«Сладких снов, бельчонок. Ничего не бойся. Верь мне».

Я верю. Верю. Верю.

Верю, когда бегу по утреннему морозцу на остановку. Верю, трясясь в хвосте переполненного автобуса. Верю, прыгая через ступеньку школьного крыльца. Верю, открывая шкафчик в женской раздевалке.

— Доброго утречка, Белка.

Вздрагиваю, слыша голос Акулы. И вера превращается в пыль. Кая нет в школе. Он не успеет. Он не сможет меня защитить.

Акула явилась не одна. Вместе с ней ее вечная спутница Королева. И еще человек десять из нашего класса. Полли и Тефтельки среди них нет.

Они здесь из-за меня?! Но ведь только Акула повернута на Кае.

Лица одноклассников как будто чужие. Ада и Лера, тоже из группы поддержки. Алекс и Мишка-Гоблин. Костя-Скелет. Лена, Мира, Илона — подружки, не разлей вода. Пашка и Бублик…

— Что случилось? — спрашиваю я. — Что вам нужно?

— Правда нам нужна, Белка, — отвечает Гоблин. — Где ты живешь? Отец где работает?

Внутри все обрывается. Они узнали, кто я. И гадать не надо, кто постарался. Акула! Достаточно проследить за мной или Каем…

— Молчишь? — ехидно интересуется Акула. И обращается к одноклассникам. — Ну вы че? Я ж сказала! И фотки показывала. Все еще не верите, что она — дочка служанки?

— И что? — с вызовом произношу я. — Это преступление?

— Не-а. — Гоблин сплевывает на пол. — Не это. Ты нас за лохов держала, Белка. Вот это преступление.

Кай, где ты? Где?! Пожалуйста, поторопись!

Телефон в рюкзаке разливается трелью.

— Ответь, — велит Акула. — Но если вякнешь хоть слово лишнее…

— Да! — выдыхаю я, не взглянув на экран.

— Доброе утро, бельчонок, — говорит Кай. — Ты прости, я сегодня в школу не приду. Горло болит. И температура. Отлежусь. Не скучай там без меня, ок?

— Да. Лечись, хорошо? Попроси маму, она поможет.

Он не придет. Плевать. Пусть быстрее все закончится…

Они все смотрят на меня, как на преступницу, приговоренную к смертной казни. Я знала, что так будет. В этой школе бедность — страшное преступление.

— Так всё правда? — спрашивает Скелет. — Твоя мать — служанка в доме дяди Кая?

— Да. Правда.

Они переглядываются.

— Будешь наказана за ложь, — сообщает мне Акула.

— По какому праву? Это беспредел! Я не буду молчать!

— Будешь, — обещает Акула. — Еще умолять будешь, чтобы никто не узнал.

По ее сигналу Гоблин и Скелет хватают меня за руки. Я сопротивляюсь, но это бесполезно, они сильнее. А еще кто-то третий берет меня за ноги. Откуда-то появляются веревки.

Я пыталась вырваться. Кажется, даже заехала кому-то ногой. И все же меня привязали к лавке, уложив на живот.

— Отпустите! Прекратите!

— Громче ори, — советует Акула. — Учительская далеко, не услышат. Зато из других классов подтянутся, полюбуются на твой позор.

Что они задумали? Что за…

— Вы охренели?! — визжу я, когда чьи-то руки лезут под юбку, тянут вниз колготки.

— Нежнее, Гоблин, — хихикает Акула. — Ласковее.

Она точно отмороженная на всю голову! И мои одноклассники — тоже. Я закусываю губу, чтобы не кричать. Акула права, лучше бы никто не услышал, что творится в женской раздевалке.

А ведь они еще и на телефон всё запишут! Сволочи!

Первый же удар резкой болью разливается по всему телу. Что это?! Извернувшись, вижу в руках Акулы скакалку. Садистка чокнутая! Извращенка! Слезы льются из глаз, но я стараюсь не кричать, впиваюсь зубами в предплечье. Я переживу это унижение. Назло им всем!

Кирилл

Больное горло — жесть! Ни глотать, ни говорить нормально не могу. И я не на прогулке с Мией простудился, а ночью напился ледяного морса. Уснуть долго не мог, все думал о том, настоящие мои чувства или нет. Вспоминал, как целовал Мию — и меня каждый раз кидало в жар… с отягощающими последствиями. Вот поэтому я сначала холодным душем лечился, а после морсом из холодильника.

