Ангелы только заходили в кабинет, и мне наконец-то дали время отдышаться. Все обратили внимания на наше появление, но у них не было времени на смешки или разглядывания, потому что урок должен был вот-вот начаться.

Я вошла следом за Неритом, в числе последних. Он махнул мне и пошёл вперёд, где его ждала Астра.

Когда все расселись по местам, пустующими остались всего три стола в конце кабинета. Меня поразил этот факт, так как на моей памяти ученики, наоборот, стремились занять последние места, чтобы быть подальше от учителя.

Я выбрала средний стол. Несмотря на то, что по внешнему виду он был ничем не лучше и не хуже остальных, мне сразу захотелось занять именно его. Я ещё даже не успела коснуться пятой точкой сидения стула, как до меня начали долетать недовольные шушуканья.

«Что она себе позволяет?»

«Ты видел, куда новенькая свою задницу усадила?»

«Ещё даже Серафимом не стала, а уже делает, что хочет!»

«Это место Леонарда! Посмотрим на её физиономию, когда он придёт!»

От этих разговоров мне стало не по себе, но времени, чтобы пересесть, уже не оставалось, так как на середину кабинета вышел учитель. Точнее учительница. Прекрасная женщина с невероятными крыльями за спиной. У неё были честные и в то же время добрые глаза. Обведя взглядом учеников, женщина остановилась на мне и доброжелательно улыбнулась. Её улыбка заставила меня на миг забыть обо всём плохом и зарядила позитивом. Надеждой на то, что всё будет хорошо.

— Дети, я всем вам очень рада, но гляжу, среди нас есть новенькие. Добро пожаловать, мои будущие ангелочки. Меня зовут Венециана, — женщина почтительно поклонилась.

«Новенькие? То есть я не одна такая? Хотя нет, такая Я одна! Других, в отличие от меня, призвали небеса».

Урок начался. Сегодняшней темой был один из распространённых людских пороков. А именно похоть. Венециана рассказывала всё так интересно и необычно. Слушать её было невероятно легко и просто, словно она была моей подругой, а не учителем.

— Я прошу прощения за опоздание, учитель, — послышался бархатистый мужской голос за моей спиной. — Пришлось искать одного потеряшку. Паренёк новенький не туда свернул.

Венециана одарила стоящего сзади незнакомца ангельской улыбкой.

— Тебе нет нужды извиняться, мой мальчик. Ты, как всегда всё сделал правильно. Присаживайся, Леонард.

Его имя холодком пробежало по моему позвоночнику. Мне захотелось стать невидимкой или потерять сознание. К последнему я была больше всего близка от внезапно нахлынувшего на меня страха.

Рядом со мной послышались шаги. Я сжалась едва не до размеров ежа и уставилась вперёд, боясь даже пошевелиться. Моё плечо коснулось что-то мягкое, почти невесомое.

«Крыло?! Он что, сел рядом? Ну, конечно же, сел, дурочка. Это же его место!»

Меня прошиб озноб, хотя в кабинете было тепло. Ни малейшего дуновения ветра. Тело непроизвольно задёргалось, а кожа покрылась неприятными мурашками.

— Эй, — послышался шёпот рядом с моим лицом. — Не бойся, я тебя не съем. Расслабься, а то ты сейчас в обморок упадёшь.

Наверное, со стороны я выглядела смешно и глупо. Этот Леонард пока что не выглядел страшным. По крайней мере, его голос был очень даже приятным и смутно знакомым. Нужно было что-то ответить и хотя бы разок посмотреть в его сторону, чтобы не выглядеть врединой. Вдруг нам удастся подружиться. Ещё одно дружелюбное лицо мне бы не помешало.

Облегчённо выдохнув, я улыбнулась и повернула к нему голову. Но слова, которые я хотела сказать секунду назад, застряли в моей глотке.

«Что? Этого не может быть… Этого просто не может быть!»

Случается иногда, что жизнь разводит двоих людей

только для того, чтобы показать обоим,

как они важны друг для друга.

«Пауло Коэльо»

Годом ранее.

