Нанеся второй удар, Рипп внезапно упал на колени и схватился за ногу. В бедре появилась глубокая рана. От звона соприкосновения лома и тела, ученый не услышал выстрел позади себя. Двадцать Седьмой держал его под прицелом, дуло пистолета испускало легкий дымок.

— Ах ты…, — Рипп попытался встать, опираясь на ломик, но получил пулю во вторую ногу, на этот раз от Двадцать Шестого.

— Не торопись, — сказал командир Отряда, убирая пистолет в оружейный отсек. — Посиди, подумай, может истории какие вспомнишь.

— Ты пожалеешь, юнец.

— А давай проверим? — Двадцать Шестой снова прикоснулся к виску, и на этот раз связался со штабом. — Говорит юнит «026», код доступа 1991. Да, командир Отряда 84. Свяжите меня с Лидером. — На другом конце возникла тишина. — Оператор? Свяжи меня с Ладэосом.

— По какому вопросу?

— Что? — удивился Двадцать Шестой. — Какая тебе разница?

— Я не могу соединить вас с главнокомандующим.

— Почему?

— У вас нет доступа.

— Я второй по старшинству в этом государстве на данный момент.

— Мне ничего б этом неизвестно. Вы — солдат. У военных нет доступа к прямой связи с высокопоставленными органами, — монотонно произнес оператор.

— Какой-то идиотизм.

— Отправьте ваш запрос. Я передам и сразу же вышлю ответ. Говорите после звукового сигнала.

Донесся писк и, нехотя, Двадцать Шестой сообщил:

— Обнаружена подпольная лаборатория одного из государственных служащих. Задержанный сообщает, что все легально, но внутреннее убранство говорит об обратном. Судя по имеющимся данным, здесь производятся эксперименты над машинами разных слоев населения. Найдена жертва, которая утверждает, что была похищена против своей воли. Так же имеются останки других роботов, которые все еще функционируют. Присутствуют следы людей, а именно, — он посмотрел на кучку мелких костей, — детей.

Оператор, без особого удивления, спросил имя служащего.

— Рипп. Глава исследовательского отделения штаба, — ответил Двадцать Шестой.

— Ваш запрос.

— Ордер на арест.

Молчание и шипение, треск, как от старинного модема и, наконец, ответ: «Отказано».

— Что?! Почему?!

Оператор отключил связь, но Двадцать Шестой позвонил еще раз. Не говоря ничего, он услышал очередное «Отказано». Командир набирал снова и снова, но ответ всегда был одним и тем же. Пальцы от бессилия и недоумения сползли от виска по всей маске вниз. Он посмотрел на Риппа. Ученый не мог показать улыбку, но Двадцать Шестой улавливал смех в его взгляде и безмолвное «Я же говорил».

— Убери пистолет, УАЙ, — приказал солдат, и напарник послушался.

— Уже уходите? — Рипп самодовольно скрестил руки на груди.

— Наверно…, — Двадцать Шестой напоследок осмотрел комнату по кругу, и остановился на ученом. — А знаешь, — он подошел к нему поближе, — раз уж задержать тебя не выходит, то поступим иначе.

— Как же? — с вызовом подался вперед к собеседнику ржавый робот.

На маске Двадцать Шестого вырисовалась пиксельная улыбка. Рипп посмотрел на него всего секунду и резко откинулся на спинку в окатившей его волне симуляционного страха. Командир схватил стул и швырнул его в противоположную часть комнаты вместе с сидящим, прямо в цистерны со странной жидкостью. По комнате прокатился глухой треск мебели и звон упавшей железной рухляди. Робот медленно двигался к ученому, перешагивая через препятствия в виде лежачего пациента и различного мусора. Рипп, хватаясь за замок бочки, пытался встать и, когда в его ногах появилась твердая уверенность, чтобы закрепить вертикально положение, Двадцать Шестой взял его за затылок и вмазал головой в стекло. Он бил его об цистерну, как непутевый хозяин, тыкающий котенка в лужу мочи. Рипп пытался выставлял руки перед собой, чтобы смягчить столкновение, но у него не получалось совладать с силой робота-война, основной акцент которого приходится на мощь тела. Руки ученого переломились в локтях и повисли, как рваные тряпки, истекая золотистой жидкостью. Когда поверхность стекла покрылась трещинами, Двадцать Шестой максимально напряг механизмы своей руки, замахнулся, держа старика, и со всего замаха вбил его голову-камеру внутрь цистерны. Из пробоины заструила жижа, обволакивая повисшее тело Риппа.

— Жизнь тебя ничему не учит, а, командир? — послышался голос Двадцать Седьмого. — Сперва тот беглец по крышам, теперь старикан. Что дальше? Может сразу будем палить во всех подряд.

