Тост, который со вчерашнего вечера торчал в тостере, остыл и зачерствел. Я бросил его в мусорку и начал с начала. Мой желудок ныл от игнорирования его потребностей. Странно, но голова не болела, и это редкость.

Пока хлеб поджаривался, я открыл кран и наполнил стакан холодной водой, дважды осушив его содержимое, и потом рот перестал ощущаться таким пересохшим. Мне на глаза попалась бутылка виски.

Разговор со Скайларом промелькнул в моем сознании.

«Знаю, ты думаешь, что это помогает почувствовать себя лучше, но в итоге тебе становится только хуже».

Мог ли я почувствовать себя хуже, чем сейчас?

Я не уверен, что перепих с моим студентом — это подходящая альтернатива алкоголю. Конечный результат был тем же. Те же сожаления. То же дерьмовое ощущение поверженности. То же родство. Единственное отличие в том, что я не мог отделаться от страха, поселившегося у меня под кожей. Оглушительный стук моего сердца о ребра парализовывал.

Если бы Морган знал. Если бы он узнал. Если бы Морган не был за решеткой...

— Он в тюрьме. Пожизненно. Все закончилось. Конец. Он не выберется. Он не твой муж. Он монстр, — повторение этого вслух мало избавляло от ужаса. Столько людей умерло из-за того, что они слишком много флиртовали со мной, а ведь я даже не дотронулся до них. И не хотел. Даже не думал об этом.

Но Скайлар...

Наши забавы стали корнем сегодняшнего кошмара. Полтора года, закрывая глаза, я видел лица мужчин из моей папки. И Моргана. Всегда Моргана. Каждую ночь я наблюдал, как он мучает и терзает невинных людей. Душит, лишая их жизни. Каждую ночь я был не в силах остановить это. Как бы я ни кричал, как бы сильно я ни старался оттащить его от этих беспомощных жертв, все всегда заканчивалось одинаково.

Все время он говорил мне, что это моя вина. «Ты сделал это, Джейсон. Им пришлось умереть из-за тебя».

Прошлой ночью жертвой был Скайлар. Его неповторимые глаза, не зеленые и не синие, смотрели прямо мне в душу, пока жизнь уходила из его тела. Он тянулся ко мне, его губы произносили одно-единственное слово, которое он не мог озвучить из-за рук на его горле. «Пожалуйста».

Мой тост выпрыгнул из тостера, а я едва не выпрыгнул из собственной шкуры. Волоски на моем теле встали дыбом, сердце подскочило к горлу. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дыхание и выбросить из головы образы кошмара. Я машинально проделал нужные действия, намазывая арахисовое масло на тост, и мой желудок бунтовал.

Я ел, стоя у кухонного шкафчика, и арахисовое масло прилипало к нёбу, словно душа меня. Закончив, я оставил грязную посуду в раковине и взял бутылку виски. Я долго смотрел на этикетку.

Я открутил крышку, подошел к раковине и вылил в слив то, что оставалось в бутылке. Когда последние капельки упали в раковину, я поставил бутылку перевернутой и пошел в гостиную.

Оставаясь в одних трусах, я плюхнулся на диван и уткнулся лицом в ладони. Теперь Скайлар знал правду. Если захочет, он сможет разоблачить меня и разрушить мое шаткое пребывание в Виндзоре.

Я хотел доверять ему. Я хотел верить его обещаниям, что он будет молчать.

Но я вообще его не знал.

Сомнения просочились в мое сознание и вызвали панику. От паники невозможно было сидеть на месте.

Я вскочил с дивана и стал расхаживать туда-сюда, дергая себя за волосы. Ощущение заточения в собственном теле было для меня не новым. Стены смыкались вокруг меня, мне нужно было двигаться, выбраться, унести ноги. Моя кожа чесалась и горела.

Я проскользнул в спальню и выудил из комода спортивные шорты, футболку и толстовку. Скайлар все так же распластался по моей кровати, ничего не замечая. Вернувшись в гостиную, я оделся, натянул кроссовки и сунул в карман телефон.

Сейчас была середина ночи, но мне было все равно.

Я бежал по пустым улицам под проливным дождем, выкладываясь по полной, делая все возможное, чтобы оставить позади спутанный клубок тревоги, который поселился в моем животе. Мои легкие горели, мышцы ныли, но мои мысли продолжали бушевать. Как бы быстро и далеко я ни бежал, Морган и та невинная жизнь, что мы делили (та, что оказалась ложью), следовала за мной.

