— Я сказала Леонарду, что ты никчёмная и слабая. Но походу я ошиблась, — рассмеялась девушка. — Ты хуже пятна на твоём платье. Ничтожество!

Первым отреагировал Ленни. Он схвати девушку за руку и слегка тряхнул её.

— Ты что творишь? — прохрипел он, бросая взгляд то на меня, то на неё.

— Совсем страх потеряла? — присоединился к нему недовольный Стэн.

В этот момент во мне что-то сломалось. Гнев нашёл лазейку и выполз наружу. Я почувствовала, как у меня раздулись ноздри, а губы сжались в одну тонкую линию, едва ли больше нитки.

— Как мне всё это надоело! — закричала я, едва не переходя на визг. — Долг ангела — нести в этот мир нечто светлое, правильное. А что в вас ангельского, кроме белых крыльев за спиной? Вы ничем не лучше людей, проживающих на Земле. А в чём-то даже хуже! Ты, — обратилась к Стэну, стоящему рядом. — Я уже пожалела, что прикрыла твою ангельскую задницу перед Саргоном. Возможно, он был прав, и тебе было бы лучше на другой стороне, — хоть во мне и кипел гнев, я не стала раскрывать то, о чём пообещала молчать. — Теперь ты, — повернулась я лицом к Ленни. — Если для тебя нормально уйти в начале праздника, а прийти уже после, тогда я вообще не понимаю, зачем ты признавался мне в симпатии. Если запросто меня бросил, уйдя с другой. Что касается тебя, Дина, — мои глаза впились в девушку, желая выбить из неё весь дух. — Ты змея, так почему бы тебе не залезть под какой-нибудь камень и там издохнуть?!

Я гордо развернулась на каблуках и, растолкав мешающих мне пройти ангелов, направилась на выход. Уже перед самыми дверьми меня за руку схватила перепуганная Астра.

— Шерри, подожди, — залепетала она.

Я бросила на неё полный призрения взгляд, а затем с силой выдёрнула свою руку.

— Зачем ты дружишь со мной?

Девушка потёрла свою руку. Её глаза стали большие, как два бездонных озерца.

— Что значит зачем? — тихо спросила она.

— То и значит. Зачем? Я же тебе даже не нравлюсь. У тебя есть свои подруги, а меня ты лишний раз даже гулять не зовёшь. Так зачем? Ради Нерита?

Астра вновь попыталась коснуться меня, но я резко сделала шаг назад и она разочарованно убрала руку.

— Ты ошибаешься, Шерри…

Я не дала ей договорить. Внутри меня бушевал ураган и что-то ещё. Что-то что не давало мне мыслить здраво, что закрывало от меня всё вокруг, оставляя лишь красную пелену ярости.

— Нерит. Нерит — Нерит — Нерит, — повторила я, словно скороговорку. — Вот и вся наша дружба. Она построена вокруг Нерита. Потому что тебе, бедняжке, не хватает смелости, чтобы спросить у него прямо. И ты разными окольными путями пытаешься выйти на другого, кто сделает за тебя всю грязную работу. Так вот, я не хотела тебе говорить, но раз ты настаиваешь. Вот тебе информация из первых уст. Нерит не видит в ваших отношениях будущего и не собирается давать им шанс.

Даже не взглянув на нее, я с силой открыла дверь и вышла на улицу.

Разница между ложью и правдой в том,

что у лжи всегда есть свидетели, а у правды никогда.

«Михаил Задорнов»

Поток ветра, ударивший мне в лицо, словно отрезвил меня. На смену гнева пришли стыд и удивление.

Стыд от того, что я поняла, что наговорила тем ангелам.

Удивление от того, что я вовсе так не думала. Все эти слова словно мне и не принадлежали, и их сказал кто-то другой. Не я.

До боли захотелось вернуться, расплакаться и просить прощения. Но страх того, что меня не простят, осудят, рассмеются надо мной…

— Страх — это плод моего воображения. Он заставляет меня бояться того, чего нет и, вероятно, не будет никогда, — прошептала я самой себе, словно молитву, слова Капитана Рейджа из фильма «После нашей эры».

Стало заметно легче. Но вернуться я не решилась и медленно двинулась к своему общежитию, попутно пугаясь любого шороха. Стемнело. На небе появились миллиарды ярких светлячков — звёзд. Тишина. Она была настолько ощутимой, что казалось, что её можно было потрогать. Она успокаивала и настораживала, заставляла с дрожью прислушиваться к каждому шороху.

