— Да, конечно, — сухо отзывается дядя.

— И вы позволите Мие… встречаться с Кириллом? — потрясенно интересуется Татьяна Петровна.

— Да как бы… нашего разрешения никто не спрашивал, — криво усмехается отец. — Нас поставили перед фактом.

— Но если Мия пострадает…

— А вот это вы ему скажете. — Отец тычет пальцем в меня. — Но завтра, хорошо? Чую, сейчас не дойдет. Кирилл, до кровати доберешься?

Он заметил, что я едва стою на ногах. От озноба уже стучат зубы.

— Я помогу, — вызывается Мия. — Кай, обопрись на плечо.

— Сам, — отказываюсь я. — Иди, отдыхай. Все будет хорошо.

Пошатываясь, бреду к лестнице. Весь день прошел на адреналине, а сейчас накрыло. Но вроде бы… все в порядке? Мия до завтра не исчезнет. И мать ее защищает, значит, ругать сильно не будет.

Падаю на кровать, не раздеваясь.

— Кира, чем ты думал, а? Бестолочь!

Слышу голос отца сквозь гул в ушах.

— Пап, ну прости засранца…

Язык едва ворочается, и я не понимаю, произношу это вслух или мысленно. Отец помогает мне раздеться, накрывает одеялом. Чуть позже приносит питье, лекарство. И, согревшись, я проваливаюсь в сон.

Сплю я недолго. Просыпаюсь от телефонного звонка. Видимо, труба выпала из кармана штанов, и отец положил ее на стол. И когда я включить-то успел? Ах, да… В автобусе на обратном пути.

И кто это такой настойчивый?

Хм… А вдруг Мия?!

Чувствую я себя определенно лучше. Даже не верится, что с момента возвращения прошел всего час.

— Кай?! Ты там спишь, что ли? — спрашивает Кит.

— Ну… такое… — сиплю я. — Разболелся. А что?

— Я запись достал. Сейчас тебе перешлю. Только…

— Говори, — требую я.

Дышать опять больно.

— Эти уроды обещали не выкладывать запись в сеть, но она уже ходит по рукам. Понимаешь? И это треш. Я такого не простил бы. Знаешь, Мия многим нравится. За нее есть, кому заступиться.

— Скинь запись. Я перезвоню.

Ролик короткий. И страшный. В глазах темнеет, стоит представить, что пережила моя бедная девочка. Я убью их всех. И Акулу — первую.

Мне требуется время, чтобы отдышаться и кое-как взять себя в руки.

— Кит, когда?

— Сейчас. Но если ты не можешь…

— Где?!

— Они сейчас в кафе. Мы ждем их на улице.

— Они? Все?

— Да.

— Я сейчас приду.

Такое не прощают.

Кирилл

Акула, Королева, Скелет и Гоблин — главные зачинщики и исполнители. У меня руки чешутся набить морду всем, кто стоял и смотрел, как унижают Мию, но силы надо оценивать адекватно.

Нас тоже четверо: Никитос-Кит, Сева из параллельного класса, я и, неожиданно, Витька-Пирожок.

— Ты драться умеешь? — спрашиваю я с сомнением.

— У него черный пояс дзюдо, — говорит Кит.

Однако…

— Дзюдо — это не только искусство боя, но и философия жизни, — отвечает Витька.

— Быть терпилой твоя философия? — грубовато интересуюсь я.

— Мия тоже терпела, но иначе, — напоминает он. — Она выбрала хранить секрет слабости, и потерпела поражение. Мой выбор — секрет силы. И поэтому сейчас я — неожиданный фактор, который приведет к победе.

— Кай, завязывай, они скоро выйдут, — вмешивается Кит. — План такой…

Уроды, обидевшие мою девочку, что-то празднуют в кафе. Возможно, удачную расправу. Не хочу даже думать об этом! Мы наблюдаем за ними из сквера, что находится напротив огромных витринных окон. Заведение они выбрали удачно — для нас. Здесь тихо, мало людей и нет дороги для машин. Это означает, что после им придется идти по переулку, чтобы добраться до остановки или места, где можно сесть в такси. А переулок со старыми домами и темными арками.

— Девчонок я бить не буду, — сразу предупреждает Витька. — Беру на себя Гоблина и Скелета.

Не многовато ли троих, чтобы скрутить девчонок? У меня, честно говоря, тоже табу: женщин бить нельзя. Хотя этих… хочется, до кровавой пелены перед глазами.

