Кто сказал, что работа с людьми — это легко? Часто нужно просчитывать намного шагов вперёд, чтобы быть лучшим в своей сфере деятельности. За это я и ценил Валика, он умел найти подход практически к любому человеку, но в этот раз что-то пошло не так, и вот уже его нервы на пределе — это видно невооружённым взглядом. Он сидел напротив меня, нервно подёргивая ногой и машинально накручивал на палец чёрную ниточку, вылезшую из шва на рукаве его пуловера.

— Значит, ему нужен офис больше. Поищи ещё, Валь, у нас полно подобной недвижимости. Кому, кроме тебя, я смогу ещё поручить такого клиента, как Ермоленко?

— Это уже вторая подборка проектов, которые он забраковал, — недовольно проворчал друг. — Причём не просто забраковал, а в самой грубой форме. Интеллигент недоделанный.

Я закрыл ноутбук и вытянулся в кресле, сцепив руки за головой. Да, Ермоленко клиент сложный, но наша задача угодить каждому. Не браться же мне самому за этот заказ. Я уже отошёл от этих дел и с недавних пор занимаюсь исключительно юридической частью сделок и веду бухгалтерию. Да, бухгалтера я пока так и не нашёл, поэтому на мне двойная нагрузка: куча документации, расчёты и договора — каждый на несколько десятков станиц — и от постоянной работы с компьютером у меня к вечеру глаза сводит в кучу.

— А от меня ты чего хочешь? Чтоб я его спровадил или чтобы сделал твою работу вместо тебя?

Валик запыхтел, не находя ответа, а в дверь раздался стук. В проёме показалась секретарша Людмила с чрезвычайно обеспокоенным выражением лица.

Людмила была невысокой худощавой женщиной, тянувшей на хрупких плечах много обязанностей, как на работе, так и в личной жизни. Муж её, Антон, раньше работал у нас риелтором. Продержался недолго, как оказалось, любил иногда уходить в запои. Косяки такие случались редко, но метко, и бывало, что на встречу с клиентами приезжал с хорошо слышимым запахом перегара. Люди начали жаловаться, а тот в свою очередь срывался на сотрудниках, в числе которых уже некоторое время состояла его жена. Пришлось после нескольких выговоров Антона уволить, а вот Люда на данный момент работала в моём агентстве уже больше года, и всегда серьёзно относилась ко своим обязанностям.

— Денис Владимирович, к вам посетитель, — она по-деловому одёрнула полы серого приталенного жакета.

— Назначено? — спросил я, не припоминая, чтобы договаривался о встрече с клиентом на это время, но иногда люди заходят с улицы.

— Нет, но, думаю, это важно. Там ваш отец.

Мы виделись с отцом неделю назад, я расспрашивал его о том самом Ермоленко, внезапно всплывшем в нашей конторе в качестве друга отца. Да, действительно мужчины дружили ещё в студенческие времена, но потом общение сошло на нет. Встретились они пару месяцев назад на какой-то конференции, разговорились, и папа поведал ему, что сын, то есть я, основал собственное дело. Так Ермоленко и очутился на пороге моего офиса. По поводу его не добропорядочности отец ничего сказать не смог, так как лично в делах с ним не пересекался, но слухи ходили, что влиятельный адвокат не чист на руку. По сути слухи — это ветер, да и информация нам эта, в принципе, ни к чему. Просто человек он не самый приятный, и что-то в нём настораживает.

— Пусть заходит, конечно, — сказал я, и секретарь скрылась в приёмной, аккуратно захлопнув за собой дверь. — Валик, давай так, — обратился я к сотруднику и другу по совместительству, — поищи ему что-то неординарное, ты же можешь, и перед тем, как показать Ермоленко, поднеси мне. Я взгляну. Может, вдвоём выберем самый оптимальный вариант, а потом пригласим клиента и втроём всё обсудим.

Тяжко вздохнув, Валик встал. Выдернув раздражавшую его ниточку, скомкал её и бросил в урну с макулатурой, стоявшую у моего стола.

— Ладно, подумаю, чем его можно удивить, — поплёлся он к выходу. — О, появилась идея, — рассуждал он сам с собой.

Да, запарился паренёк. Надо бы его будет наградить дополнительными выходными после того, как распутаемся с адвокатом, а то так и разум помутиться может, а мозги Вали мне ещё ой как пригодятся.

