— Нет. Ничего.

— Ни разу?

Ильнур прямо взглянул на волшебницу и ответил:

— У нас с Лаурой никогда не было близости, если вы об этом. Мы были друзьями, и только.

— Хорошо, хорошо, я вам верю. Но раз уж вы были друзьями, вы хорошо ее знали.

— Как выяснилось, не так уж и хорошо, — мрачно проронил Ильнур.

А затем поспешно добавил:

— Прослушайте, миледи, если бы были хоть какие-то признаки, хоть что-то… Но ничего не было. Ничто не предвещало ее предательства. Я уже не знаю, что и думать. Может, это какие-то темные чары. Не могли черные маги империи околдовать ее?

Элария задумчиво нахмурилась, сразу состарившись на десяток лет.

— Околдовать Лауру… Вот не уверена. Подобный трюк можно проделать с обычным человеком, да и то на это требуется время и силы. Но околдовать чародея… Нет. Лаура обязательно засекла бы эти попытки и предотвратила их. Да и потом, она ведь очень сильная волшебница. Чтобы околдовать ее, потребовался бы черный маг невероятной силы. А в Кранг-дане как раз сейчас негусто с такими специалистами. Нет, я не верю, что ее могли околдовать. Судя по всему, причина кроется в иной плоскости.

— В иной? — переспросил Ильнур. — Но в которой? С чего бы вдруг Лаура стала предательницей?

— Например, она могла внезапно разочароваться в добре и его идеалах, — предположила Элария.

Ильнур криво усмехнулся.

— Вас это забавляет?

— Нет, что вы, — поспешно произнес паладин. — Просто вы явно знали Лауру хуже, чем я. Поверьте — она последний человек, который мог бы разочароваться в идеалах добра. Я скорее допущу, что подобное случится со мной, чем с ней.

— И что же у нас остается? — спросила Элария. — Если исключить черную магию и идеологические мотивы. Подкуп?

— Лаура никогда не стремилась к богатству, — отмахнулся от этой нелепой версии Ильнур. — Она всегда вела скромный образ жизни, даже после того, как заняла должность верховной волшебницы Форинга. Захоти она разбогатеть, ей незачем было предавать Ангдэзию. С ее талантом и силой она могла бы вести в столице частную практику и купаться в золоте.

— Верно, — улыбнулась Элария. — Не говоря уже о том, что ее ждала блестящая карьера при дворе, куда она обязательно попала бы после нескольких лет службы в Форинге. То есть, жажду наживы мы тоже исключаем.

— Исключаем, — утвердительно кивнул Ильнур. — Жажда наживы, это не про Лауру.

— Тогда что же у нас остается? — спросила Элария. — Какой-то личный мотив?

Личный мотив? Ильнур об этом не думал. Да и какой личный мотив мог быть у Лауры? У нее по большому счету и личной-то жизни не было. То есть, не было до недавнего времени, пока она не сошлась с Колькой. Ильнур прикинул, не тут ли кроются причины ее непостижимого предательства, но с ходу отверг эту нелепую версию. Даже если Лаура поцапалась со своим Коленькой, она не сбежала бы из-за этого к врагам. Такое даже допускать было нелепо.

И все же Эларии следовало знать о связи Лауры и юного паладина. Верховная волшебница мудра, она видит больше других. Но Ильнуру что-то не хотелось примешивать сюда и дела любовные. Они явно тут не при чем.

— О чем вы задумались? — спросила Элария, заметив, что паладин ушел в свои мысли.

— Простите, — спохватился Ильнур. — Я тут вспомнил этого огненного демона. Вам ведь о нем докладывали?

— Докладывали, — кивнула Элария.

— И что вы думаете?

— Пока что ничего определенного. Известно, что это существо из иного мира.

— Как и Свиностас, — прошептал Ильнур, которому показалось, что это не случайное совпадение.

— Так же известно, что он восприимчив к нашей магии, — продолжила верховная волшебница. — Чародеям прошлого удалось заточить его в темнице. Значит, нам известен, по крайней мере, один способ его ликвидации. Это не так уж и мало.

— Всего один, — мрачным тоном проронил Ильнур. — По мне, так негусто.

Элария улыбнулась и заверила его:

— Поверьте, у меня найдется чем удивить это существо. Не хочу хвастаться, но я стала верховной волшебницей Ангдэзии не за красивые глазки.

— А что насчет Свиностаса?

— Насчет Свиностаса?

