— Стой. Не вынуждай меня делать то, о чем я буду жалеть.

— Зачем ты ей помогаешь?!

— Пытаюсь хоть раз в жизни поступить правильно.

Чистота ударила по героям, вынудила их перейти в оборону и спустилась вниз. Там ее не могли атаковать — из опасения задеть Астер и потому, что видели приставленную к груди Лазершоу ручку. Каким-то образом у меня возникла репутация безжалостного мясника, и никто не сомневался в реальности угрозы.

— Вы не больно торопились, миссис Андерс, — сказал я, передавая ей плачущую девочку.

— Прости, форс-мажор, — ответила она сквозь сжатые зубы и прижала дочь к груди. — Я не смогу тебя унести.

— Я знаю. Попрощайтесь за меня с Тео и Кэсси.

Она словно колебалась.

— Астер у вас, летите уже. Я здесь справлюсь.

— Спасибо за все, Конрад.

Она взмыла ввысь и быстро исчезла из виду.

Я убрал ручку от груди Лазершоу и крутнул ее в пальцах. На душе было легко и спокойно. Из будущего исчезла какая-либо неопределенность, и я с улыбкой прикрыл глаза, чтобы насладиться вкусом последних глотков свободы.

Крутнул ручку в пальцах.

И убрал ее во внутренний карман.

— Вы победили. Я сдаюсь.

28 апреля 2011

В некотором смысле тот день был не только судьбоносным, но и богатым на открытия. Например, я узнал, что если прыгнуть с третьего этажа и даже ничего не сломать, через несколько часов все равно будет очень больно. А еще растворитель для удерживающей пены хотя и очень быстро высыхает, но въедается в кожу, и она потом чешется. А еще видеть растерянные, непонимающие взгляды бывших товарищей больнее, чем получить четыре пули в грудь, лишиться ноги и быть загрызенным огромным монстром.

На этом странности закончились. Протоколы содержания под стражей Технарей были просты: в камере не должно быть ничего, что можно использовать как ресурс для технарства. Мне выделили как раз такую — стальной короб с намертво приваренной к полу койкой, дыркой в полу вместо туалета и без каких-либо технических устройств. Всю одежду отобрали, вместо нее выдали сверток с черной робой, украшенной размашистой белой надписью «ЗЛОДЕЙ». Унизительный обыск с проверкой рта, волос и прямой кишки.

Забавно. Где-то в глубине души я еще надеялся, что все, что я делал на протяжении последнего полугода, мне зачтется в плюс. Ну что же, люди — неблагодарный скот.

Никто мне ничего не объяснял, со мной вообще не разговаривали, а гордость не позволяла мне что-нибудь спросить. Да и бесполезно это было. Ожидающий впереди суд будет пустой формальностью — если он вообще будет. С моей репутацией меня могли отправить в Клетку без суда и следствия. Общественность могла простить многое — наркоторговлю, работорговлю, рэкет, изнасилования, массовые убийства, террор, да вообще почти что угодно. Кроме сотрудничества с нацистами.

Вытащить меня тоже было некому. У Кайзера после раскрытия личности наверняка своих проблем хватало, но даже не случись оно, он вряд ли стал бы тратить на меня силы. Друг наполовину — это наполовину враг, а Кайзер предпочитал контролировать ситуацию, а не надеяться на одного, надо признать, не самого стабильного кейпа.

От нечего делать я попытался вызвать то состояние, в которое всегда впадал за работой. У меня в уме крутилась схема нового устройства, над идеей которого я давно размышлял, но лишь после выхода из комы смог оформить задумку во что-то конкретное. Что-то вроде системы катапультирования для «Сирина», на тот случай, если кто-то из Губителей сможет обойти или пробить его защиту.

Разумеется, смысла в этом не было, у меня уже никогда не будет шанса реализовать свои идеи. Но это отвлекало, позволяло чем-то себя занять, чтобы не мучиться ожиданием и бездействием.

Не знаю, сколько времени прошло. Может час, может сутки. Когда впадаешь в технарскую фугу, практически перестаешь воспринимать время. В любом случае, раздался резкий гудок, над дверью вспыхнула предупредительная лампочка. Через шесть секунд в камеру вошел оперативник СКП в полном боевом обмундировании и с распылителем пены в руках. Позади него в коридоре я заметил еще несколько бойцов, а также Оружейника и Мисс Ополчение. Почетный эскорт, да? Я бы рассмеялся, если бы это еще как-то меня волновало.

