Недавно Денис сказал, что рад тому, что месяц назад тот дедушка на старых «Жигулях» чуть не налетел на меня на дороге. Признаться по правде, я этому рада больше. Этот момент стал переломным, отделив жирной чертой моё длительное существование от настоящей жизни. С того момента всё изменилось, и мир начал постепенно приобретать краски благодаря мужчине, который стал время от времени появляться в моей жизни, и в итоге за короткий отрезок времени основался в ней насовсем. Который вопреки моему напускному равнодушию понял мои страхи и боль, и помог это всё отпустить.

— Нет, чертяка, — Дэн, придерживая Лорика двумя пальцами за ошейник, подвёл его к лежанке, которую мы разместили у входа в квартиру. — На диване спать нельзя. Вот твоё место, — Лорик залез на лежанку, но ложиться не собирался. Так и помышлял снова крутануться, пока не видит Дэн и прошмыгнуть на облюбованное местечко. — Диван для мамочки и папочки, а лежанка — для Лорика.

Я прыснула со смеху. Не удержалась.

Жалобно на меня посмотрев, любимый сокрушённо выдохнул:

— Могла бы и помочь вместо того, чтоб смеяться. Тебя он слушается, а меня нет, — в подтверждение этих слов Лорик снова процокал острыми коготками по кафельному полу и с невозмутимым видом всё-таки забрался на диван. — Ладно, сиди уже!

Я подошла к своему мужчине и, обняв, уютно устроила голову на его груди, там, где бьётся сердце.

— Он к тебе просто ещё не привык. Но скоро обязательно привыкнет, вот увидишь.

Крупная ладонь прошлась вдоль моего позвоночника и остановилась на талии, ласково поглаживая. Довольно прикрыв глаза, я подумала, что это самое уютное место в мире — в кольце его сильных рук.

— Можно сегодня спать с тобой? — огорошил меня Денис.

Я даже подняла голову, чтобы видеть его лицо. И оказалось, что он говорил на полном серьёзе.

— Что за глупый вопрос? — фыркнула я. — Мы теперь ведь живём вместе, как иначе?

— Я подумал, вдруг тебе нужно время, чтоб свыкнуться.

Если сначала я опешила, то это объяснение и неловкое смятение во взгляде заставили меня мягко улыбнуться. Он обо мне волновался, о моём психологическом состоянии, и это мне было понятно. Его угораздило сойтись с девушкой с тяжёлой душевной травмой и клином в голове, время от времени проявляющимся, поэтому его растерянность была неудивительной.

— Когда я соглашалась на совместную жизнь, я отчётливо понимала, на что иду, — сказала я. — Со мной можно спать, со мной можно говорить о чём хочешь, со мной можно пить, есть, смотреть фильмы, как с любым нормальным человеком. Если вдруг…

— Так, всё…

— …у меня случиться какой-то заскок в голове…

— Я не это имел ввиду.

— …то я тебе о нём скажу.

— Мне не нравится этот разговор, — пробубнил Дэн, зарываясь носом в мои волосы. — Зато нравится, как ты пахнешь. Как спелая ягодка.

— Ты мастер переводить темы, — усмехнулась я.

Наше внимание привлёк какой-то шаркающий звук. Повернувшись, я с ужасом ахнула:

— Лорик!

— Ну-ка фу!

Потягиваясь, щенок рычал и активно шкрябал когтями по обивке дивана, словно пытался найти в земле зарытую кость. Выражение лица Дениса при этом было непередаваемым.

— Гав! — такое чувство, что огрызнулся нам в ответ.

Подбежав к проказнику, рявкнула:

— Фу! Лорик, место!

Прижав уши, щенок испуганно нагнулся. В глазах — полное признание вины, хвост дрожит, но сам упрямо остаётся на диване. Уперев руки в боки, я повторила:

— Лорик, мес-то!

Пока пёс недовольно переползал на лежанку, Дэн, скрестив руки на груди, пристально смотрел на своего нового жителя, судя по всему, проклиная на чём свет стоит идею забрать меня вместе с собакой. Но другого было не дано, Лорик был обязательным приложением ко мне.

— Прости за это, — вздохнула я, чувствуя долю своей вины за то, что мы с Лориком нарушили идиллию, в которой он привык жить.

Но мужчина лишь отмахнулся.

— Это всё пустяки, Крис.

