— А! Понятно! — усмехнулся я. — Теперь ясно, почему вы говорили, что время притупляет самые тяжелые несчастья и что рана в вашем сердце заживет.

— Вы ошибаетесь, возможно, я иду туда, чтобы обрести новые страдания.

— Так не ходите.

— Но разве в этом мире можно делать то, что хочешь? Я вовлечен в это помимо моей воли и иду туда, куда меня влечет судьба… Было бы, конечно, лучше мне туда не идти, я это прекрасно знаю, и все-таки пойду.

— В таком случае — завтра в Опере?

— Да.

— В который час?

— В половине первого ночи, если вас это устроит.

— А где?

— В фойе. В час у меня свидание под часами.

— Договорились.

Мы пожали друг другу руки, и он быстро вышел.

Часы вот-вот должны были пробить полдень.

Весь остаток дня и следующий день я был занят теми неизбежными визитами, какие обязан наносить человек, только что вернувшийся из полуторагодичного путешествия.

А поздно вечером, в половине первого, я был на месте свидания.

Пришлось некоторое время подождать Луи. Он шел вслед за маской, казалось узнав ее, но маска затерялась в толпе, и он не мог ее отыскать.

Я хотел поговорить о Корсике, но Луи был слишком рассеян, чтобы поддержать столь серьезную тему. Его глаза были постоянно сосредоточены на часах, и внезапно он меня покинул, проговорив:

— Ах, вот мой букет фиалок!

И он стал пробираться через толпу к женщине, которая действительно держала в руках огромный букет фиалок.

Поскольку к счастью для гуляющих в фойе были всевозможные букеты, то со мной заговорил букет камелий, обратившийся с поздравлениями по поводу моего счастливого возвращения в Париж.

За букетом камелий последовал букет из бутонов роз.

За букетом из бутонов роз — букет из гелиотропов.

Я общался уже с пятым букетом, когда повстречал г-на Д.

— Ах, это вы, мой дорогой! — воскликнул он. — С приездом, вы очень удачно появились: у меня сегодня ужинают такой-то и такой-то (он назвал трех или четырех наших общих знакомых), и мы рассчитываем на вас.

— Очень признателен, мой милый, — ответил я, — но, несмотря на большое желание принять ваше приглашение, я не могу этого сделать. Видите ли, я здесь не один.

— У меня так заведено: каждый гость вправе привести с собой кого захочет. Итак, договорились, на столе будет шесть графинов с водой, чтобы букеты не завяли.

— Что вы, мой друг, вы ошибаетесь, у меня нет букета для ваших графинов: я здесь с другом.

— Ну, тем лучше, вы же знаете поговорку "Друзья наших друзей…"

— Этого молодого человека вы не знаете.

— Так мы познакомимся.

— Я передам ему ваше приглашение.

— Хорошо, но если он откажется, приведите его силой.

— Я сделаю все что смогу, обещаю… В котором часу вы садитесь за стол?

— В три часа, и, поскольку мы будем там до шести, у вас достаточно времени.

— Хорошо.

Букет незабудок, возможно слышавший окончание нашего разговора, взял г-на Д. под руку и удалился с ним.

Через несколько минут я встретил Луи, который, по всей вероятности, уже объяснился со своим букетом фиалок.

Отослав не слишком остроумную маску интриговать одного из моих друзей, я взял его под руку.

— Итак, — спросил я, — вы узнали то, что хотели узнать?

— Да, но вам же известно, что на балах-маскарадах, как правило, вам отвечают так, чтобы оставить вас в неведении.

— Мой бедный друг! Извините, что я вас так называю, но мне кажется, что я знаю вас с тех пор, как познакомился с вашим братом… Видите ли… Вы несчастны, не так ли?.. В чем дело?

— О, да ничего особенного.

Я понял, что он хочет сохранить свою тайну, и замолчал.

Мы сделали два или три круга в молчании: я достаточно безразлично, поскольку никого не ждал; он все время настороже, разглядывая каждый маскарадный костюм, который попадался нам на глаза.

— Погодите, — сказал я ему, — знаете, что вам предстоит сделать?

Он вздрогнул, как человек, которого оторвали от его размышлений:

— Я?.. Нет!.. Что вы говорите? Извините…

— Я предлагаю вам отвлечься, в чем, мне кажется, вы нуждаетесь.

