Зион не просто решил вздремнуть, он пошел ва-банк. До сих пор его способность конструировать будущее не работала на нас, потому что он инстинктивно берег энергию, не задействовал ее полный потенциал. Однако мы всемером довели его до точки, когда он был готов сжечь десятки, сотни лет своей жизни, лишь бы избавиться от нас раз и навсегда.

Зион встал на Путь, как это делала Контесса, и этот Путь не сулил нам ничего хорошего. Дэвиды брызнули от него в стороны как мальки от щуки, но они и его сейчас не интересовали. Движения золотого человека стали резкими, точными, выверенными. Идеально соответствующими достижению поставленной цели.

Он одним движением сместился в далекую реальность. В ту, где находилась исполинская машина, являвшаяся нашим главным калибром. Мы последовали за ним достаточно быстро, чтобы перехватить его первую атаку… и доли секунды, потраченные на это, лишили нас возможности отреагировать на следующее действие.

Зион обрушился с небес на землю, словно золотой метеор. Он не просто упал на землю, а забурился глубоко в нее, на сотни метров вглубь. И мы, к вящему своему стыду, просто не предусмотрели такого хода. Привыкнув парить в небесах, мы и представить не могли, что придется сражаться в толще земли. А Зион смог. И когда он с мстительным наслаждением высвободил свою силу, разверзся подлинный ад.

Одним ударом золотое чудище не просто уничтожило нашу машину. Оно обратило буквально в ничто все вокруг себя на много километров. Воздух, почву, литосферные плиты. Реакционный телепорт услужливо выбросил нас из зоны поражения, но даже с огромного расстояния мы могли наблюдать, как светится магма в глубинах планеты.

Сила трансляции донесла до нас отзвук кровожадной радости, которая наложилась на волну нервного шока. Отдача от уничтожения гигантской машины пронеслась по нашим телам фантомной болью и онемением, словно каждый из нас потерял конечность. Секундное промедление, но и этого Зиону хватило, чтобы прорваться в наше построение.

Мы не сдавались без боя, пытались сопротивляться. Мы все еще были невидимы для его восприятия, Вещание все еще служило нашим предвидением и системой целеуказания, однако затратив колоссальные объемы энергии, Зион выстроил себе Путь с учетом этих помех и перехватил инициативу. Речи о победе, или даже сдерживании, уже не шло. Теперь мы просто пытались выйти из боя, но Зион начисто игнорировал Дэвидов, обрушивавших на него рвущие саму ткань реальности силы. Ему были нужны мы.

Двести сорок три секунды.

Ровно столько времени понадобилось Зиону, чтобы одержать победу и преподать урок о том, что сила системы определяется самым слабым элементом. Слабым звеном оказался я, «мой» Дэвид имел в распоряжении лишь две способности, расходуя третью на контроль Симург. Из-за этого он не смог прикрыть меня так, как двое других, и в какой-то момент рука Зиона пробила мою грудь и позвоночник, одновременно с этим уничтожив имплантат, отвечающий за персональную петлю времени.

Зион смотрел мне в глаза с торжеством, он смаковал каждое мгновение моей агонии. Сейчас он казался куда более человечным, чем во время нашей односторонней беседы над Африкой, его лицо стало… живее что ли. Я вскинул руку, послал мысленную команду на индукционный ускоритель, чтобы хотя бы напоследок стереть эту мерзкую садистскую гримасу. Он перехватил мою руку своей, издевательски склонил голову на бок и сжал пальцы. Лучевая и локтевая кости превратились в крошево, мышцы — в фарш.

Мир перечеркнул белый сполох и Зион отпрянул назад. Одна его рука полетела куда-то вниз, другая осталась торчать в моей груди, не давая даже сделать последний вздох. Каким-то не то восьмым, не то девятым чувством я осознал, что это сделали не мои братья, и даже не Дэвиды, а Симург. Она успела считать технологию главного калибра за ту секунду, что понадобилась Зиону на его уничтожение.

Сам золотой ублюдок уже отрастил новые руки. Еще чуть-чуть медленнее, чем восстанавливался совсем недавно. Все ведь было не напрасно, верно? Я потянулся с этой мыслью к братьям, и был шокирован бешеным отпором.

ВЫТАЩИ ЕГО

Эта мысль-слово-команда предназначалась не мне. Она предназначалась «моему» Дэвиду. Дэвиду, который проигнорировал мой мысленный импульс, требующий помочь остальным. Потом быстрая и обильная кровопотеря лишила меня сознания.

