— Это дети?

— Да, — ответил Лидер. — Полностью сформированные, девятимесячные младенцы.

— Масляный не соврал. Вы вправду занялись клонированием!

— Таково решение проблемы, Двадцать Шестой.

— Но ведь это идет вразрез с той миссией, которая была дана нам, как Отряду 42.

— Думаешь, я не понимаю этого? Вы зачищали людей, но я взял и создал новых. Похоже на Сизифов труд, но это не так. У меня нет задачи возрождать человечество. Все, что нужно — дети, не более. Вырастет ли из них полноценный человек? Нет. Вся их жизнь обрывается в этом котле, на дне, где они перемалываются в фарш, из которого и получается Эйч-Ноль. — Лидер прошел к конвейеру и взял одну из сфер. — Погляди, Двадцать Шестой. Я держу в руках спасение нашего рода. Этот шар — легок, но ты не представляешь, какую тяжесть он создает в моей голове. Я осознаю риски, понимаю, что могут подумать многие, но, опять же, что выберет большинство: смерть или жизнь? Все хотят жить. А каким образом они этого добьются — мало кого волнует. — Он пробил сферу, и достал из нее кричащего ребенка. — Человек, есть то, что нам предстоит превзойти. И что плохого, если мы попользуемся им чуть дольше? — С этими словами, он, не оборачиваясь, швырнул ребенка в котел.

— И что дальше? — Мне приходилось сдерживать себя, чтобы снова не врезать ему по морде. Я чувствовал себя идиотом. По итогу, наша работа по зачистке была бессмысленной, чтобы ни говорил Лидер. Мы убивали людей, чтобы возродить их? Пусть не полноценно, но все же возродить. По иронии, последний ребенок, дал старт конвейерному производству новых. И кого мне винить? Себя, так как позволил напарнику убить то дитя, или же самого Шестнадцатого, потому что он отдал Лидеру ДНК девочки? Да и зачем он это сделал? В обмен на что, как недоговорил Масляный? Думая над всем этим, я снова спросил у командира: «Что попросил Шестнадцатый?»

— В обмен на ДНК? — видимо понимая, о чем речь, уточнил Лидер. — Собственно то, о чем ты уже знаешь.

— В каком смысле?

— Шестнадцатый понимал, что его организм не выдержит побочек гемомасла. Он решил утилизироваться добровольно, послужить на благо общества, и стать сырьем для усовершенствованных машин. Но для них требуется топливо, о котором ты слышал — Эйч-Ноль. А поскольку детей на тот момент уже было невозможным добыть, Шестнадцатый предоставил мне кровь младенца, убитого на миссии. Этого было достаточно, чтобы запустить производство клонов, и наладить выпуск смеси. В обмен, Шестнадцатый попросил назначить тебя главным в Отряде 84. Этот робот очень ценил тебя и хотел, чтобы ты продолжал служить нашему делу. Он верил в твою разумность. Шестнадцатый выбрал смерть, но для того, чтобы другие смогли жить, в том числе и ты. — Лидер сделал короткую паузу, подошел ко мне, и продолжил чуть более мягким тоном: — Послушай, Двадцать Шестой. На тебя навалилось очень много за последнее время: гибель напарника, информация из уст врага, неприятные сцены производства, но, от тебя требуется только осознание, что все это не зря. Мы находимся на пороге войны, сейчас не время для сомнений. Как я говорил еще в нашу первую встречу, я никогда не сделаю ничего плохого для своего народа. Все для блага машин. Поверь, я мог бы не идти на поводу у какого-то солдата, и просто забрал бы кровь девочки без лишних слов. Но я ценю то, что вы делали. Я уважаю вас, и каждого, в чьих трубках течет масло, и шумят шестерни. Поэтому, хочу спросить тебя: «Ты со мной или против меня? Поможешь ли ты старой машине исправить ее ошибки?» — он протянул мне ладонь.

— После смерти людей, мне казалось, что это конец. Но вы доказываете, что нет. Причем, речь не только о вас, Лидер, но и о том, что произошло. Новая война, и ни с кем попало, а со своими сородичами. И как в данном случае быть верным обещанию «Не делать плохого ближнему»?

— Задам встречный вопрос: «Как быть с теми, чье нутро требует борьбы с машиной?»

