— Слушай, Гизмо, я вот что подумал… А ведь эта вся затея с «судейским» абордажом выглядит определенно суицидальной, — через некоторое увел в сторону тему Кэп, — Ну то есть, это конечно пиздецки жестко, бросить штурмовиков одновременно с огнем. Но не считая всех сопутствующих рисков для своих же, нахрена они пошли за «Сиренами» в реакторную? Если бы они намеревались брать крепость, логичнее было бы идти на захват ядра ИИ. А потом уже отрубать с помощью него очаги пожара, пока не потеряно все в «адском пламени». А на кой грызячий хрен им нужны были энергореакторы? Ну взяли бы они их, ладно. Дальше что? Отрубить подачу энергии — а как тогда справляться с огнем? Так бы и погорели вместе со всей «Розой», даже если бы смогли ее захватить.

— Бля… Точняк, я чот не подумал про это со всем этим дерьмом, — прекратив ругань, протянул Гизмо, — Че думаешь, дело было не просто в захвате? Они… хотели умереть?

— Хрен поймешь теперь, но кажется — да, — ответил Кэп, — Как будто они собирались дать такой последний бой, чтобы все офигели. Им не нужна была крепость, им нужна была сама битва. Чтоб до предела, до мяса, до кости. Самим сдохнуть, и крепость свою сжечь. Ты понимаешь?

— Походу да… Кажется, они тоже понимали, что их подставили, но все равно пошли до конца. Въебали форсаж по полной — и в битву! — грубо, но почтительно сказал Гизмо, — Последний бой — и пошло все нахуй! Уважаю.

За этим разговором Кэп и двое воинов из его фаланги к центральным отсекам, и остановились перед импровизированными баррикадами, нагроможденными в подводящим к ним коридорам. Пираты и утильмены собрались там, уже поняв, что бой кончился и «спартанцы» идут сюда. Кэп усмехнулся про себя — выглядело почти так, как будто пираты теперь готовы драться уже с ними.

Из-за баррикад с напряженно застывшими лицами на них смотрели бандиты, вперед вышел сам Оги, не сразу, словно нехотя и вместе с тем вальяжно — но все же вышел. Опустив оружие, он подошел к Кэпу расслабленной походкой, слегка набычась и в общем имел довольно независимый вид, если бы не почти незаметное подрагивание его ладони, лежащей на кобуре бластера. Кэп окинул его взглядом сверху вниз и обратно, потом посмотрел за его плечо, внутрь центральных отсеков. Там было тесно. Кроме бойцов-пиратов и утильменов на входных баррикадах, внутри столпились гражданские, которым не посчастливилось оказаться в крепости во время боя — среди них царь заметил даже каких-то женщин и детей.

— Ну че, победа, да бля? — первым начал Оги, сделав неопределенный жест рукой, — Захуярили вражин, теперь все снова ваше?

Он говорил нагло, даже пожалуй, излишне нагло. Это и выдавало его с головой. Расклад он отлично понимал — решив во время боя, что «Спарта» не выдержит, он решил сделать ставку на ее противников, но сейчас, когда понял, что ошибся, уже не мог сдать назад перед своими бойцами. Показать слабость в волчьей пиратской стае было равносильно самоубийству. Оги ничего не оставалось как делать вид, что он еще сохраняет какую-то иллюзию власти, хотя все уже все понимали.

— Да хули ты с ним разговариваешь, с говном ебаным! — зло ворвался Гизмо по общему каналу, — Захуярь предателя и дело с концом!

— Погаси движок, секутор, я хочу послушать, что скажет мне сам Оги, — спокойно сказал Кэп, не проявляя никаких враждебных действий он посмотрел в упор на «босса», — Ну?

— Хули ну? Думаешь, Оги переобулся, да? — еще более нагло заговорил тот, подавшись головой вперед, Кэп увидел капли пота, выступившего на его лбу от напряжения, — А ты посмотри в отсек, за мной который, в этот… Видал? Это вам, флотовцам, похуй, и всегда было похуй, до всего этого пиздеца ничем не лучше было — хуярите друг друга и все веселье. А кто про гражданских думает? Тебя и меня, допустим, не жалко. Мы блять как куски фиброзы — нас только откусить и выбросить. А эти? А бабы? А малые? Нахуй о них думать, правильно? Каждый сам за себя!.. Или нет? Как считаешь?.. Может мне тоже на них надо было болт забить, пусть сами как хотят. А я поиграю в сучьего героя. За честь и славу, вся хуйня, сражусь и все такое!..

