что значит, «если»?!

— Па-а-ап! Па-па! Дядь Лёнь!

И откуда силы взялись? Кричу во все хрипатое горло, распахнув дверь.

— Совсем с катушек слетел? — сердится отец, поднимаясь по лестнице. — Что за шум?!

— Почему вы не пускаете ко мне Мию?!

— Это она тебе сказала?

— Ее дома нет, — сообщает дядя снизу. — А, нет. Вернулась. Кирилл, успокойся. Она скоро к тебе поднимется.

— Леонид Сергеевич! — слышу я звонкий голос Мии. — Тут к вам пришли! Подойдите сюда, пожалуйста!

Я не спешу вернуться в кровать, поэтому спустя пару минут слышу незнакомый голос в гостиной.

— Я из Капы. Капитан Соловьев. Где мы можем побеседовать?

Я знаю, что такое Капа. Наши называют так комитет по контролю за исполнением закона. Грубо говоря, это стражи, которые преследуют тех, кто при помощи магии наносит вред обычным людям.

В глазах опять темнеет.

Кирилл

— Кай! — От взволнованного голоса Мии звенит в ушах. — Зачем ты встал? Как маленький! Я сейчас позову твоего папу.

— Нет, — возражаю я, усилием воли заставляя себя стоять ровно. — Голова закружилась. Помоги дойти до кровати.

Мия подставляет плечо, но я стараюсь идти самостоятельно, лишь делаю вид, что опираюсь.

Что делать? Что же теперь делать…

Почему же я был уверен, что пронесет? Все так естественно выглядело! Они сами взяли кота на руки. Неужели среди них есть кто-то из наших? Нет, я знал бы. А, может, сотрудник Капы пришел не по мою душу? Он же спрашивал дядю. Мало ли…

Мия помогает мне лечь и укрывает одеялом, щупает лоб.

— Температуры вроде бы нет, — сообщает она. — Тебе легче?

— Да, — киваю я и беру ее за руку. — Прости, что заставил беспокоиться.

— Ничего. Главное, что ты в порядке.

— А ты как? Как прошел день в школе? Сильно устала?

Мия улыбается как-то грустно.

— В школе норм. Думала, будет хуже. Никита рычал на всех, кто пытался меня задеть. Спасибо.

— Лучше бы я сам.

— А эти… они не пришли, — тихо произносит Мия. — Говорят, их какой-то дикий кот подрал.

— Да-а? — Делаю вид, что удивлен. — Так им и надо.

— Кирилл, какой у тебя тотем?

Шах и мат. И кого я пытаюсь обмануть? Это же Мия, мой бельчонок. Ей достаточно сопоставить факты. И голос строгий, и сразу Кирилл, а не Кай.

Уйти в несознанку? Признаться? Хочу, чтобы она знала — я ни о чем не жалею.

— Это лучше драки, — уверенно отвечаю я. — И это справедливо.

— Да, — соглашается Мия. — Мне их не жаль. Но… разве так можно?

— Нужно.

— А как же закон о безопасности?

Она и об этом знает? Наверное, дядя рассказал.

— Я отвечу по закону, бельчонок. Тебя это не касается. Не переживай, никто ни о чем не узнает.

— Когда ты так говоришь, мне страшно, — жалуется Мия.

Я крепче сжимаю ее руку.

— Ничего не бойся. Иди. Отдохни, поешь. Я тоже устал, извини. — Показываю на горло. — Я тебя не гоню, но…

Какую бы причину придумать? Боюсь, что здесь вот-вот появится капитан Соловьев. Мие не нужно ничего знать.

— Ты можешь заразиться, — заканчиваю я.

— Рили? — Мия опять улыбается. — Я уже заболела бы, будь это инфекция. Но я, правда, пойду. Надо переодеться, есть дела. Я еще навещу тебя сегодня, хорошо?

— Конечно!

Неохотно разжимаю пальцы. Если бы ни Капа, никуда не отпустил бы бельчонка. И поесть, и учить уроки можно в моей комнате.

К счастью, Мия успевает уйти до того, как стучат в дверь.

— Кирилл, это к тебе, — сдержанно говорит отец, пропуская вперед сотрудника Капы.

— Капитан Соловьев Роман Михайлович. — Он быстро проходит в комнату, представляясь. — Кирилл Карецкий?

— Да, — отвечаю я хрипло.

Притворяться, что мне хуже, чем на самом деле, нет нужды. Голос сел сильнее, и я едва могу говорить.

— Я же сказал, что он болен! — сердится отец.

— Вижу, — коротко отвечает Соловьев, буквально впиваясь в меня цепким взглядом. — Кирилл Александрович, все же постарайтесь ответить на мои вопросы. Где вы были вчера вечером, около полуночи?

Вдоль спины бежит неприятный холодок. Я успел все обдумать. Соврать не получится. Камер на улице, может, и нет, зато любая магия оставляет след. И прямо сейчас Соловьев сравнивает отпечатки, что я оставил, с рисунком на моей ауре. Вернее, на том немногом, что от нее осталось.

— Я же говорил, он спал, — ворчит отец.

— Ваш сын совершеннолетний, — возражает Соловьев. — Поэтому отвечать должен сам.

И я называю улицу, на которой все произошло.

— Кирилл! — Отец бледнеет. — Ты в своем уме?!

— Это вы совершили нападение на одноклассников? Королеву, Рыбкину, Полякова и Ефимова?

— Да, я…

Соловьев смотрит на меня, как на отморозка. Отец и вовсе сереет лицом.

— Вы понимаете, что вам придется понести наказание?

— Да…

Откидываюсь на подушку и закрываю глаза. Штраф — оплата лечения и компенсация морального ущерба. И тюремное заключение. В моем случае — не меньше года.

— Кирилл Александрович, позвольте узнать причину такого поведения. Вы защищались? Вступились за слабого?

Отрицательно качаю головой. Я не выдам Мию. Если начнется расследование, правду не утаить. А дальше цепная реакция — о порке узнает ее мать, начнутся разборки в школе. И то, что Мия хочет забыть, будет выставлено напоказ. Я наказал ее обидчиков. Все, точка. За свое безрассудство отвечу сам.

— Кирилл, да быть такого не может! — взрывается отец. — Я же тебя знаю, ты не такой! Послушайте, капитан. Он заболел еще утром, не пошел в школу, а после вдруг сбежал, из-за девушки. Они вместе провели день…

— Где провели? — перебивает отца Соловьев. — Есть свидетели, что они были вместе?

— В торговом центре, — отвечаю я. — Там и камер полно.

— Так. А дальше?

— Они вернулись вечером вместе. У Кирилла была высокая температура. Я дал ему лекарство, он уснул. Всё! Ума не приложу, как он мог покинуть дом без моего ведома!

— Через окно, — подсказываю я.

— И что же вас заставило уйти? — спрашивает Соловьев. — Или кто?

— Никто. Просто… захотелось.

— Это бред! — восклицает отец.

— А эта девушка?

— Не трогайте Мию! — рычу я, подрываясь. И откуда силы взялись! — Она тут ни при чем!