Эгоцентричный кретин.

24 марта 2011, Монтпилиер, штат Вермонт

Пока с жертвы Серого Мальчика снимали ограждения, рядом со мной стояло два героя из местной команды Протектората. Точнее это и была вся команда. Монтпилиер был маленьким городом, местный офис СКП занимал половину этажа в здании отделения полиции, городские злодеи в количестве четырех одиночек здесь только жили да устраивали мелкие свары между собой, а свои злодейские злодеяния в основном злодействовали в городах покрупнее. Просто идиллия. Только опечатанный и огороженный кокон свидетельствовал, что когда-то это тихое место навестила Бойня № 9.

— Что, думаешь, сможешь его оттуда вытащить? — спросил один из героев.

— Может вытащу, может нет… до меня этим наверняка занималась куча народу, и никто не нашел решения. Если получится, то я клёвый. Если нет, то хуже не станет.

Я не запомнил его имя, но в память врезалась дурацкая эмблема в виде груши на груди. Серьезно, Протекторату пора пересматривать подход к формированию имиджа паралюдей. Лет двадцать назад это может и выглядело нормально, но сейчас попытки сберечь индивидуальность всех и каждого приводили к все более курьезным случаям. Кто-то скажет, что главное в герое его сила, но я достаточно варился в этом чане, чтобы не согласиться.

Главное в герое — то, как его воспринимают, и сила является лишь одним из факторов. Даже личная эффективность не столь важна, как рейтинги общественного одобрения, которые подчиняются каким-то своим законам, и которые почти не зависят от осознанных действий кейпа.

Я убедился в этом на личном опыте, но еще ярче был пример Оружейника. Он работал как проклятый, его проекты аналитических алгоритмов обещали в будущем спасти миллионы жизней, предсказывая действия Губителей. Ради своего дела он отказался от семьи и друзей, даже от самой своей гражданской личности. Все знают Оружейника, но едва ли за пределами СКП и Протектората найдется хоть три человека, знакомых с Коллином Уоллесом. И какова награда? Глава слабой команды в нищей дыре, которая ему даже не родная.

Предположим, я сейчас соберу достаточно данных, чтобы понять, как разомкнуть временную петлю. Это не даст никаких гарантий, что отношение ко мне станет лучше, или что не станет хуже. Вот этот бедолага почти на четверть века был вырван из общества. Его родные, если они выжили после налета Бойни, давно считают его мертвым. Даже если он освободится, его придется очень долго и аккуратно интегрировать обратно в общество. Что будет той еще проблемкой…

Петля Серого Мальчика откатывала состояние и положение объектов внутри себя, но разум живых людей сохранял линейность восприятия. С некоторыми их жертв какое-то время удавалось вести диалог, если длительность цикла позволяла произнести хоть слово. По идее, вечная боль, которая не просто не проходит, а каждый раз вгрызается также жестоко, как в первый раз, невозможность спать, и сенсорная депривация внутри коконов должны были даровать жертвам спасительное безумие. Вот только этого не происходило.

С кокона упала последняя завеса, и на нас уставились два глаза.

Парню на вид было не больше двадцати. Он был одет в майку, шорты и беговые кроссовки. Наверняка, до того, как все началось, он просто вышел на утреннюю пробежку, чтобы потом заняться рутинными делами. Но судьба распорядилась иначе, и сделала его живым подтверждением того, что есть вещи гораздо страшнее смерти.

Каждые две с половиной секунды у него над головой возникала горящая спичка, которая тут же падала вниз и поджигала бензин, которым парень был облит с головы до ног. Огонь мгновенно охватывал его целиком, но не успевал сжечь, потому что состояние всего, заключенного в воронку зацикленного времени, ровно через две с половиной секунды возвращалось к исходной точке. Снова падала спичка, снова вспыхивало пламя.

И так на протяжении последних двадцати двух лет.

- ‘Товыыы?!! — вопрос быстро перетек в крик боли, когда бензин снова вспыхнул.