Сделав несколько шагов, я словно шестым чувством почувствовала, что стояла в том самом месте, откуда увидела кого-то стоящего в красных штанах.

— Если бы…

— Шерри, подожди, — послышался знакомый голос позади меня.

Я с шумом выдохнула, улыбнувшись, но к ангелу повернулась, спрятав улыбку в самые недра. Снова стало стыдно. Леонард слегка запыхался, но выглядел при этом счастливым.

«Неужели его совсем не обидели мои слова?»

— Ты быстро ходишь, — прохрипел ангел, возвращая потерянное при беге дыхание.

— А может, это ты медленно бегаешь? — вымученно улыбнулась я.

— Может быть.

Он оглядел моё тело с головы до ног, но скорее как исследователь, чем соблазнитель. Мне стало неуютно. Душу терзала обида. На себя, на свой язык.

— Я провожу тебя, ладно? — Леонард словно спрашивал моего разрешения.

В наступавшей на пятки темноте тяжело было разглядеть его глаза, понять, о чём он сейчас думал, злился ли или был разочарован. А быть может, всё и сразу.

Я хотела было ответить, но в итоге просто кивнула. Мы шли в тишине. Поворот к мужскому общежитию остался позади. Эта тишина была для меня хуже каторги. Хотелось разговориться. Показались ворота женской академии. Мы почти пришли. Я не выдержала. Мне нужно было ему сказать.

— Прости меня.

В свете фонарей я увидела, как его губы тронула еле заметная улыбка. В отличие от него, мне приходилось бороться со слезами, которые так и норовили вылиться из глаз.

— Тебя? — переспросил он, касаясь прядки моих волос. — Это мне стоит извиняться, что оставил тебя.

Одна, всего одна непослушная слезинка сбежала у меня по щеке. Его слова заставили стыд, который уже пустил корни в моей душе, собрать вещи и покинуть её.

— У меня даже в мыслях не было тех слов, что я сказала всем вам, — я сделала шаг вперёд и в нечётком освещении фонаря заметила ссадину на его щеке. Судя по красноте, её нанесли не так давно. — Что это? — спросила я, указывая на неё.

Ленни, словно только сейчас узнав об этом, осторожно коснулся своей щеки.

— Да так. Стэн пар выпустил, — пошутил он. — Уверен, что его челюсть болит не меньше, чем моя щека.

«Он дрался? Разве это не запрещено?»

— Разве Архангелам можно…

— Что? — с улыбкой перебил меня парень. — Драться? Можно. Но вообще, я должен был уладить конфликт словами или не отвечать на выпад обидчика. Так что нет, я поступил не как Архангел. За меня говорили эмоции, а не мой ум. Хотя бы не я был зачинщиком драки, — он рассмеялся. Его смех был подобен певчим птицам, такой же тонкий, звонкий и приятный слуху.

Я закусила губу, почувствовав на ней солёные нотки. Слёзы вышли из-под контроля. Горячие большие ладони сомкнулись вокруг моей талии и притянули меня ближе к широкой груди.

— Знаешь, — Ленни прижал мою голову к своему плечу, и я вдохнула запах его кожи. — «Кто слёзы лил, тот искренней смеётся. Кто умирал, тот знает, что живёт». Я не помню, где услышал эту цитату, но она мне понравилась. В ней есть смысл, надежда. Я верю тебе. Знаю, что ты не хотела обидеть никого из присутствующих.

«Эта цитата. Если мне не изменяет память, это Омар Хайям. Откуда Ленни знает про него? Неужели он вспомнил?»

В своё время, когда мы были вместе, я читала ему стихи Омара Хайяма и других великих личностей. Мы с ним словно поменялись местами. Обычно парни читают стихи и поют серенады своим дамам. Но я не жаловалась.

— На празднике был ДамТак, — продолжил Леонард, нехотя отпустив меня. — Я не знаю, кто его и как туда пронёс. Ты не пила?

«ДамТак! Как я могла забыть о нём!»

— Пила, — честно ответила я. — Случайно. Кто-то из девчонок дал мне стакан. Я не знала, что в нём… Даже не подозревала…

Лицо ангела нахмурилось. Его глаза сузились, а брови опустились так низко, что на лбу у него образовались две грубые морщины.