— А я повторю: «Они — это мы!»

Лидер опустил руку и направился дальше.

— Как это понимать?!

— Здесь нет смысла вести беседу. Будет более разумно продолжить ее в другом месте. Следуй за мной.

За цистернами располагалась очередная дверь, которая открылась сразу, как мы подошли. Новая комната освещалась зеленоватым светом, и представляла собой нечто, похожее на высокотехнологичный аквариум: стеклянные стены, за которыми находились капсулы, наполненные изумрудной жижей; кучи толстых проводов, раскинутых по полу, и трубки, висящие на стенах. В центре помещения, в самом конце, находился компьютер, чьи мониторы растянулись от края до края; три верхних экрана показывали видеоизображение цистерн с разных ракурсов, на двух нижних бегали цифры и формулы, производились какие-то расчёты.

Лидер встал возле клавиатуры, и нажал одну клавишу. Капсулы открылись, и из проема в потолке, в них опустился блеклый, металлический скелет. При нажатии следующей кнопки, емкость наполнилась жидкостью, причем она вытекала за края и погружала весь цех в мутный раствор. Третий клик — трубки присоединилась к капсулам, и из них внутрь заструила серебристо-красная смесь.

— Приступим, — произнес Лидер, и уселся на стул. Клавиатура треснула и вывернулась на изнанку, явив скрытые, бело-черные клавиши. Робот протянул к ней руки, и быстро, экспрессивно, стал перебирать по ней пальцами. В наблюдательном пункте заиграла мелодия, агрессивная и в то же время воодушевляющая, немного грустная и одновременно эпичная. Вместе с грозным плачем инструмента, из проводов в аквариуме, заискрили разряды, обнявшие капсулы своим желтым свечением. Жижа внутри завихрилась. С каждой октавой, со скелетами происходили метаморфозы: частички серебра налипали на кости, и формировали каркас; красные вкрапления извивались лентами, и натягивались, подобно мышечным волокнам; когда создание приобретало очертания нечто похожего на человека, в цистерну впрыскивался черный раствор и обволакивал тело новосозданного, прикрывая рубиновую наготу. Через доли секунд, на меня смотрели роботы, похожие на Двадцать Седьмого: матовые, не отражающие свет и мощные, как древние статуи. В их глазах не горел огонек жизни, и, как только Лидер закончил игру, капсулы с солдатами унеслись влево, и их заменили такие же, но пустые.

Командир повернулся ко мне, и ждал реакции.

— Вы играли Революционный этюд Шопена?

— Тебя заинтересовало только это? — усмехнулся Лидер. — Да, он самый. Мне кажется, что мелодия довольно иронична в данном контексте, не находишь?

— Эти роботы — модели Двадцатых?

— Нет, это проект Адам-01 — новые солдаты для Отряда 84, а также будущее нашего общества.

— Адам-01?

— То самое решение всех проблем, о котором я говорил. Правда только прототип, но весьма рабочий. А его полноценное завершение будет зависеть от результата вашего задания, Двадцать Шестой, если ты, конечно, все еще со мной.

— Я слушаю.

— Здесь ты наблюдал производство Хумандройдов — роботов, в основе которых заложен Эйч — Ноль, то есть, само гемо идет в составе организма. В теории это должно означать, что данной машине не потребуется заливать смесь снова и снова. Все процессы будут регулироваться наномашинами, которые остались еще с прошлой версии масла. Однако на этот раз, они не вызовут никаких разрушений благодаря скелету Хумандройдов. Рипп разработал особый сигнал на основе наблюдений, который не позволит микроорганизмам брать больше, чем им требуется. Он подавит их, и заставит работать на минимуме ресурсов. Подобный метод продлит срок службы до пятиста лет. После достижения крайней отметки, гражданин получит новое тело. Но, поскольку это прототипы, они не работают должным образом. Сигнал недостаточно сильный, и наномашины ведут себя весьма агрессивно, так что Хумандройдов хватает всего на несколько недель. У нас есть ресурс, но нет должных чертежей.

— И в чем заключается моя помощь? Вам сказать, что наномашины должны быть с разумом, чтобы все заработало, как надо?

— Я и Рипп не верим в эту чушь от Масляного, как не должен и ты.