— Как?

— Пойдемте ужинать к одному моему другу.

— Да нет, ну что вы… Я буду слишком тоскливым сотрапезником.

— Там будет весело, и вы отвлечетесь.

— Но я не приглашен.

— Вы ошибаетесь, вы приглашены.

— Это очень великодушно со стороны вашего амфитриона, но, честное слово, чувствую, что недостоин…

В эту минуту мы столкнулись с г-ном Д. Он был очень увлечен своим букетом незабудок.

Но все же он меня увидел:

— Итак, значит, договорились, да? В три часа.

— Нет, не договорились, мой друг. Я не смогу быть у вас.

— Тогда убирайтесь к черту!

И он продолжил свой путь.

— Кто этот господин? — спросил меня Луи, явно только для того, чтобы поддержать разговор.

— Так это господин Д., один из моих друзей, умный малый, хотя и редактор одной из наших ведущих газет.

— Господин Д.! — воскликнул Луи. — Господин Д.1 Вы его знаете?

— Конечно. Два или три года мы сотрудничаем вместе и даже дружим.

— Это у него вы собирались ужинать сегодня?

— Конечно, да.

— И к нему вы меня приглашали?

— Да.

— Тогда совсем другое дело, я согласен, и с великим удовольствием.

— Ну что же! Наконец-то!

— Может быть, мне не следует туда ходить, — проговорил Луи, грустно улыбаясь, — но вы же помните, что я вам говорил позавчера: мы идем не туда, куда хотим, а туда, куда нас толкает судьба, и доказательством тому то, что мне не следовало сегодня вечером приходить сюда.

В это время наши пути вновь пересеклись с г-ном Д.

— Мой друг, — сказал я ему, — я изменил свои намерения.

— И вы будете у меня?

— Да.

— Браво! Однако я должен предупредить вас об одном условии.

— О каком?

— Тот, кто ужинает с нами сегодня вечером, должен поужинать и на следующий день.

— Это в силу какого же закона?

— В силу цари, заключенного с Шато-Рено.

Я почувствовал, как вздрогнул Луи, державший меня под руку.

Я посмотрел на него, но, хотя он и стал бледнее, чем был минуту назад, лицо его оставалось бесстрастным.

— А что за пари? — спросил я г-на Д.

— Долго рассказывать! Кроме того, есть одна особа, заинтересованная в этом пари, и если она услышит разговоры о нем, то может вынудить Шато-Рено проиграть его.

— Чудесно! До трех часов.

— До трех.

Мы вновь разошлись. Проходя мимо часов, я бросил взгляд на циферблат. Было два часа тридцать пять минут.

— Вы знаете этого господина де Шато-Рено? — спросил Луи спокойным голосом, тщетно пытаясь скрыть свое волнение.

— Только в лицо. Я встречал его несколько раз в обществе.

— И он не ваш друг?

— Это всего лишь мимолетное знакомство.

— Тем лучше! — проговорил Луи.

— Почему же?

— Да так.

— Нет, все-таки скажите. Вы его знаете?

— Лишь понаслышке.

Несмотря на уклончивый ответ, я сразу понял, что между г-ном де Франки и г-ном де Шато-Рено были загадочные отношения и в них несомненно замешана женщина. Неосознанное чувство подсказало мне, что в таком случае для моего приятеля было бы лучше остаться дома.

— Послушайте, — сказал я, — господин де Франки, может быть, вы примете во внимание мой совет?

— А в чем дело? Скажите же.

— Не ходите ужинать к господину Д.

— Почему же? Разве он нас не ждет и вы разве не сказали ему только что, что приведете еще одного гостя?

— Да, точно. Но не в этом дело.

— Так почему же?

— Потому что я просто-напросто полагаю, что нам туда лучше не ходить.

— Ну да, у вас, конечно, есть причина менять свои намерения, ведь буквально только что вы настаивали и собирались вести меня туда чуть ли не силой.

— Мы же встретимся там с господином де Шато-Рено.

— Тем лучше; говорят, он очаровательный человек, и я буду счастлив познакомиться с ним поближе.

— Хорошо, пусть так. Идемте, если вы так желаете.