Было очевидно, что он придумывал аргументы на ходу, как босс пиратов он всегда в последнюю очередь думал о чьей-то жизни кроме своей, но сейчас он настолько разошелся, что в своей праведной ярости уже сам начал верить в то, что говорил.

— Понял тебя, — сказал Кэп все так же спокойно, — Согласен, гражданские тут не при делах. Но ты тоже должен понимать, что мои люди погибли.

Оги надул шею, снова пытаясь что-то выкрикнуть — но уже не смог. Едва заметное движение гладиуса царя «Спарты» молнией снесло ему голову, забрызгав переборки кровью. Тело Оги осело вниз, как мешок гнилого кипира, и подергиваясь, запачкало пол и ботинки «спартанских» скафандров. Его голова, отскакивая от пола и кувыркаясь, отлетела куда-то в сторону.

— Теперь вместо вашего бывшего босса, командовать «Розой» я назначаю воина Гизмо из фаланги «Тритон», — медленно и твердо произнес Кэп, обводя молчаливо напрягшихся пиратом тяжелым взглядом, — Есть возражения? Или как там у вас по пиратским понятиям, кто-то за беспредел мне предъявит? Или кто-то хочет, может, самовыдвинуться? Что там ваш Кодекс гласит?

Никто ничего не возразил. Пираты и утильмены только демонстративно опустили оружие в знак согласия, уступая очевидной силе.

— Отлично, значит будем считать, мы пришли ко взаимовыгодному договору. Ваши жизни я оставлю вам, и если никто из вас внезапно не решит показать свою ненужную борзость — и впредь никого не трону. Слово царя «Спарты». А пока ожидайте своего нового босса, он уже в пути. До этого времени по всем вопросам обращаться ко мне. А насчет гражданских я дальше сам позабочусь, — сказал Кэп, и уже по внутреннему каналу обратился к Гизмо, — Ну что, секутор, справишься с этой стаей грыз? Назначил тебя, потому что ты больше нас всех понимаешь местную специфику.

— Справлюсь, царь! — твердо ответил Гизмо, — Правильно, что ты его грохнул. Оги был жесткий ублюдок, и натура оказалась пиздец гнилая. Его можно было бы держать в повиновении, только напугав до усрачки. Такие только силу и понимают, больше нихуя. И пришлось бы повторять периодически эти пугалки, потому что одного раза таким уебкам всегда мало. Тут только пиздюли и работают, а память у них короткая и при малейшей твоей слабости такие всадят тебе «обратный коготь» в спину. Ну нахуй такого союзничка, лучше уж я побуду. Справлюсь, че.

— Вот и порешили, — кивнул сам себе Кэп, и уже хотел было войти в центральные отсеки, как с ним на связь вышел Лерой Кейн.

— Царь, мы зачистили орбиту, пленных нет… то есть они не сдавались. Ни один даже не катапультировался, — сказа командующий Дивизиона В, — Это победа. Бились жестко, без компромиссов, до конца. Противник был достойным, но и мы не уступили. Есть, чем гордиться. Как в старые добрые времена, когда все решала не массовка, а умение и храбрость.

— Да, победа, — ответил Кэп, и помолчав, повторил, — Победа.

— Там это, мы пока немного на орбите зависнем, соберем наших, — продолжил Лерой, — Я что хотел сказать, этот «царь», или кто он на самом деле, который на корабле «Радиков» — он к вам полетел на крепость. Говорит, хочет видеть лично тебя и какого-то Марх-Раа. И еще какую-то хрень про Пожирателя… Это точно гук, и он вас знает.

— «Марх-Раа», значит?.. Определенно, Спэйса он знал, — задумчиво проговорил Кэп, передумав идти к ядру ИИ и теперь направляясь обратно к «Порталу». — Чего он хочет, не сказал?

— Не знаю, не понял, — ответил Лерой Кейн, — На всякий случай, имей ввиду — у него «мракоебы».

— Скажи, пусть к «Порталу» стыкуется, встречу его там, — нахмурившись, Кэп ускорил шаг, дав знак своим воинам поторопиться.

За то время, как царь со своими «спартанцами» добрался обратно до другого конца крепости, к единственному оставшемуся неповрежденным месту стыковки подлетел Т-5 «реликт» «Стальная Ярость» с символикой флота «Радиан» на борту. Пристыковавшись рядом с крейсером «Прометей», открыв шлюз, новоприбывшие ждали появления Кэпа, сами наружу не выходя.