Некоторое время спустя

Возвращаться к жизни никогда не было приятно, и не важно, служит местом воскрешения капсула молекулярного принтера или палатка полевого госпиталя. Если тебя пришлось вытаскивать с того света, значит ты где-то крупно налажал. Не в первый раз, кстати. Серьезно, Конрад, ты можешь хоть кого-нибудь качественно укокошить с первого раза?

Я приподнялся на локте и осмотрелся. В палатке было пусто. Прошло слишком мало времени, армия еще не начала действовать и поставлять поток раненных? Я рефлекторно скосил глаза вбок, но запоздало сообразил, что маски на мне нет, она лежит на тумбочке рядом. Значит, работала Эми. Больше никто не смог бы снять ее, пока я без сознания, не активировав оборонительные подсистемы.

Нет, времени прошло уже порядочно. Судя по углу падения и интенсивности солнечного света, перевалило за полдень. Операция «Немыслимое» началась в полночь по Гринвичу, военный совет собрался в семь вечера по местному времени, двадцать семь часов и восемь минут мы сдерживали Зиона. Я провалялся в отключке от шести часов до полутора суток. А палатка пуста потому, что никто не должен был видеть Эйдолона поверженным.

Я попытался встать на ноги и поразился тому, насколько мне тяжело двигаться. Большая часть тела словно онемела… нет. Не тела, оно как раз в порядке. Чувство онемения — это лишь попытка мозга переработать сигналы от подключенного оборудования. Уничтоженного оборудования.

Несколько секунд я еще осмыслял произошедшее, а потом меня скрутило до тошноты. Почти все оборудование, раскиданное по куче миров, уничтожено. Им не мог пользоваться я, не могли и Дельта с Эпсилоном. А без него, что они могли противопоставить Зиону?

Я схватил маску. Отчаянный жест, вопреки логике, интуиции и здравому смыслу. Операционная система костюма еще кое-как работала, связь тоже. Я смел в сторону заполонившие весь обзор тревожные оповещения и включил наш, внутренний канал.

— Гамма — всем, ответьте.

Ничего.

— Гамма — всем, повторяю, ответьте!

Тишина. Только шелест помех.

С глухим рыком я пнул ни в чем неповинную тумбочку так, что она треснула.

Гребаный Зион, гребаное все! Почему опять?! Чем они заслужили это?! Чем я это заслужил?!

— Видеоархив. Директории «Дельта» и «Эпсилон». Воспроизвести последние файлы с девятой минуты двадцать седьмого часа.

Передо мной возникло два окошка, на которые пошел видеопоток. Я увидел, как один из Дэвидов отпускает две свои силы, оставив себе только контроль над Губителем, и выбирает другие, чтобы разыскать за сотнями слоев реальности Эми и доставить меня к ней. Как Симург подхватывает меня телекинезом и заслоняет крыльями от атак Зиона, а Дэвид утягивает нас в пространственную воронку. Как мои братья обмениваются короткими кивками и последним брофистом.

«Чрезвычайный протокол «Пандора»: активация», — прозвучали в наушниках твердые, спокойные голоса обреченных людей, которые пожертвовали ради победы абсолютно всем.

Они пошли на крайнюю меру, чтобы прикрыть эвакуацию. Отрезав самим себе любые пути к спасению, они дали мне еще один шанс, и сейчас я ненавидел их за это. Эти двое были лучше меня, чище меня! Они не заслуживали участи быть пожранными собственными агентами, лишившимися всех ограничений! Да если бы я мог…

Я рухнул на койку: от гипервентиляции подкосились ноги. Мои руки сами собой сжались в кулаки. Я не имею права раскисать, только не сейчас. Иначе жертва моих братьев будет напрасной.

— Полная диагностика.

Погано. Даже не уверен, что могло бы быть хуже. Почти все оружие уничтожено, сейчас я мог рассчитывать только на заимствованную через имплантаты силу Эшли. Из оборонительных систем не уцелело ничего. Основная масс-кинезисная двигательная система уничтожена, вспомогательная электрогравитационная еле дышит, в лучшем случае выдаст дозвуковую. Маскировочная система… надо же, работает. Как только Зион не догадался и ее разнести? Бортовой компьютер и когнитивные усилители… хреново, но функционируют. Физических повреждений много, но благодаря сетецентрической архитектуре, какая-то работоспособность сохраняется, хотя быстродействие очень сильно просело. Система жизнеобеспечения держится на честном слове. Дышать в разряженной атмосфере позволит, но и только. Фазовый сместитель… надо же, тоже кое-как, но работает. Однако из-за поврежденного компьютера мгновенно перейти в другую реальность уже невозможно, подготовка портала потребует сравнительно долгих расчетов, а потом еще более долгого остужения, чтобы дышащая на ладан установка не расплавилась.