Гонорар за книгу был использован для проведения в Вашингтоне форума американских и советских физиков-ядерщиков и специалистов других профессий, на котором молодой советский ученый Владимир Валентинович Александров[459], американский астрофизик Карл Саган и другие изложили свою концепцию «ядерной зимы»: в случае развязывания термоядерной войны температура на всей планете понизится до арктической в результате резкого повышения количества отраженных солнечных лучей, вследствие этого человечество исчезнет или, в лучшем случае, деградирует до уровня доисторической эпохи[460].

Вслед за этим был образован Комитет избирателей за замораживание ядерного оружия, который призвал на предстоявших в 1984 году выборах голосовать только за тех кандидатов, которые активно выступят за эффективные меры по прекращению термоядерной гонки[461].

Президент Рейган прилагал все силы, чтобы представить движение за ядерное разоружение как пропагандистскую акцию, инспирированную советской агентурой. В выступлении в Орландо 8 марта 1983 года он назвал его «очень опасным обманом» (это была та самая речь, в которой он назвал СССР «империей зла», о чем мы расскажем ниже)[462].

Президент, однако, понимал, что на самом деле ни Э. Кеннеди, ни М. Хэтфилда, ни К. Сагана к советским агентам причислить никак невозможно, так же как и его собственную дочь. В этих нелегких для себя условиях Рейган после долгих колебаний решил, наконец, выступить с нетривиальным ответом, который вынашивал в течение ряда лет.

Уже в начале своего пребывания у власти президент поставил перед своими советниками, а через них — перед учеными и инженерами задачу разработки систем, которые должны были обеспечить решающее преимущество США в холодной войне против СССР.

Вначале военные и гражданские специалисты в области стратегии и вооружений ограничивались самыми общими рассуждениями, которые вошли в секретные директивы, подписанные Рейганом. Наиболее значительной из них была директива № 75, утвержденная президентом 17 января 1983 года: она намечала план экономической дестабилизации советской экономики. В литературе этот документ без необходимых оснований подчас называют «стратегическим планом победы в холодной войне»[463]. Должных оснований для этого нет, так как план носил самый общий и приблизительный характер.

Но более перспективные усилия направлялись в иную сторону. 23 марта 1983 года, после двухлетней работы военных экспертов, политиков, ученых, Рейган объявил о «стратегической оборонной инициативе» Соединенных Штатов, которую сокращенно именовали СОИ, а в пропагандистских целях стали и в американских оппозиционных кругах, и во враждебных Рейгану кругах за рубежом, в частности в СССР, называть программой «звездных войн».

Президент тем вечером из Овального кабинета Белого дома выступил с обращением к нации, которое было названо «Об обороне и национальной безопасности» и транслировалось всеми основными теле- и радиокомпаниями[464].

Имея в виду представленный им на рассмотрение Конгресса очередной проект бюджета, который уже претерпел значительные сокращения в комиссиях высшего органа власти, президент предупреждал, что дальнейшие сокращения расходов на оборону могут привести к катастрофическим для страны последствиям. От этих алармистских предсказаний Рейган перешел к несколько более спокойным, но не менее решительным предупреждениям: «Соединенные Штаты не начнут войну. Мы никогда не будем агрессором. Мы сохраняем нашу силу с целью защиты против агрессии — чтобы обеспечить свободу и мир. С самого начала атомной эры мы стремимся сократить риск войны путем поддержания строгой системы отпора и соблюдения подлинного контроля над вооружениями… Мы поддерживаем мир благодаря нашей силе; слабость означает только приглашение к агрессии».

Отметив, что новая мировая война не является неизбежной, и высказав мнение, что СССР не готовится к таковой, Рейган, в немалом противоречии с только что сказанным, стал буквально сыпать цифрами, не всегда проверенными, но явно преследовавшими цель внушить страх широкой аудитории перед советской военной мощью. Вот лишь небольшая выдержка из этого обращения к нации: «С 1974 года Соединенные Штаты создали 3050 тактических военных самолетов. Советский Союз создал вдвое больше. Если говорить о наступательных подводных лодках, то Соединенные Штаты создали 27, а Советский Союз — 61. Мы произвели 11 тысяч 200 бронированных машин, включая танки. Советский Союз произвел 54 тысячи — почти в пять раз больше. Наконец, что касается артиллерии: мы создали 950 артиллерийских и ракетных пусковых установок, тогда как Советы произвели более чем 13 тысяч — соотношение 14 к одному».

Речь шла о советском сателлите неподалеку от берегов США — Кубе, о создании левого правительства в крохотном островном государстве Гренада как угрозе безопасности США в связи с вероятным использованием этих территорий Советским Союзом и даже о подавлении свободолюбивого народа Польши как проявлении насильственных действий советского руководства.

Все сказанное являлось своего рода вступлением к главному, о чем пошла речь в самом конце обращения: «Америка обладает ныне технологиями, позволяющими добиться значительного повышения эффективности нашего обычного, неядерного вооружения. Энергично развивая эти новые технологии, мы можем значительно сократить возможность любого соблазна для Советского Союза атаковать Соединенные Штаты или их союзников… Я отлично сознаю, что оборонные системы имеют пределы и порождают определенные проблемы и сомнения. В сочетании с наступательными системами они могут рассматриваться как поощряющие агрессивную политику, а этого никто из нас не желает. Однако, твердо имея в виду эти соображения, я призываю научное сообщество нашей страны, тех, кто дал нам ядерное оружие, использовать свой великий талант на дело мира для человечества, дать нам средства для того, чтобы сделать ядерное оружие бессильным и излишним».

Рейган сообщил, наконец, что он дал указание о развертывании долговременных исследовательских работ и практических программ с целью значительного сокращения опасности ядерной войны: «У нас будут риски, а результаты потребуют времени. Но я верю, что мы сможем это осуществить. Переступая через этот порог, я прошу ваших молитв и вашей поддержки». Сразу после выступления несмотря на позднее время президент провел совещание с сотрудниками своей администрации, членами правительства, высшими военными руководителями, на котором поставил задачу срочной разработки практических планов, вытекавших из его инициативы.

Вначале высшие военные встретили задания президента сдержанно, если не сказать отрицательно. В значительной степени сказывалось и чувство обиды, так как именно чины Пентагона были в числе тех, кто снабдил Рейгана обоснованием «стратегической оборонной инициативы», но о намерении президента огласить эту программу их информировали только накануне вечером. Не высказали непосредственного одобрения и руководители других стран НАТО, которых вообще предварительно не познакомили с намерениями Рейгана. В союзных столицах СОИ трактовалась некоторыми аналитиками как стремление США защитить только свою территорию, оставив союзников на произвол судьбы.

Однако в течение краткого времени настроения как в американском руководстве, так и в столицах западноевропейских стран изменились в пользу предложения Рейгана и его аргументации. И в политическом, и в военно-техническом, и в моральном отношении план давал ответы на многие острые вопросы. Он в значительной степени делал беспочвенным движение за замораживание ядерного оружия, предлагал некий, пусть неопределенный, но все же выход из перспективы взаимно гарантированного уничтожения и «ядерной зимы».