— Магистерий, на выход.

— Что, уже? — я нехотя встал с койки. — А меня не должны сначала судить, и все такое? Где мой адвокат?

Оперативник ничего не ответил, просто молча защелкнул у меня за спиной массивные наручники вытолкнул в коридор. Я посмотрел на сопровождающих геров, но их физиология не сообщала ничего значимого. Повышенный уровень стресса, симптомы недосыпания, но и только.

К моему некоторому удивлению, меня отвели не на подземную стоянку, где находился наземный транспорт, и не к вертолетной площадке на крыше, а в комнату для допросов. Самую такую обычную, со столом, неудобными стульями и поляризованным пуленепробиваемым стеклом. Хотя ручки отобрать не забыли, как и надеть тяжелые антипарачеловеческие наручники. Просто отвели, и усадили на стул.

Оперативники рассредоточились по углам комнаты, Мисс Ополчение заняла позицию у меня за спиной, без сомнения, готовая в любой момент вышибить мне мозги. Оружейник дежурил возле входа, держа Алебарду так, что в любой момент мог эффективно отразить нападение с любой стороны. Или эффективно напасть.

Через несколько минут дверь отворилась, и в допросную комнату вошел незнакомый темноволосый с проседью мужчина лет пятидесяти, с колючими глазами, похожими на пистолетные дула. Сквозное зрение обнаружило рубцовую ткань на его левой ноге и левой части торса, повышенный уровень кислоты в желудке и стальной штифт в бедренной кости. Он уселся за стол напротив меня и плюхнул перед собой папку для бумаг.

— Добрый день, Магистерий. Я новый директор отделения СКП Восток-Северо-Восток, полковник Джеймс Тагг.

— Сказал бы, что рад знакомству, но я решил больше не лгать. Простите, что не здороваюсь, руки заняты немного.

— Разумная мера предосторожности, — ответил он. — Особенно с учетом произошедшего недавно.

— Тогда не следует останавливаться на полумерах. Кто знает, может у меня в одном из зубов ампула с ядом, а в глазу — лазер.

— А они есть? — поинтересовался Тагг.

— Нету, к сожалению.

— Тогда начнем, — новоявленный директор открыл папку и достал ворох каких-то листов.

Я наблюдал за его действиями без интереса, просто потому, что больше смотреть было не на что. По виду бумаг я мог понять, что это за документы — рапорты криминалистов и героев, фотографии с мест происшествий, вырезки из газет. О содержании тоже было несложно догадаться.

— Как ты уже понял, дела твои дрянь. Шпионаж, торговля химическим оружием, соучастие в погромах, вооруженных нападениях, нападения и истязания с применением парачеловеческих способностей, убийства с применение парачеловеческих способностей, нападение на сотрудников полиции, незаконное ношение и хранение огнестрельного оружия, захват заложников, похищение.

Заложники? Похищения? Я удивленно приподнял бровь, но быстро сообразил, что речь идет об Астер. То, что я де факто вернул ее законной матери, в глазах СКП роли не играло.

— Ага.

— Даже малой части этого списка хватило бы на то, чтобы запереть тебя в Клетке.

— Ага.

— Клетка, сынок, это кошмарное место. В эту адскую дыру мы сбрасываем самые отвратительные и жестокие отбросы среди паралюдей, и никто из них до сих пор не смог оттуда выбраться. А это показатель, — Тагг достал из наплечной кобуры пистолет и положил его на стол рядом с собой. — Если хочешь знать мое мнение, так лучше бы все заканчивали одной пулей в затылок. Это гуманнее.

— Ага.

— И тебя это не беспокоит?

— А должно?

— А разве нет? Это ведь ты в полушаге от Клетки, а не я.

— И нет ни одного шанса, что я там не окажусь еще до обеда. Ну, разве что под моим стулом вдруг откроется портал, и какая-то секретная организация предложит мне свободу в обмен на работу на них. Вероятность не велика, как мне кажется.