Элария задумалась.

— О нем мне мало что известно. Доклады о нем довольно противоречивы. Приходится признать, что об этом существе нет никакой объективной информации. И все же я не думаю, что с его ликвидацией возникнут проблемы. По всей видимости, сам Свиностас не представляет большой угрозы. Его главное оружие — коварство и талант подчинения. Но нас ему не заболтать. Верно ведь?

— Пусть мне только выпадет шанс! — сквозь зубы процедил Ильнур, чьи кулаки с хрустом сжались. — Пусть выпадет всего один, крошечный шанс! О большем я не мечтаю. Мне хватит и этого.

— Полагаю, вам представится такая возможность, — обнадежила его Элария. — А теперь ступайте отдыхать. У вас утомленный вид.

— День сегодня был сумасшедший, — пожаловался Ильнур.

— Понимаю. Но все это ненадолго. Как только мы покончим со Свиностасом и его шайкой, жизнь вернется в привычное русло.

Хотелось бы Ильнуру, чтобы слова Эларии оказались пророческими. Но он понимал — если что-то и вернется в прежнюю колею, то не все. Лаура потеряна для них навсегда. Для нее нет обратного пути.

В последний раз взглянув на свое отражение, Ильнур подошел к столу, поднял с него свой меч и пристегнул его к поясу. Теперь он был готов. По крайней мере, телесно. На душе у верховного паладина Форинга скреблись кошки. Он чувствовал смятение, растерянность, несвойственное себе желание махнуть на все рукой и отрешиться от всех треволнений этого мира. Не следовало идти в битву с таким поганым настроем. Но у него не было выбора. Пожалуй, он бы мог отказаться от участия в походе — войско и так достаточно велико. Сказал бы, что должен позаботиться о Форинге или просто объявил себя больным. Но поступить подобным образом Ильнур не мог. Там, на нейтральной полосе, обосновался враг. Свиностас, племянник Люцифера. До его появления в этом мире жизнь текла своим чередом, тихо и спокойно. Все шло как надо, и не происходило ничего, выбивающегося из колеи. Но стоило этому грязному монстру явиться сюда, как все тотчас же пошло наперекосяк. Ильнур не мог доказать этого, но он утром чуял, что именно Свиностас повинен во всех случившихся бедах и несчастьях. А ведь он только начал. Свиностас еще не развернулся во всю злодейскую ширь. Он лишь делал первые пробные шаги. Но если дать ему время, он покажет себя во всей чудовищной красе.

Вот какая причина гнала Ильнура в поход. Он собирался исполнить свой долг святого рыцаря и повергнуть гнусную тварь. Как только Свиностас падет, все сразу же встанет на свои места. Ильнуру отчаянно хотелось верить в это.

Нельзя было и дальше сводить себя с ума мыслями о необъяснимом предательстве Лауры. Впереди ждала битва. Свиностас окопался на нейтральной полосе, и с ним его демон. Вот о чем нужно думать. Только о предстоящем деле. Все остальное потом.

Выйдя во двор резиденции, Ильнур заметил своих подчиненных, паладинов и воинов, собравшихся проводить его в путь. Все они по его приказу оставались защищать Форинг. Многие из верных соратников чуть ли не на коленях умоляли Ильнура позволить им примкнуть к нему. У многих были личные счеты к Свиностасу. Но верховный паладин был непоколебим. Счеты счетами, а оставлять город беззащитным было нельзя.

Провожаемый напутствиями и пожеланиями удачи Ильнур зашагал к конюшне, где его уже поджидал оседланный жеребец. Будь его воля, Ильнур бы выступил в поход немедленно, вместе с передовым отрядом, но в данном случае он был не властен распоряжаться собой. Все решали понаехавшие в большом числе высокие начальники. Один из них, а именно сам глава ордена Рогзар, предложил Ильнуру примкнуть к его свите в пути. Ильнур, конечно, мог бы отказаться. Теоретически. Это ведь был не приказ, а всего лишь предложение. Но кто он такой, чтобы отвергать предложения главного паладина королевства? Да и потом, ему было ясно, что передовому отряду ничего не светит. Свиностас едва ли предпримет контратаку. Он будет сидеть в своей крепости и ждать. А штурм не начнется, пока все войско не прибудет на место. Вот тогда-то Ильнуру и нужно будет оказаться в первых рядах. Чтобы именно его меч оборвал жизнь чудовища и возвратил этому миру прежний порядок.