Меня передернуло, но я сумел не отвести взгляд.

— Паралюди, — ответил я, поймав момент между началом цикла и падением спички. Я не использовал термины «кейп» или «технарь», они появились позднее, выходец из восемьдесят девятого года не мог их знать.

- ‘Ытащиииыыы!!!

— Конечно.

Наверное, Канберра повлияла на меня сильнее, чем мне хотелось бы. Я слишком зачерствел. Еще несколько месяцев назад я бы замер в ужасе, растерянно засуетился, не зная, как помочь, и осознавая, что помочь ничем нельзя, а потом бросился бежать, куда глаза глядят. Сейчас, после первого испуга, во мне остался только отстраненный интерес: как это было создано и как это уничтожить.

Может, оно и к лучшему, что эта сила настолько страшна. Если мне удастся ей овладеть, то никогда не возникнет необходимости применить ее на другом человеке. Наверное, многих злодеев я бы убил недрогнувшей рукой, но такого не заслуживал никто. И никто не рискнет испытать временную петлю на себе.

— Пожалуааыааа!!!

— Обязательно, — отозвался я и поразился тому, насколько спокойным был ответ. — Клянусь.

— Господи, — пробормотала вторая героиня из команды, с короткими черными волосами и узором в виде махаона на груди. — Он и правда еще жив! Столько лет…

— Да-да, жив. Пожалуйста, отойди и не лезь под руку.

Начал я с чего попроще — с портняжного метра. С его помощью я и замерил петлю, которая представляла собой правильный цилиндр, три метра в высоту и два в диаметре. С помощью точного микрофона измерил продолжительность цикла с точностью до микросекунды. Я не знал, за что из собранных данных и в каком сочетании моя сила сможет уцепиться, а потому был решительно настроен изучить и зафиксировать все, что можно и нельзя, но хочется. С этой целью я не только специально построил несколько сканеров различных диапазонов и переделал те, что использовались в эксперименте с триггером Торы, но и совершил набег на запасы брошенных проектов Кид Вина. Даже у Оружейника выклянчил кое-что из его инструментов под честное слово, что верну в целости. Даже обычные приборы пришлись кстати, благо я три месяца почти не трогал свой технарский бюджет, и скопившейся суммы хватило на кое-что полезное.

Мои многочисленные измерительные приборы продолжали сканировать петлю и прилегающий объем пространства. Большая часть ожидаемо не смогла зафиксировать ничего — петля была практически неприкосновенна. Моя собственная сила тут тоже была бесполезна, я чувствовал только область абсолютного вакуума, в которой не было ни единого атома вещества.

Но все же какие-то крупицы информации удавалось добыть.

Например, отсутствие остаточных колебаний говорило о том, что временная петлясамодостаточна. Она не подпитывалась от источника силы, а существовала сама по себе, и могла оставаться стабильной в течение очень длительного времени. Тысячи, или миллионы лет.

То, что мы могли наблюдать петлю, а находящаяся внутри жертва видела окружающий мир, означало что четвертое измерение не просто замыкалось на себя, а закручивалось куда более сложным образом. Другой датчик, вдохновением которому послужило приобретенное у Ящика Игрушек карманное измерение, обнаружил косвенные признаки суперпозиции.

Видимый свет проникает в петлю и покидает ее, также как и звуки. Это тоже нужно учесть.

И этот монохромный эффект, который и дал имя Серому Мальчику… это как-то связано с воздействием зацикленного времени на проходящий через область свет. Это что-то означает. На всякий случай я воспользовался спектрографом, сделал серию замеров, на разных линиях проходящих сквозь «серую область», сначала перед ней, а потом за ней.

И так далее, в том же духе.

Я провел возле петли почти пять часов, старательно выдумывая все новые способы добиться хоть какой-то реакции. В ход пошло все, от бросания камней до расстрела петли фотокинетическими бластерами. Ожидаемо, почти ничего из перечисленного не сработало. Но постепенно, мало-помалу ко мне начало приходить понимание процессов внутри петли.