— Обе получат ровно столько, сколько Мия, — говорит Кит. — Скакалкой по жопе. Кай, если не сможешь всыпать им, будешь держать.

— Смогу, — отвечаю я.

Должен. Я и так не особо рад, что командует Кит. Мия — моя девушка. И я продумал бы месть тщательнее.

— Камер здесь нет, — добавляет Сева. — Даже если закроем лица, они нас узнают. Зато доказательств не будет.

Ну да… А случайные прохожие? У Акулы, если не ошибаюсь, отец — глава местной полиции. Если она ему пожалуется…

Нет, за себя не переживаю. За ребят — немного, у них тоже отцы высокопоставленные. Витьку только отмазывать некому. Но все же главной пострадавшей, как ни крути, будет Мия.

— Выходят, — коротко сообщает Кит.

Мы пропускаем их вперед, сворачиваем в переулок… и застываем на месте. Случайный прохожий? Да их тут человек десять! Шумная толпа студентов идет по переулку навстречу. При стольких свидетелях утащить Акулу, Королеву, Скелета и Гоблина под арку, мягко говоря, проблематично.

Кит и Сева тихо матерятся, Витька молча сжимает кулаки. У меня же в голове мелькает шальная мысль.

Нет, эти уроды не уйдут безнаказанными. И никто, кроме них не пострадает!

Кажется, отец подлечил меня и энергией. Пожалел отпрыска… Во всяком случае, кот приходит сразу, без усилий, несмотря на то, что я все еще болен. Он крадется вдоль стены, в тени, и его никто не замечает — ни толпа орущих студентов, ни ребята, притаившиеся рядом.

Управлять котом легко. Я вижу его глазами, слышу его ушами. Кот — это я сам.

Забегаю вперед, останавливаюсь и усаживаюсь на тротуар, обернувшись хвостом.

Первой меня замечает Королева.

— Ой, коти-и-ик! — радуется она.

— Не трогай, он блохастый, — предупреждает Скелет.

— Сам ты блохастый, — фыркает Акула. — Видно же, домашний упитанный котик. Может, сбежал?

Я позволяю взять себя на руки. Прикосновения Акулы и Королевы омерзительны, но терплю, стиснув зубы. Их лица все ближе.

Бить девочек нельзя? Я и не буду. Всего лишь приласкаю их. Лапками.

Я выпускаю когти.

Мия

Кай… удивительный.

Мне казалось, что он избалованный мажор, а он…

Если бы я уже не любила его, то сегодня точно влюбилась бы. И за то, как заботливо он меня утешал, и за то, как защищал от гнева взрослых.

— Чего ты ревешь, дуреха? — сердится мама. — Я же тебя не ругаю! Хотя есть за что…

— Кая жалко, — всхлипываю я.

— Кая?

— Кирилла. Кирилл Александрович, и последняя буква от фамилии, потому что «К» уже есть. Кай.

— Придумают же прозвища… Небось, и у тебя есть?

— Есть, — киваю я. — Белка.

— Из-за фамилии? — фыркает мама.

— Да. А еще, потому что я прыгаю легко, как белка.

— Допрыгалась…

— Допрыгалась, — соглашаюсь я грустно.

И пусть мама думает о своем, суть одна. Так, как раньше, уже не будет.

Завтра я пойду в школу. Одна, без Кая, потому что он болен. И выдержу все, хотя понимаю, какой кошмар меня ждет.

С учебой в лучшем физтехе можно попрощаться. Леонид Сергеевич всегда выполняет обещания, а я нарушила одно из его условий.

Возможно, и репетиторов он больше не будет оплачивать.

А Кай…

Не знаю, что сделают его родители. Заставят вернуться в семью? Трудно представить, что Каю так просто разрешат встречаться со мной. В словах его отца есть подвох.

— Мия, да не плачь ты так! Сердце разрывается… — жалуется мама. — Все с ним будет в порядке. От простуды не умирают. И отец у него добрый. Если б ты такое выкинула…

— Прости, я переживаю…

— Так сильно его любишь?

— Да…

— Поросенок ты, Мия. Доучилась бы и влюблялась! Вот что теперь будет…

— Разве можно влюбляться по плану? — Я размазываю по щекам слезы. — Я не брошу учебу, не переживай.

— Иди, умойся, — велит мама. — Я пока чай с лимоном и малиной приготовлю. Отнесешь своему… Каю.

Удивительно и то, что мама на моей стороне. Я была уверена, что она обломает об меня веник, едва мы останемся вдвоем. И вовсе не за прогул.