Мия

— Мия! Ты белье развесила, Мия?! Куда провалилась? Вот же поросенок! Небось, опять в телефоне носом?!

Мама кричит с заднего крыльца, и я поспешно прячу телефон в карман куртки. К счастью, мама не может видеть, что так и есть, я залипла в чате. Площадку за домом, где натянуты веревки, скрывают густые высокие кусты.

— Да вешаю, вешаю! — отзываюсь я, выуживая из таза простыню.

— Поторопись! Яблоки сами себя не почистят.

В гробу я видела эти яблоки. Ненавижу период заготовок. Мама солит огурцы, маринует помидоры, закрывает банки с перцами, баклажанами и кабачками и варит варенье, как заведенная. Сейчас на очереди яблоки, два мешка. И чистить их, конечно же, мне!

Прыгаю, пытаясь схватить высоко натянутую веревку. Ее переместили выше, что ли? Не могла же я усохнуть! Обычно получается достать с первого раза. Перевожу дыхание перед очередным прыжком — и веревка услужливо ползет вниз.

Да что за…

— Вешать будешь? Или так постоим?

Так и есть, веревка сама опуститься не могла. Ее придерживает рукой какой-то незнакомый парень. Высокий, широкоплечий, в спортивном костюме. Взгляд насмешливый, снисходительный. Обветренные губы, нос с небольшой горбинкой. И кучерявая челка до густых бровей.

— Ты кто? — спрашиваю, хмурясь. — Это частная собственность. Как ты сюда попал?

— Через забор? — предполагает он, явно зубоскаля. — Не переживай, поросенок. Я не вор.

Как он меня назвал?!

— Поросенок ты эдакий! — опять кричит мама. — Я ж сейчас подойду и всыплю! И телефон твой выброшу!

— Уже почти все! — вру я в ответ. — Скоро приду!

Парень подмигивает, продолжая удерживать веревку. Ладно, с ним я разберусь позже. Быстро цепляю простыню на прищепки, вешаю рядом еще одну и подпираю отяжелевшую веревку палкой с рогаткой на конце.

— Продолжим, поросенок?

Он опускает для меня другую веревку.

— Я не поросенок, — шиплю сквозь зубы, шумно хлопая наволочкой.

— К тебе так обратились, а ты отозвалась, — парирует парень.

Издевается, гад!

— А ты кто? Лучше уходи, пока тебя хозяин не застукал.

— Его дома нет, — сообщает мне парень, не моргнув глазом.

— Ты следишь за этим домом? Я полицию вызову!

— Вызывай, поросенок. — Он все так же невозмутим, и это кажется мне подозрительным. — Будет весело.

— Я же сказала, не называй меня поросенком!

А вот я определенно потеряла контроль. Терпеть не могу таких заносчивых типов! И никто не имеет права использовать мое домашнее прозвище, кроме мамы!

— Брось, это мило, — продолжает издеваться парень. — Ты видела маленьких поросят? Они такие же розовые…

Договорить он не успевает, потому что я пытаюсь ударить его ногой по голени. Беспроигрышный прием, заставляющий заткнуться любого. Однако парень успевает увернуться, а я теряю равновесие и падаю на задницу.

— Упс! Не ушиблась? — смеется он. — Ты чего агришься?

Может, я и перегнула палку. И в другое время предпочла бы посмеяться вместе с ним, чтобы сгладить неловкость. Однако сейчас мне не до веселья. В руках у меня пододеяльник, и я только что вытерла им землю.

Мама меня убьет. Да мне и самой стыдно. Из-за меня работы у нее прибавилось. На глаза невольно наворачиваются слезы.

— Ты чего? — хмурится парень. — Больно? Рил?

Он протягивает руку, чтобы помочь подняться, но я отталкиваю ее.

— Отвали! Из-за тебя я белье испачкала!

— Из-за меня? Да ты первая…

Видимо, что-то в моем взгляде заставляет его заткнуться.

— Мия! — опять кричит мама. — Ты издеваешься, что ли? Сколько можно ждать?

Вскакиваю на ноги, комкая испачканный пододеяльник. Судя по шаркающим шагам, у мамы лопнуло терпение, и она идет сюда.

— Она тебя бьет? — шепотом интересуется парень.

— Да свали ты уже! — прошу я. — И без тебя сейчас огребу!

— Дай сюда!