— Он жив, — сообщил Двадцать Шестой, просканировав ржавого садиста. Хотя, заслуживает ли теперь он это прозвище?

— В любом случае, обошелся ты с ним довольно жестоко.

— Жестоко обошлась тут только государственная система, которая не позволила нам произвести законное задержание.

— Перекидываем вину на других?

— Немного, — ответил робот и выдернул Риппа из бочки. Красная жидкость вмиг залила пол, поблескивая серебром в лучах операционного светильника. — Проверь того бедолагу, — приказал Двадцать Шестой, показав на пациента. — А я пока пошарюсь по мозгам старикашки, — из запястья солдата появился тонкий шнур.

— Ты…, — прохрипел Рипп, дергающейся головой, — …так легко не отделаешься. Не имеешь право посягать на мое внутреннее пространство. Я пожалуюсь Ладэосу. Тебя отправят в утиль.

— Вот как? Смотрю, ты стал более сговорчив. Давай так, я не буду лезть к тебе в память, если расскажешь, чем тут занимался. И, если твои угрозы правдивы, то исполни последнюю волю приговоренного к смерти, Рипп, — Двадцать Шестой снова улыбнулся ему, на этот раз прищурив синие глазки-пиксели.

Рипп молча посмотрел на Двадцать Шестого и склонил голову на пол, уперевшись на объектив. Его кулаки сжались, то ли от бессилия, то ли от гнева.

— Не хочу умирать, — вдруг сказал он.

— О чем ты?

— Никто не хочет, Двадцать Шестой. Подсознательно, машина может этого не замечать, но весь смысл ее существования сводится к желанию жить и быть полезной. У каждого из нас была задача: взрывать мины, строить дома, выгуливать собак, следить за домом, ухаживать за детьми, писать тексты, производить аналитику фондовых рынков и прочее. Но, лишившись людей, все изменилось. Многие машины решили продолжать заниматься тем, чем привыкли, несмотря на то, что необходимости в этом больше нет. — Рипп с трудом перевернулся на спину, и уставился в потолок. — Скажи мне, что ты почувствовал, понимая, что человечество скоро вымрет? Именно почувствовал, а не ссимулировал? Пустоту, не так ли? Потерянность и незнание, куда двигаться дальше? Так происходит с каждым из нас. Но мы надеемся, при помощи манипуляций с сознанием или просто самообманом, внушить себе, что вот еще чуток и наступят изменения, найдется новое занятие и все наладится. Роботы живут в этой иллюзии довольно долго, пока она не трещит по швам. И, когда это происходит, наступает момент истины. Они не знают куда себя девать, превращаются в нежить, слоняющуюся по улицам бездумно. Добавь ко всему прочему теракт Масляного, стычки с полицией, и получим просто идеальную формулу морального разрушения населения.

— К чему ты ведешь? Причем тут эксперименты?

— Я — ученый, Двадцать Шестой. Моя жизнь — это поиск ответов на вопросы. А главный среди них — гемомасло.

— Твоя «полезность» привела тебя к такого рода занятию? Ты что, пытаешься оправдать пытки роботов своей системой просто потому, что не хочешь терять цель?!

— Хотелось бы, но нет. У меня была четкая миссия, данная Лидером — найти решение проблемы. И я искал. Получал все необходимые ресурсы, а когда не мог — брал, что имелось, — Рипп приподнял голову и посмотрел на пациента, а потом на кучку металлолома. — Это был приказ, Двадцать Шестой, который шел рука об руку с тем, что заложено при моем создании. Я выполнял поставленную задачу любой ценой, какой бы радикальной она не была.

— Что приказал Лидер? Лишить гемо побочек?

— Нет. Когда масло пошло в обиход, и все больше машин принялось его использовать просто для того, чтобы продлить срок службы, Ладэос потребовал создать корпуса, которые не поддадутся синдрому Ангельской Пыли. Да, уже тогда нам была известна эта чертова побочка. «Придумай тела, которые не подвергнуться деградации», сказал он. Но мои исследования не давали должных результатов, поэтому я пошел в обход и начал строить теорию, совершенно случайную, но вполне логичную. А что если вся причина кроется в чистоте смеси? Что если бы она была чище той, что имеется? И так было выдвинуто предположение о том, что, используй мы самых невинных и незагрязненных существ, в качестве сырья, то наномашины будут жрать металл гораздо меньше, так как жижа качественней. К тому же, повышенное содержание железа, в купе с нанороботами, должно было создавать особые магнитные волны, которые предотвращали бы процесс деградации. Однако, это была всего лишь теория, имею ввиду волны. Тем не менее, Эйч-Ноль родилось на свет, но только в виде текста. Лидер оценил и направил весь бюджет на изучение этого феномена. Но, угадай, куда шли деньги в первую очередь?