Придурок! Совсем забыл, что у меня и иммунитета сейчас никакого. В итоге проснулся уже с температурой и воспаленными миндалинами.

Так жаль! У нас с Мией мало времени до приезда моего отца. Не сомневаюсь, что он примчится, как только дядя сообщит ему новость. А потом…

Мне трудно представить, что будет потом. Но я уверен, что не смогу жить без Мии, а она — без меня. И так же уверен в том, что родители не одобрят мой выбор.

Проще написать Мие, но я хочу услышать ее голос, поэтому звоню. Она уже добралась до школы и, наверное, ждет меня. Собираюсь попросить ее пропустить тренировку и поболтать со мной до начала уроков, но Мия отвечает как-то сухо. И сразу отрубает связь.

Странно. Мы же… вроде бы поладили…

Телефон звонит не вовремя. Татьяна Петровна зашла ко мне с лекарством, и разговаривать при ней с Мией я, конечно же, не смогу. Все же смотрю украдкой на экран. Но это не Мия, а Кит.

— Да, — отвечаю я сиплым голосом.

— Кай, ты где? — спрашивает он.

— Дома. Сегодня не приду. Заболел, — сообщаю я. — А что?

Чую уже, что-то случилось.

— В общем… — Кит тяжело вздыхает, и по коже бегут мурашки величиной с кулак. — Акула проследила, где ты живешь, и увидела там Белку, узнала, кто она. Бомбануло многих. И сейчас они устроили расправу. Я подумал, тебе не все равно. Но если ты болен…

Мне трудно дышать. Глотаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, но он не поступает в легкие. Перед глазами кровавый туман.

«Ты сможешь меня защитить?»

Какой же я идиот!

— Кит… Ты слышишь?! Кит!

— Да.

— Сделай что-нибудь. Останови их. Умоляю! Я уже бегу. Я скоро буду!

Мечусь по комнате в поисках одежды, роняю стул, бросаю вещи из шкафа на пол.

— Кирилл, что происходит? — спрашивает Татьяна Петровна. — Что с тобой?

Я и забыл, что она здесь.

— Мне нужно в школу. Срочно.

— Это невозможно. Ты болен. У тебя температура!

— Уйдите с дороги! — рычу я, так как она встала в дверях. — Прочь!

— Я дяде позвоню! — кричит она мне вслед.

Без разницы. Пусть делает, что хочет.

Выскакиваю из дома. Вызвать такси? Это долго! Знаю, что у дяди, в подземном гараже, стоит байк. Он обещал подарить мне его, когда получу права. И я знаю, где ключи.

Мия, мой бельчонок, держись! Я убью всех, кто коснется тебя хотя бы пальцем!

Мне везет — в баке есть топливо, и мотор заводится с первого раза. Лечу в школу кратчайшим путем, нарушая правила. Плевать! Лишь бы не остановили раньше, чем я доберусь до места.

Дуракам везет. На чистом адреналине добираюсь до школы, бросаю байк во дворе, бегу в женскую раздевалку. Кит уже сообщил мне, что эти уроды там. Чтобы не столкнуться ни с кем из учителей, сразу ныряю в боковой коридор, на черную лестницу.

Мия, девочка моя…

После выходки Клео прошло уже достаточно много времени. Знаю, что не восстановился полностью, но от злости и ярости, от страха за мою девочку, срываюсь — и прибегаю к запрещенному приему. Я вызываю свой тотем.

К сожалению, это не грозный зверь. Один вид волка или медведя напугал бы отморозков. Но мой кот только на первый взгляд милый и пушистый. Когти, зубы и быстрая реакция — вот мое оружие.

Врываюсь в раздевалку… И ничего. Здесь уже никого нет! Хватаю телефон, чтобы набрать Киту. И слышу приглушенные всхлипывания, только благодаря коту. У кошачьих чуткий слух.

— Мия?

Прислушиваюсь, но всхлипывания стихают. Кот находит ее по дыханию. И исчезает, чтобы не напугать.

Мия спряталась в кладовке за душевой. Здесь хранятся старые ведра, тряпки и швабры. И еще какой-то мусор. Неважно!

— Бельчонок, — шепчу я. — Не бойся, это я, Кай.

— Уходи, — отвечает она сиплым голосом. — Оставь меня!

Осторожно извлекаю Мию из-под вороха каких-то тряпок. Цела. Только плачет так, что не может остановиться.

— Что они сделали? Что? Скажи! — допытываюсь я, обнимая мою малышку. — Ты в порядке? Сильно испугалась? Прости. Пожалуйста, прости…