Отец выглядел очень хорошо, и настроение у него, похоже, было отличное, особенно, если брать во внимание, что он заскочил ко мне прям с работы. Первая половина дня юридической фирмы отца обычно была самой загруженной, и, если он решил вырваться ко мне в час пик, значит, произошло что-то сверх важное.

Отец занял место на тёмно-сером диване у окна, и я присел рядом, предварительно попросив Людмилу принести две чашки чёрного кофе.

— Как дела, сынок? — явно начал он издалека.

Тёмные волосы с редкой проседью были тщательно зачёсаны назад, а лицо было начисто выбрито. Он никогда не допускал даже двухдневной щетины, поэтому каждое утро отца начиналось с того, что он брал в руки бритву. Я же такой дотошностью в этом деле не отличался, поэтому лёгкая небритость мне была присуща. Должен заметить, Кристине она нравилась, хоть и жаловалась время от времени, что я колючий.

— Смотря, какими делами ты интересуешься? Рабочими или личными? — уточнил я.

Облокотившись о спинку дивана, он сел в пол-оборота ко мне, полностью расслабившись.

— Любыми, — ответил он, и в этот момент раздался тихий стук в дверь, после чего Людмила вошла в кабинет с подносом в руках. Поставив обе чашки на кофейный столик, она тут же удалилась.

— Во всех аспектах у меня всё отлично, — я не соврал. На фирме дела шли стабильно, что есть неплохо, и ко мне вернулась любимая девушка, что было лучшим из всего происходящего. — А как у тебя? — с подозрением я осмотрел старика. Что-то мне подсказывало, что он приехал не для того, чтобы узнать последние новости из моей жизни. Скорее всего, ему самому было что поведать.

Он усмехнулся, и вокруг его глаз залегли глубокие морщинки.

— Тоже неплохо, хотя есть изменения, которыми я хотел бы с тобой поделиться, — взгляд его стал серьёзным, и я заволновался. Хотя на протяжение двух лет у нас и были не слишком близкие отношения, и мы наговорили друг другу кучу неприятных слов, он всё же оставался моим отцом. Единственным живым родителем. Который, к тому же, первым признал свою неправоту. Скажу честно, я этот поступок высоко оценил.

— Что произошло?

Сделав глоток кофе, отец поморщился от горечи напитка и не спеша поставил чашку на столик. Словно специально делал всё так медленно, чтобы извести меня. Загадочно посмотрел на меня и снова ухмыльнулся.

— Да блин, па, что ты время тянешь? Явно же что-то серьёзное, если такой трудоголик, как ты, примчался ко мне средь рабочего дня и даже без предварительного звонка.

Глубоко вдохнув, отец выдал:

— Женюсь, сынок.

С недоумённым выражением лица я замер. Новость меня ошарашила не по-детски. Я ни сном, ни духом не знал о том, что у отца появилась женщина.

— Фух, — выдохнул отец и снова нервно усмехнулся. — Не думал, что будет так трудно сказать.

— Ну, — я запнулся, — я в шоке. Эффект неожиданности сработал, а теперь по порядку, пожалуйста. На ком ты собрался жениться?

Мне оставалось надеяться только на то, что его избранницей стала не какая-то алчная девица, окрутившая состоятельного «папика».

— Её зовут Вероника. Она очень хорошая женщина.

— И сколько ей лет? — уточнил я, пока в голове роились беспорядочные мысли.

— Сорок девять. Что, — усмехнулся, — думал, я ровесницу твою в дом привёл?

Тут уже улыбнулся я, облегчённо выдохнув.

— Хорошо же ты меня знаешь.

— Не в том дело, — отмахнулся отец. — Просто на твоём месте я подумал бы так же. Ей сорок девять, — снова повторил он, — она коренная харьковчанка, хозяйка салона красоты. Сама по специальности косметолог. Есть сын, ему двадцать два, но живёт и учится он в Польше, так что познакомитесь позже. Я утолил твоё любопытство?

— Не совсем, — ответил я, задав следующий вопрос: — Сколько вы уже вместе?

— Около полугода, — он подался вперёд и сцепил руки в замок. — Сын, я бы очень хотел вас познакомить, и тогда мы вместе тебе всё объясним, но прошу тебя быть с ней вежливым, потому что она очень волнуется, что ты её не примешь.