Сергей Геннадьевич Мильшин родился в 1969 году в Узбекистане, но вырос под Новосибирском. С 1992 года живёт в Белгороде — городе предков.

В 1987–1989 годах служил в Афганистане, рядовым в мотострелковом полку и на артиллерийской заставе. Вышел оттуда с выводом войск. Награждён знаком "От благодарного Афганского народа" и юбилейными медалями.

После армии работал котельщиком на ООО "Сернокислотный завод", что до сих пор действует в маленьком узбекском городке Учкудук. Тогда же поступил заочно в Ташкентский университет на кафедру журналистики, в "русскую группу", в которой тогда учились даже некоторые узбеки. До возвращения в Россию успел окончить три курса. После переезда перевёлся на филологический факультет, заочно. Работал стропальщиком в ОАО "Стройматериалы", корреспондентом газеты "Белгородские известия". С 1998 года трудится в корпоративной прессе.

По образованию филолог, или учитель русского языка и литературы. При всём уважении к полученной профессии, преподавателем не работал ни дня. Ещё во время учёбы получил приглашение в областную газету, которым и не преминул воспользоваться. С тех пор журналист.

Писать начал после возвращения из армии. "Накопилось масса впечатлений, в основном, к сожалению, негативных. Тогда понял, что единственный способ избавиться от них — написать, — признаётся он. — Так появилась первая повесть "Тяжёлый Афган". Уже позже пришло осознание, что моя тема — эта тема подвига, и на свет начали появляться книги о разведчиках, казаках, пограничниках. Хотя опыт политической литературы тоже оказался ему не чужд: вышедшая в 2020 году книга называется "Путин ушёл".

Публиковался в журналах "Воин России", "Пограничник", "Роман-журнал XXI век", "Наш Современник".

Автор двенадцати книг прозы, из них двух — для детей.

Обладатель ряда корпоративных литературных премий ПАО "Газпром".

Лауреат Международного литературного конкурса "О казаках замолвим слово", Всероссийского литературного конкурса Министерства обороны РФ "Твои, Россия, сыновья", литературного конкурса ФСБ России 2018 года за лучшее произведение об органах.

Член Союза писателей России и общественной организации "Ветераны боевых действий".

"Ворота Сурожского моря", изд-во "Яуза-Каталог", 2019 г.

"В полосе огня", изд-во "Яуза-Каталог", 2019 г.

"Азов. Поход на Кубань", изд-во "Вече", 2020 г.

"Путин ушёл", изд-во "Новая Страна", 2020 г.

Четрые года миновало с той поры, когда казаки-донцы, устав от турецкого притеснения и татарских обид, взяли приступом считавшуюся неприступной османскую крепость Азов, запиравшую устье вольного Дона. Четыре года пролетели, как один миг, донцы, вероятно, впервые в своей истории почувствовали, каково это жить в мире, лишь изредка нарушаемом стремительными набегами крымчаков — верных турецких вассалов. И каждый раз ни с чем уходили татары. Теперь казаки, как когда-то гвардейцы султана — янычары, сидя за высокими стенами древнего Азова, снисходительно посмеивались над беснующимися врагами. Несколько раз и сами донцы, устав от оседлой жизни, устраивали дальние походы, приводя в ужас непостоянных в обещаниях ногаев, вечных супротивников православного люда — крымчаков и османов, необоснованно считавших Чёрное море внутренним.

Дикая степь в это время почти забыла горькие стоны уводимых в рабство русских людей, и высохли глаза казацких жёнок, которым отныне не приходилось лить слёзы над могилами павших сынов и мужей. Покой и тишина пришли на южные границы Руси, на берега славного Дона-батюшки. Конечно, случались ещё схватки с мелкими шайкам людоловов. Но уже не в тех масштабах и не с теми результатами, главным образом для нападающих.

Но не забыл турецкий хан о пощечине, полученной в стенах крепости отборной янычарской пехотой, считавшейся на тот момент лучшей в Европе и мире, от безродных бродяг — казаков, у которых и зипунов-то своих не было, как считали в Османии.

