Впереди шли я и Мэрион, не оставившая меня даже в такой момент. Непосредственно за нами следовало два десятка ветеранов, ещё столько же прикрывали тыл, а остальные смешались с толпой новичков, откуда изредка доносились их ругательства, а порой и затрещины, раздаваемые замешкавшимся. Жаль, безумно жаль, что Господь одарил своей милостью случайных людей, не просто не понимающих оказанной им чести, но и не заслуживших её. В результате они позорят само звание рыцаря, а ведь глядя на них, что будут думать про остальных? Но Гавриил сказал, что шанс даётся всем. И надо сказать, некоторые из нас его достойны. Может быть даже в большей степени, чем я сам. Что до остальных, то их судьбу надо будет как‑то решать, не дожидаясь, когда они не вернутся с очередного задания. Некоторым людям просто по складу характера не дано быть воинами, но это не значит, что они не могут служить Господу иной службой.
Мы прошли длинный коридор, вырубленный в камне, миновали массивные ворота, с выставленной стражей, проводившей нас скучающими взглядами, и вышли в подземную полость, в которой и располагалась основная часть города. В переплетение его улочек мы, разумеется, не пошли, а сразу свернули на дорогу, ведущую к храму. Но дойти до него не успели.
Шедшая рядом со мной Мэрион внезапно вскинула голову и резко что‑то крикнула на своём языке. А потом повернула побледневшее лицо в мою сторону и закричала:
– Тревога! Прорыв нежити!
Переспросить что‑либо я не успел, так как события понеслись вскачь. Внутри меня что‑то сжалось, а впереди, шагах в сорока от нас, на дороге прямо в воздухе внезапно возникла полупрозрачная женская фигура с развивающимися волосами. Она на мгновение зависла в воздухе, спиной к нам, а в следующее – с леденящим душу криком спикировала на какого‑то случайного прохожего. Мэрион рядом что‑то выкрикнула и сделала жест рукой, словно подбрасывая некий предмет. Улицу озарил мертвенно‑бледный свет, чудесным образом не ослепляющий глаз, но полностью уничтоживший пещерный сумрак. А я опять ощутил применение какой‑то мощной магии. В залившем улицу свете стало видно, что вся она заполнена полупрозрачными силуэтами. Мужчины и женщины, в доспехах и без, их было много, десятки, может даже сотня или две, но с каждым вдохом появлялись всё новые, и казалось, что вся улица заполнена ими.
– К оружию! Бей! – ещё успел выкрикнуть я, выхватывая меч и видя, как неупокоенные души и альвы набрасываются друг на друга.
Впереди взлетела в воздух полупрозрачная фигура ранее виденной женщины. Её лицо уже было развёрнуто к нам.
– Берегись! – выкрикнула Мэрион на системном.
– Банши!* – испуганно заорал кто‑то сзади.
Но чего надо беречься, ни я, ни другие рыцари, разумеется, не поняли, а в следующий миг стало поздно, банши закричала.
* банши (баньши) – в ирландской мифологии это фея (из волшебного народа сидов), призрак или дух‑покровитель рода. В данном случае люди приняли призрака за банши по ошибке, за внешнее сходство, так как никто из них не разбирается в видах системной нежити и призраков в частности.
(примечание автора)
Доводилось ли вам слышать звуки, от которых кровь стынет в жилах, звенит стекло в витражах собора, идёт трещинами и рассыпается керамика? Мне за свою недолгую жизнь довелось видеть всякое, и душераздирающие крики в этом списке не самое ужасное, но с таким я ещё не сталкивался. По улице как будто ледяной порыв ветра прошёлся. Сердце запнулось, тело одеревенело, над головой что‑то во множестве разбилось и стало осыпаться вниз градом осколков, раня живых. По шлему что‑то звонко щёлкнуло и срикошетило прямо под ноги. Люди и альвы замерли в навеянном магией ступоре, и призраки немедленно воспользовались нашим замешательством. Они налетели со всех сторон и леденящие душу ужасные крики заполнили улицу. На моих глазах призрачный силуэт вошел прямо внутрь тела одного из рыцарей и тот, забившись в припадке, рухнул на каменные плиты, а ник над его головой вспыхнул и сменил окраску на алую. Одержимость? Он неловко попытался подрубить ногу стоявшему рядом, но не сумел. Банши спикировала сверху и впилась поцелуем в искаженное гримасой боли и ужаса тело воина‑альва, и его крик оборвался, хотя тело, содрогаясь крупной дрожью, осталось стоять на ногах. Времени обернуться, и посмотреть за спину, не было, но судя по звукам самый ужас воцарил именно там, и не все одержимые после вселения в них духа оказались беспомощны.