Когда мою грудь сдавило, я споткнулся, и слезы смешались с каплями дождя и размыли все перед глазами. Ухватившись за ближайшую стену, чтобы не грохнуться на задницу, я согнулся пополам. Мои глаза жгло, ноги дрожали, и массивная приливная волна сожаления накрыла меня. Она душила меня, и я утопал в ней, упав коленями на асфальт. В груди все сжалось, когда ошеломляющая агония лишила меня возможности функционировать.

Оказавшись на четвереньках, я плакал, не в силах взять себя в руки.

Улицы были темными и пустынными. Дождь давным-давно промочил мою одежду. Никто не видел мой срыв, так что я остался на прежнем месте и просто терпел это. Я колотил ладонью по бетонному тротуару, скрежетал зубами и рычал от ярости на мужчину, который украл у меня все и не оставил ничего, кроме покалеченной и сломанной оболочки прежнего меня.

Чтобы взять себя в руки, мне понадобились все мои силы.

Успокоившись, я подполз к зданию рядом и сел на тротуар, где уже образовывались лужи. Я прислонился к стене и осмотрел ночные окрестности. Я находился в жилом квартале недалеко от университета. Все заведения были закрыты и стояли с темными окнами, если не считать Макдональса в полквартала отсюда, на противоположной стороне улицы. Желтые арки горели ярко, а возле окна МакАвто стояла машина, работавшая на холостом ходу.

Я вытащил телефон и посмотрел на время. 04:57. Если слишком рано вернусь в свою квартиру, придется иметь дело со Скайларом, а я не знал, что сказать или сделать. В итоге ему придется встать и пойти на занятия. Моя первая пара сегодня стояла позднее по графику, так что я не спешил.

Я знал, что еще рано, но набрал номер Леви и стал слушать гудки. Мы не общались после моего гадкого сообщения в пятницу вечером после того, как я поцеловал Скайлара.

Поднялся ветер, швырнувшись капли дождя мне в лицо. Я накинул капюшон толстовки на голову и попытался отвернуться от ветра.

После пяти гудков звонок переключился на голосовую почту.

— Это я. Позвони мне.

Я завершил вызов и повесил голову, позволяя дождю хлестать меня по лицу. Поскольку я перестал бежать, температура тела опускалась, и я задрожал. Вдалеке завывала сирена, становившаяся тише по мере того, как автомобиль экстренной службы уезжал в противоположную сторону. Еще одна машина свернула к Макдональдсу и направилась к окну МакАвто. Вкус грязной дождевой воды покрывал мои губы, пока капли стекали по моему лицу и капали с подбородка.

Мой телефон зазвенел. Я посмотрел на экран.

Леви.

— Привет, — сказал я, готовясь к ядовитому ответу Леви. Я и не заслуживал чего-то лучшего.

— Ты же в курсе, что сейчас пять утра, верно?

— Прости.

— Я спал. Ты разбудил Отэм.

— Прости, — мой голос сбился и сорвался. Я крепко стиснул зубы, твердо решив скрыть эмоции из голоса, но терпел неудачу.

— Иисусе, — Леви вздохнул и застонал. Послышались шаркающие шаги. Звук воды, льющейся из крана. Знакомый щелчок автоподжига газовой плиты. — Я слышу все по твоему голосу. Ты в бл*дском раздрае. Богом клянусь, если ты не начнешь принимать таблетки, я сам приеду и затолкаю их в твое долбанное горло.

Мою грудь сдавило, и я поборол очередную волну парализующих терзаний.

— Джейсон. Что происходит?

Я выпалил все разом, не сумев остановиться, как только набрал инерцию.

— Я совершил ошибку. Это было так глупо. А какой у меня был выбор? Если бы я не сказал ему, он бы догадался, верно? Разговор об этом взбудоражил все. Я хотел выпить. Просто чтобы прекратить это. Как на этих выходных. Ты говорил — одну бутылочку. Ха! — это прозвучало как-то маниакально. — Но он... и потом я пересек грани, которые не стоило пересекать, и он в моей постели, и я не знаю, как его вытащить и отправить домой, — последние слова вырвались уже рыданием. Я зарычал, ненавидя эту слабость, с которой не мог справиться, и заколотил кулаком по тротуару под моей задницей.