Он вбежал в здание штаба, надеясь застать отца, но дежурный на входе сообщил, что маршал на космодроме. Дэн уже собрался уходить, как тут его цепко ухватили за рукав комбинезона. Он обернулся и узнал интенданта базы майора Роэна Крега.

— Что же вы голышом ходите, лорд Эгри! Тут вам не Бадалона, это Север, у нас климат суровый. Идите-ка за мной, утепляться будем.

Дэн хмыкнул: его, родившегося на Архипелаге, еще будут поучать! Но интендант Роэн Крег улыбался широко и благожелательно, так что Дэн уступил и потрусил за ним. И не пожалел, когда благодарно завернулся, как в одеяло, в удобную термокуртку из потрясающе мягкой, хоть и непромокаемой ткани.

— Раньше мне в термозащите даже жарко было, — поделился согревающийся Дэн с майором. — А теперь замерз, как Нуарский водопад. Интересно, почему? Может, материал пошел некачественный?

— Стареете, лорд Эгри, — сочувственно предположил интендант.

— Точно, — согласно махнул рукой Дэн, — говорят же, кровь с возрастом остывает.

Крег как-то странно хрюкнул в ладонь и протянул Дэну еще одну куртку:

— Возьмите, лорд Эгри, поищите там нашего императора. Он тоже целый день в одном комбинезоне круги по базе наворачивает, переживает из-за этого паскудного эсбэшника, небось замерз совсем. Наградил же Господь родственничком бедного мальчика, он и изводит себя. Ну, хоть прибрал вовремя, слава тебе…

Дэн салютнул, перебросил куртку через плечо и отправился на поиски друга. Уже смеркалось, вряд ли Сандро бродит по базе. Дэн догадывался, где он может быть, потому сразу направился к дальнему корпусу, построенному в виде крепостной стены с зубчатыми башнями наверху. Отец на чем свет ругал тех, кому пришла в голову такая креативная идея, из-за этих живописных башен Северную базу осаждали бесконечные толпы режиссеров и продюсеров, умоляющих маршала разрешить на ее территории съемки очередного исторического блокбастера.

А Дэну нравилось. Крайняя угловая башня была их с Сандро тайным убежищем с незапамятных времен. Там, наверху, на открытой смотровой площадке за зубчатым ограждением в детстве базировался их секретный штаб. Позже, когда уже не было необходимости прятаться от родителей,

там было очень здорово просто сидеть по вечерам и наблюдать закат или мерцание звезд. Дэн поднялся по крутой винтовой лестнице.

Так и есть, сидит, скукожившись, на каменном выступе в углу, привалился к стене и втупился в проем между зубцами. Дэн подошел и набросил на императора куртку.

— Привет тебе от майора Крега. Утепляйся. Фигня их новая термозащита, я в лесу чуть в сосульку не превратился.

Сандро взглянул нехотя, но ничего не сказал, с удовольствием укутался в куртку, видать, термозащитный комбинезон его тоже не грел. Дэн уселся напротив и себе уставился вдаль. Куда глазом не кинь, везде белые снега да высоченные сосны. Но насколько их вид приятнее тошнотных песчаных барханов или космических черных глубин!

— Ты не жалеешь о своем решении? — тихонько спросил Дэн, когда молчание стало совсем тягостным.

— О каком именно, Дэни? — Сандро продолжал смотреть вдаль.

— Стать императором.

Друг издал странный булькающий звук.

— Я? Смеешься? Да я уже раз двести пожалел, если не больше, — он шмыгнул носом и подтянул ворот куртки. — И дальше жалеть буду. Но я же говорил тебе, что это на всю жизнь, я знал, что так будет.

Со стороны лестницы послышался подозрительный шум, а потом что-то гулко громыхнуло.

— Кого там еще несет? — недовольно покосился Сандро.

— Это я упал, пацаны, не бойтесь, — раздался приглушенный голос.

— Светлый Маг Кристо-Гор, — не сдержал смешок Дэн.

— Кто? — удивленно переспросил Сандро. Дэн улыбнулся:

— Потом расскажу.

Из квадрата в полу показался сам Светлый Маг, в руках у него был внушительный термос и три термокружки. Конечно, так неудобно подниматься по крутой лестнице, как он еще не сломал ничего?

— Никто не знает архитектора, который додумался спроектировать такую лестницу на военной базе? Хотел бы я пожать его мужественную руку. И не только пожать, а и поотрывать обе сразу. Строение вроде нестарое, должен еще коптить небо. Или его уже отблагодарили, посмертно?