Я неловко повела плечом. Мне всё же было не по себе, хоть я и проверила потом то место, которое скрёб щенок: к счастью, он не испортил мебель в этот раз. Ещё раз со всей серьёзностью Дэн посмотрел на меня и сказал:

— Не вздумай сейчас испытывать вину, я же тебя насквозь вижу, — (вздохнув, я нахмурилась и саркастично приподняла уголок губ). — И рожицы мне не строй, хулиганка, — усмехнувшись, он легонько надавил пальцем мне меж бровей, разглаживая морщинку. Не удержавшись, я хохотнула. — Ты здесь не в гостях, не нужно стесняться. Я хочу, чтобы тебе здесь было комфортно. Да, я не привык к домашним животным, у меня из питомцев был лишь попугай Гоша, и тот в глубоком детстве… Прожив у меня с полгода, эта зараза улетела, потому что я забыл закрыть клетку после кормёжки.

Я искренне рассмеялась, предавшись воспоминаниям.

— Я помню. Тётя Ира тогда тебя ругала на чём свет стоял.

Дэн широко улыбнулся:

— Да, попугай-то говорящий был. Больших денег стоил в то время, и родители решили мне подарить зверушку, которую я так просил. Хотя просил я собаку. Но когда он улетел, я только с облегчением выдохнул. Ухаживать за ним мне надоело уже через месяц, а своей болтовнёй он меня попросту достал.

— Ага, — кивнула я. — Клюв у него не закрывался. Когда твоя мама накрывала клетку тёмной тканью, он говорил: «Преда-а-атели, преда-а-атели».

Дэн громко засмеялся, и под этот звонкий звук даже Лорик, грызший кость на своём месте, навострил уши и резко вскинул морду, заинтересованно посмотрев на хозяина.

— Это я его научил, — проговорил Денис, потирая затылок. — А потом грыз локти, потому что ночевал-то Гошка в моей комнате, и постоянно мешал спать. Кстати, хорошая у тебя память, — усмехнулся он. — Мне тогда было лет десять-одиннадцать…

— Двенадцать, — уточнила я. — А мне четыре. На самом деле, я помню себя с довольно раннего возраста.

— Хм… Мои первые воспоминания начинаются лет с пяти, — вдумчиво произнёс он.

Я развела руками.

— Ну, у мужчин вообще память хуже, чем у женщин.

Мы вошли в спальню. Дэн сорвал с кровати покрывало и, кое-как свернув, бросил на пол, после чего достал из шкафа пару чистых полотенец, и сказал:

— Я хочу в душ. Но уступаю тебе, иди первой.

Подняв с пола плед, я развернула его, аккуратно сложила уголком к уголку и положила на нижнюю полку в шкафу.

— Иди ты. У меня ещё осталось немного неразобранных вещей.

Мужчина удалился, и спустя минут пять вся моя одежда лежала на своих местах. Взгляд остановился на ящике с нижним бельём, и немного помедлив, я его открыла. Отыскала нужный комплект, и медленно провела пальцем по нежному кружеву белого цвета (он точно понравился бы Денису), после чего с волнением в сердце замерла. Я собиралась сделать то, что долгое время считала для себя недопустимым. Я задумалась: как это должно произойти? Выйти к нему из ванной в красивом белье, сразить женственностью, соблазнить? Это было бы хорошо, но из-за доли сомнения, трепещущей в глубине души, я боялась передумать за то время, что уйдёт на сборы, поэтому, отбросив все мысли, положила секси лифчик и трусики обратно и задвинула ящик.

Ещё с утра в порыве страсти я была готова отдаться ему полностью, ни минуты не раздумывая. Сейчас же моя решимость немного развеялась, но я запретила себе отступать. Я хотела Дэна всего целиком, хоть и ужасно, до дрожи в коленках волновалась; а он, я знаю точно, хотел меня. И это не было низменной примитивной похотью; наше влечение было обоюдным, ощутимым всеми фибрами души, парящим где-то над седьмым небом, соединяясь в одно общее желание — стать друг с другом единым целым. Я понимала, что нам нужны здоровые отношения. Будет ненормально жить вместе, при этом вести себя, как соседи. Я решилась переехать к нему, будучи в здравом уме, в надежде обрести наконец наше общее счастье, которое когда-то в один миг обрушилось.

Вспоминая те далёкие три месяца, что мы провели вместе, и минувшие несколько недель, мимолётная улыбка коснулась губ. Это ведь лучшее, что случалось в моей жизни. Его взгляды, прикосновения, умение понимать и слышать, готовность постоять за меня ценой собственного благополучия или даже жизни. Это всё показатели глубочайшей любви.