Городок Аздак-Азов Сулейман называл бриллиантом в короне османского владычества. И этот бесценный камень посмели отобрать у него дикие варвары! Не простил Сулейман, не смирился. Затаил злобу, намереваясь отомстить православным самым страшным образом. И как только закончил войну с Персией, разбив армию древних арийцев, и штурмом овладев последним оплотом умирающей империи — блистательным Багдадом, начал он собирать неисчислимую рать для похода на берега Дона.

Шёл грозный 1641 год, страшный для Руси-России июнь месяц.

Получив весть о приближении турецкого войска, городок Азов, ещё недавно спокойный и даже немного ленивый, мгновенно превратился в гомонящую на разные голоса, скрипящую всеми оттенками колесного скрипа, спешащую по самым разным срочным делам, сильно обеспокоенную крепость. По улицам теперь не ходили, а бегали. Вдруг оказалось, что не все ещё готово для осады, мало загнано скота на его улицы, недостаточно настругано стрел, и щели не в полную глубину выкопаны. Не хватало зерна для долгого сидения, не в том количестве, как хотели, заготовили смолы и пеньки для веревок. Дел на последние дни, а то, может, и часы, перед появлением турок, как это часто бывает, осталось гораздо больше, чем успевали выполнить. Торопясь подготовить крепость к длительной осаде, атаманы не спали сутками.

Таким суетливым и тревожным застали ставший уже родным Азов 21 июня 7150 лета от сотворения мира (1641 года) казаки валуйской сотни, въехавшие через северные ворота, с готовностью распахнувшиеся перед ними.

Позади оставались тревожные горные тропы, разоренные казачьей саблей закубанские аулы, погибшие товарищи, похороненные в чужой земле. Освобожденные из черкесского полона казаки и мужики. Ну и их бабы. Сейчас почти все здесь, в колонне, медленно вползающей через распахнутые ворота на пыльную площадь крепости. Богатый хабар, взятый с бою, тоже везли с собой, сейчас он ждёт своего времени на телегах, оставшихся пока за стеной. Но самое главное богатство для казака — лошади, большей частью уже должны пастись на горячих лугах верхних донских земель. Именно такой наказ получили удальцы-казаки, назначенные гнать трофейный табун поперёд сотни. С собой лошадей тоже вели, но малую часть.

Всадники неторопливо втянулись в шумное разогретое горячим дневным солнцем нутро крепости, и ворота за ними, еле слышно скрипнув, захлопнулись. И это было внове — раньше тяжёлые металлические створки, украшенные ажурной резьбой, днём держали открытыми. Впереди на лошадях, немного схуднувших за месяц похода, высились два крепких парня лет двадцати. В поясах тонкие, но широкие в плечах. Жилистые, сильные, вольные. Оба светловолосые, с аккуратными воинскими бородками, тоже светлыми. Одинаковы с лица, близнецы Лукины. Валуй — атаман сотни, взгляд имел твердый, по-хозяйски уверенный. Борзята же, брат единоутробный, вечно с оценивающим прищуром, в любой момент готов шутку пустить, потешиться над кем-нибудь. Ему только повод дай, а уж опосля не обижайся. Рубаки оба сильные. И ещё неизвестно, кто из них первым будет, если друг против друга поставить. Но то дело сказочное, братья любого носом в землю потыкают только за одно такое предложение. Характерники!

За воротами остановились, оглядываясь. Кругом, куда ни глянь, суетились казаки. Справа знакомые станичники из сотни Карпова — черноволосые, носатые: Томила Бобырев и Кондрат Звоников. Крепкие плечами, казаки дружно на счёт вытягивали верёвку, поднимая через блок корзину с ядрами. На секунду отвлеклись, краем глаза зацепив наблюдающих за ними товарищей. Но улыбнуться знакомцам успели. Наверху, готовясь принять груз, усталым рыскарям помахали рукой низенькие, но необычайно широкие в кости братья Богдан и Игнатий Васильевы. По другую руку тоже знакомые казаки разгружали выстроившиеся рядком арбы с калёными стрелами, бочонками с порохом, разной рухлядью для пыжей и тяжёлыми камнями. Булыжники эти скоро полетят со стен на головы ворогам.