Громов подошел к парням и уселся возде Сандро.

— Я спросил Эдмунда, где вы можете быть, он и сказал, что скорее всего вы здесь себе… носы морозите.

— А прозвучало как «задницы», — невинно заметил Дэн. Громов ухмыльнулся:

— Как скажешь. Я вам принес морс, сказали согревающий, из этой, как его… Забыл. В общем, сказали, ваш любимый.

— Горячий морс из княженики? — оживился Дэн.

— Точно! — Егор с ловкостью бармена разлил морс по кружкам. — Прошу!

Сандро взял кружку и снова уставился в проем.

— Нельзя так себя изводить, Саня, — совсем другим, будничным тоном произнес Егор. — Ты же себя изнутри съедаешь.

— А что мне делать? — чуть слышно ответил тот. — Я несу только смерть, и самым близким мне людям…

— Конечно. Во всем виноват ты один, а не их жадность, тупость и гордыня. И непомерные амбиции. Они совершенно не при чем. Ты что, правда во всем винишь только себя?

Сандро не отвечал, лишь стискивал руками кружку. Егор попытался заглянуть ему в глаза, но тот упорно отворачивался.

— Так, — Егор потянулся за кружкой, но Сандро вцепился в нее мертвой хваткой. Громов взял его за воротник куртки и развернул к себе. Сандро героически жмурился. — Тебе родители говорили, что мужчины не плачут? И в школе учителя говорили? И всякие-разные твои воспитатели?

Сандро, отчаянно жмурясь, кивнул.

— Они все врали тебе, Саня, — наконец-то вышло разжать пальцы, отобрать и отставить кружку. — Плачут. Только тихо. И недолго. А главное, не в одиночку.

Он сгреб брата в охапку и ткнул носом себе в плечо:

— Давай, реви, слышишь? Пореви хорошенько. Я тут, видишь, никуда не тороплюсь. Можем пойти в лес, покричать. Хочешь поорать громко-громко? Тоже хорошо помогает. Я знаю, поверь.

Сандро замер, уткнувшись в мягкую ткань термокуртки, и судорожно вцепился в рукав Егора. Тот, крепко обхватив брата руками, положил подбородок ему на макушку и продолжал говорить:

— Меня когда в разведшколу отправили, мне так тоскливо было, хоть волком вой. Это теперь я понимаю, что мне всего одиннадцать лет было, но я же думал, что мне, как и всем, четырнадцать. И так стыдно было, когда все спят после отбоя, а я лежу, в потолок пялюсь и ненавижу себя за то, что слезы подступают. Нет, я держался! Мужчины ведь не плачут! А потом к нам девчонка в группу пришла. Мелкая совсем, едва мне до подбородка доставала. Они там, земляне, все мелкие. Так вот, однажды на тренировке у меня никак не получалось перепрыгнуть через препятствие. Тренер наш редкой язвой был, поднял меня на смех. И у нее не вышло. Ох уж он покуражился, это я сейчас понимаю, что он в нас дух боевой поднимал, хотел разозлить. А тогда мне застрелиться хотелось. И еще потом что-то не ладилось в этот день, не помню уже, в общем, состояние еще то было. И тут она, хватает меня за руку и тянет. Затянула на крышу: «Давай, — говорит, — поплачем, а то мне не с кем. Самой скучно, а у тебя, я вижу, тоже день не задался». Я так и сел. Говорю ей: «Мужчины не плачут». А она мне удивленно так: «Да ладно тебе. Мужчины тоже люди», представляете?

Дэн рассмеялся и с радостью понял, что Сандро тоже смеется. Не плачет, а смеется! Молодец, капитан!

— И что ты?

— Смеялся, как и вы. Она даже обиделась. А потом говорит: «Ну, раз ты не хочешь, я сама поплачу. Не мешай». Привалилась сбоку и давай рыдать. Я так испугался, что про свои переживания и думать забыл. А она порыдала-порыдала, слезы вытерла, встала. «Идем, — говорит, — скоро обед. Сегодня булочки мои любимые». Я был в ступоре, честно.

— Как ее звали?

— Кира. Она меня не только плакать, она меня еще и кричать научила. Набираешь побольше воздуха и кричишь во всю глотку. Мы на пустырь убегали, за руки брались и кричали. Мне, кстати, это больше помогает. Главное, она настаивала, чтобы с кем-то за компанию.