Он выхватывает из моих рук пододеяльник, и из-за кустов появляется мама с веником наперевес. Им она традиционно лупит меня по ногам, когда я вывожу ее из себя. Это не больно, потому что дома я чаще всего хожу в штанах, но жутко унизительно.

— Мам, я все объясню, — лепечу я.

Обычно не пасую перед маминым веником, но сейчас я в отчаянии. Мне не хочется, чтобы это произошло при свидетеле! Пусть я его не знаю, но…

— А, Кирилл… — Мама останавливается, заметив парня. — Что ты тут делаешь?

Она его знает?!

— Татьяна Петровна, простите меня, пожалуйста, — говорит Кирилл вежливо. — Я тут мяч кидал неподалеку, не рассчитал, и он вот… попал…

Он смертник, что ли?

— Мам, послушай…

— Я могу сам постирать, — перебивает меня Кирилл.

— Ой, да не надо, — машет рукой мама, забыв обо мне. — Ничего страшного.

Э-э… Рили?!

— Мия, ты закончила? Марш за мной! И таз не забудь!

При Леониде Сергеевиче, нашем хозяине, мама ведет себя тише. И когда я занимаюсь, не дергает просьбами о помощи. Но сейчас Леонида Сергеевича нет дома, и уроки мне учить не надо, поэтому я чуть не огребла по полной программе.

— Мам, а кто это? — спрашиваю я на кухне.

— Так вы не познакомились, что ли? — удивляется она.

— Не успели.

— А-а… Так это племянник Леонида Сергеевича, Кирилл. Он теперь тут живет. Переехал, когда ты на сборах была.

Я наехала на племянника хозяина? Кринж!

Хотя… Он же прикрыл меня с пододеяльником? А мог бы сдать и отомстить. Навряд ли он пожалуется дяде на мое поведение.

— Мия, послушай-ка меня внимательно, — говорит мама. — Ты это глупое выражение с лица убери. Не вздумай влюбляться в этого парня.

— Изи, — бурчу я, изображая возмущение.

Мама не любит, когда я общаюсь на сленге или, как она говорит, «на албанском», но сейчас пропускает это мимо ушей.

— Да, да… Не строй из себя невинного поросенка. И близко не смей к нему подходить, поняла?

— Да, мам, — соглашаюсь я. — Не собираюсь я ни в кого влюбляться. Мне к экзаменам готовиться надо.

— Ну, ну… — ворчит мама и садится рядом со мной чистить яблоки.

Мия

В голове тысяча и один вопрос о новом жильце дома, но предпочитаю помалкивать. Мама ясно дала понять, что проявления интереса к Кириллу не потерпит. Не объяснять же ей, что это простое любопытство! Отчего-то такие бумеры, как моя мама, уверены, что между парнем и девушкой могут быть только романтические отношения. А я всего-то хочу узнать, что он за чел.

Зачем? Не знаю. Пригодится!

У Леонида Сергеевича есть младший брат, и живет он не в нашем крутом, но провинциальном городке, а в столице. Если Кирилл — племянник, значит, он его сын? И тогда возникает другой вопрос. Что этот столичный упырок здесь забыл? В гости к дядюшке приехал? Никогда такого не было, и вот опять!

Кирилл примерно моего возраста. То есть, он или школу заканчивает, или в институт недавно поступил. А сейчас начало учебного года, между прочим. Как ни крути, причина для внезапной перемены местожительства есть.

Вляпался в какую-то историю? Да наверняка! Он и ведет себя так нагло, потому что мажор. Зуб даю, родаки отправили его восвояси, чтобы глаза не мозолил.

Ай!

Задумавшись, я случайно полоснула ножом по пальцу. Ножи в этом доме острые, и порез получился глубоким. Кровь тут же закапала на яблочные очистки.

— Да что с тобой сегодня? — всплескивает руками мама. — Сиди, я аптечку принесу!

— Все в порядке, — спешу я ее успокоить. — Всего лишь царапина.

Мама, как обычно, меня не слушает. Промывает порез, заливает его йодом, лепит пластырь. И вручает резиновую перчатку.

Вздохнув, натягиваю ее и опять берусь за нож.

— Мия, не обижайся, — говорит мама внезапно тихим голосом. — С завтрашнего дня у тебя школа, будешь заниматься, сколько надо. А варенье зимой ты ложками ешь. Для тебя и стараемся.