14 февраля

Погода разыгралась не на шутку. Тучи злились, посылая огромные хлопья снега, которые не успевали достигать земли, так как их подхватывал взбушевавшийся ветер. Он дул что есть силы, пытаясь сломать ветки деревьев, погнуть фонарные столбы, разгоняя несчастных людей, спешащих к себе домой. От его прикосновений к голой коже становилось больно. Но мне в данный момент было больно совсем не от него. Я вообще не замечала того, что творилось вокруг. Всё моё внимание было сосредоточено на молодом человеке, стоящем напротив меня.

Всего минуту назад я считала его своим парнем. Но слова «Нам надо расстаться» словно вышибли из меня весь дух, резко оборвав сказку, в которой я находилась всякий раз, когда мы были вместе.

День всех влюблённых никогда не имел для меня особой значимости, пока я не влюбилась. Без колебаний, без сомнений, без остатка. Первая, но такая сильная любовь, что хотелось на каждом углу кричать о ней, делиться с окружающими своими чувствами.

Он был моим идеалом, кумиром, совершенством. Одного его присутствия хватало, чтобы у меня был неиссякаемый поток фантазии для написания моих рассказов. А после он всегда читал вслух то, что я написала, пока мы валялись где-нибудь на кровати или пили кофе на кухне. У нас была платоническая любовь. Никакого секса, максимум объятия и поцелуи. Нам просто нравилось проводить время друг с другом. По крайней мере, так было раньше.

Я ждала этой заветной даты, как комету Галлея, и вынашивала в своей голове грандиозный план. Мне хотелось, чтобы мы с ним стали ближе настолько, насколько это возможно. Я решила, что восьми месяцев отношений достаточно, чтобы максимально подготовиться к этому шагу.

Комета Галлея — яркая короткопериодическая комета, возвращающаяся к Солнцу с периодичностью каждые 75–76 лет.

Я мчалась к нему со школы, не замечая ничего вокруг. Ни бушующей метели, ни людей, что попадались на пути. Он стоял в парке возле нашей любимой скамейки. Одетый в белую куртку с пушистым белоснежным мехом, Ленни был похож на ангела. Я всегда называла его своим ангелочком из-за белых волос, голубых глаз и необычайно светлой, почти фарфоровой кожи. При этом он был достаточно высоким и плечистым. Я любила нежиться с ним на кровати, уткнувшись в его широкую грудь, и чувствовать у себя на талии сильные руки.

Мне завидовали и не раз пытались отбить его у меня различными и довольно грязными способами. Я думала, что это любовь до гроба, но ошиблась. Жестоко ошиблась.

Я поняла, что что-то не так уже тогда, когда увидела его. Он не подошёл ко мне и не обнял, как было при каждой нашей встречи, а просто остался стоять, словно прирос к земле. И это несмотря на то, что мы не виделись с ним почти две недели, так как его семья куда-то уезжала.

А когда я сама распахнула объятия, то мне в лицо словно выстрелили, всего тремя словами.

— Нам надо расстаться.

Я так и замерла на месте с широко распахнутыми в разные стороны руками. Мне хотелось, чтобы это оказалось глупой и не смешной шуткой, но серьёзное лицо, глядящее на меня, не оставляло никаких сомнений.

— Прости, Шерри.

— Что? — это было единственным, что я смогла вымолвить.

Этих слов боится как минимум девяносто процентов населения Земли. Я надеялась, что никогда не услышу их. И ведь ничего не предвещало беды.

— Мне нечего больше добавить, — он смотрел на меня с холодом в глазах, держа руки в карманах.

На его лице не дрогнул ни один мускул, в то время как мои мускулы сокращались со страшной силой, чтобы не дать глазам заплакать. Мне было больно и страшно одновременно. Больно от его слов, от безразличности, а страшно от понимания того, что это конец, конечная остановка наших отношений.

— Ты даже не назовёшь причину? — я истерично рассмеялась, тяжело при этом дыша. — Не будешь прятаться за шаблонными фразами: что мы типа не сошлись характерами, что ты весь такой плохой и недостоин меня, а я вся хорошая и замечательная?!

Я боролась с чувствами, переполняющими меня в этот момент. Так хотелось броситься ему на шею, умолять простить неизвестно за что и не оставлять меня. Поступать так, как поступают почти все девушки, когда их бросают. Но обычно это не работает, и этим они делают всё только хуже.