Коротко свистнул, разрезая воздух, клинок и тень, целующая альва, с беззвучным криком распалась на истаивающие фрагменты, альв молча упал, как подрубленный, кажется, волосы его поседели, а я словно очнулся. Усилие воли, которое понадобилось, чтобы сбросить оцепенение не описать словами, я как будто поставил на кон всё, зная, что второй попытки не будет, – и выиграл. Рубанул мечом и стремительно развернулся, ударив крест‑на‑крест ещё раз, уже по другой фигуре, и только после этого со всхлипом втянул ртом воздух. Кем бы ни были напавшие на нас порождения Падшего, они смертны и уязвимы, а за их гибель Система начисляет ОС. И эта мысль придала сил.
– Очнулся? – зло выкрикнула жрица и что‑то сделала, пустив вокруг себя новую волну магической силы, впрочем, без какого‑либо заметного эффекта. – Прикрой меня, на заклинание экзорцизма нужно время! Быстрее, или мы все тут сдохнем!
Я чертыхнулся и метнулся вперёд, нанося удар твёрдым носком сапога по затылку рыцаря, беспомощно барахтающегося на камнях мостовой. Можно было пронзить его мечом, но очень уж он удачно подставился, пытаясь совладать с выхваченным оружием. Бил я без жалости, так что он мгновенно сомлел, а мгновение спустя от его тела попыталась отделиться тень, которую я немедленно угостил сталью. Мгновенно сориентировавшись, кинул «исцеление» и, не дожидаясь благодарности, бросился к Мэрион, что‑то сосредоточенно творящей, не обращая внимания на несущихся на неё новых противников. Со всех сторон раздавалась брань и отчаянные крики живых, далеко не все из которых смогли сбросить с себя предательское оцепенение. Из‑за домов доносились ослабленные расстоянием леденящие вопли неупокоенных, звенела сталь, мелькали призрачные силуэты, и применялась магия. Не знаю, что затевали альвы, но на такое они явно не рассчитывали.
Рубанул одного призрака, не сумел дотянуться до другого и схлестнулся с одержимым альвом. Я видел тренировки этих воинов, но произошедшее заметно снизило его боевые качества. Если бы он дрался так, как сражался я в бою с хаоситами, то моя песенка была бы спета. К счастью, ничего подобного и близко не было. Возможно, дело в том, что одержимость этого воина не была добровольной. Возможно, вселившийся в него дух был намного слабее того. Возможно, альв продолжал сопротивляться даже в нынешнем своём состоянии, ведь я хорошо запомнил, что одержимый прекрасно всё видит и понимает, просто поделать мало что может. Ну или это я тогда не мог. А может быть, дело в чём‑то ещё, я в любом случае не собираюсь разбираться. В бою всё просто, есть свои и враги, бей или убьют тебя. А альвы показали себя слишком опасными бойцами, чтобы я мог позволить себе по отношению к ним снисходительность или милосердие. Удар лёгкого меча в лицо пришлось парировать вскинутым щитом, и я охнул, когда в него внезапно прилетел удар секиры, болезненно отдавшийся в руке. Впрочем, моему противнику пришлось хуже, так как я подрубил ему опорную ногу и отпрыгнул, скорее почувствовав, чем заметив новый росчерк лёгкого клинка, чиркнувший над мостовой, когда тело уже валилось на отполированные временем до блеска камни.
Развернулся и едва удержал руку, вместо удара оттолкнув вылетевшую из сплетения тел фигуру. Едва не сбивший меня с ног рыцарь сам растянулся на камнях, так и не выпустив из рук сабли и даже не охнув. Позади нас раздался страшный многоголосый вой, от которого у меня волосы встали дыбом. Но это был не новый крик банши и даже не заклинание Мэрион, которое она продолжала выплетать, быстро вычерчивая прямо в воздухе белёсые знаки. С искажённым в беззвучном крике ртом мимо пронесся призрачный силуэт, в середине груди которого зияла на глазах разрастающаяся дыра, но распасться он не успел, налетев на успевшего вскочить воина, взмахнувшего своим оружием. Я кивнул ему, но он, не обратив на это внимание, вновь кинулся в бой.
