В отстаивании необходимости оказывать помощь борцам против левого правительства в Никарагуа Рейган, обычно высоко отзывавшийся о президенте Дж. Кеннеди, критиковал его за то, что тот отказался оказать помощь попытке вторжения на Кубу вооруженных отрядов эмигрантов в 1961 году[431]. При этом Рейган в соответствии с поступавшими ему тенденциозными материалами из центральноамериканской республики явно преувеличивал как ужасы, происходившие там, насилие и злоупотребления властей, так и моральные ценности никарагуанских «контрас» — вооруженных противников режима, которые были наследниками того самого Анастасио Сомосы, который единолично правил страной с 1936 года, был убит, после чего диктатуру до ее свержения в 1979 году осуществлял его сын.
После прихода к власти Сандинистского фронта национального освобождения, названного так по имени убитого в 1936 году национального лидера Аугусто Сандино, и образования правительства во главе с его лидером Даниэлем Ортегой его противники, получившие теперь прозвище «контрас», бежали в соседние страны — Гондурас и Коста-Рику, откуда совершали налеты на Никарагуа. Жертвами становились преимущественно мирные жители, в основном поддерживавшие сандинистов. С 1982 года отряды противников сандинистского режима начали создавать базы внутри страны, опираясь в основном на зажиточных крестьян и другие недовольные слои населения, а также индейские племена. Недовольных было немало: значительная часть крестьянских хозяйств была почти разорена экспроприациями, а индейцы роптали из-за принудительных переселений в новые поселки, нарушавших привычный быт.
Численность «контрас» постепенно достигла 15–20 тысяч человек. Без каких-либо оснований Рейган, ставший по геополитическим причинам на сторону «контрас», чуть позже, 1 марта 1985 года, назвал их «моральным эквивалентом наших отцов-основателей»[432].
С другой стороны, правительство Ортеги в 1979 году установило дипломатические отношения с СССР. Советские лидеры рассматривали Никарагуа как новый оплот их влияния на Американском континенте. Начались поставки советского вооружения, причем в долг, который, как это было ясно, никогда не будет возвращен. После визита Даниэля Ортеги в Москву в 1982 году СССР и Куба осуществили программу перевооружения никарагуанской армии, снабжая ее бронетехникой, артиллерией и военной авиацией. С 1978 по 1990 год в Никарагуа побывали 688 советских военнослужащих, в основном инструкторов. Время от времени они участвовали в боевых действиях[433].
По распоряжению Рейгана ЦРУ предприняло попытки разными способами преградить путь поставкам советского вооружения в Никарагуа (главным образом организуя налеты «контрас» на пункты складирования полученного оружия). Одновременно на военную поддержку отрядов «контрас» Вашингтон ежегодно затрачивал до 100 миллионов долларов[434].
В американском истеблишменте развернулась довольно острая борьба, связанная с отношением к событиям в Никарагуа и в целом к Центральной Америке. Ряд деятелей Демократической партии выступили с критикой действий ЦРУ, приводя данные об участии его сотрудников в карательных экспедициях и о содействии нарушению прав человека в этом регионе. Получив сведения о том, что сотрудники ЦРУ осуществляют разностороннюю подготовку отрядов «контрас», в том числе по захвату заложников, репрессиям против мирного населения, поддерживающего сандинистов, демократы потребовали расследования этих фактов в Конгрессе.
На рассмотрение конгрессменов были внесены три проекта резолюций, инициированных Эдвардом Боулендом, председателем комитета палаты представителей по разведке, демократом от штата Массачусетс. Все три документа были оформлены как поправки или дополнения к другим законопроектам. Юридически дело было разыграно так, что президенту трудно было придраться к ним, и он был вынужден, несмотря на нескрываемое недовольство, их подписать[435].
Нельзя сказать, что эти документы были особенно жесткими по отношению к действиям президента и его спецслужб. Составлены они были хитро, запрещая исполнительной власти оказывать прямую помощь «контрас» в свержении правительства Никарагуа, но допуская ее для других целей. Как будто все цели «контрас» в конечном итоге не сводились к свержению сандинистского правительства!
Правда, последнее «дополнение Боуленда», весьма неохотно подписанное Рейганом 12 октября 1984 года, носило более общий характер. В нем говорилось: «Никакие фонды, предоставляемые Центральному разведывательному управлению, министерству обороны или другому ведомству или структуре Соединенных Штатов, участвующему в разведывательной деятельности, не могут быть предоставлены или израсходованы на цели, которые имели бы результатом прямую или косвенную поддержку или полувоенные операции в Никарагуа, проводимые каким-либо государством, группой, организацией, движением или отдельным лицом»[436].
В какой-то степени и эту резолюцию ЦРУ находило возможность обходить. Но все же в значительной мере открытая поддержка «контрас» путем крупного американского финансирования была лимитирована. Рейгану, Кейси и их помощникам приходилось теперь искать новые обходные пути. К какой запутанной афере это в конце концов привело и как осложнила эта афера положение администрации и лично президента, мы расскажем ниже, рассматривая особенности внешней политики в период второго президентства Рейгана, в частности историю, получившую название дело «Иран-контрас».
Другими регионами, в которых с наибольшей силой развертывался конфликт влияний США и СССР, являлись Афганистан и Ангола.
В официальных советских заявлениях вступившие на территорию Афганистана советские войска именовались «ограниченным контингентом», причем какова была численность «ограниченных войск», нигде не сообщалось. Рейган полагал, что ответ его предшественника на советское вторжение в Афганистан в декабре 1979 года был недостаточным. Тогда Картер ввел сравнительно небольшие санкции, удовлетворившись в основном запретом на экспорт зерна в СССР и бойкотом летних Олимпийских игр 1980 года в Москве.
Рейган, правда, умышленно игнорировал тот факт, что Картер еще за полгода до советского вторжения санкционировал финансирование антиправительственных сил в Афганистане — отрядов моджахедов («борцов за веру»), которые ставили целью свержение просоветского режима. Рейган не мог не знать, что Картера предупреждали о почти неизбежном военном противодействии со стороны СССР. Тогдашний помощник Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский через много лет вспоминал: «Согласно официальной исторической версии, помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 году, то есть после того, как Советская армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но реальность, державшаяся в секрете до сегодняшнего дня, совсем другая: на самом деле президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. В тот же день я написал докладную записку президенту, в которой объяснил, что эта помощь повлечет за собой советское военное вмешательство». Бжезинский сообщал Картеру: «У нас теперь есть возможность предоставить СССР его собственную вьетнамскую войну»[437].
Рейган, однако, действительно значительно расширил поддержку отрядов моджахедов, в частности отдав распоряжение о поставке им ракет «Стингер» («Жало») — переносных, управляемых вручную зенитно-ракетных комплексов, незадолго перед этим созданных компанией «Дженерал Дайнемикс» и принятых на вооружение в США в 1981 году. Правда, первое боевое применение этих ракет произошло только в 1986 году, но решения о поставках были проведены на всех уровнях уже в конце первого президентства Рейгана. «Стингеры» были способны поражать воздушные цели, находящиеся на высоте до четырех километров. Они начали сбивать советские самолеты и вертолеты, а позже принуждали их подниматься на значительно большую высоту, что лишало их возможности точно поражать наземные цели.
