Толпа бушевала в экстазе от начала шоу, кричала, и набивала ритм некой песни: топ-топ-хлоп, топ-топ-хлоп. То, что поначалу казалось утихающим наслаждением, с каждой последующей минутой, начало превращаться в неконтролируемый хаос. Каждый робот поставил себе цель — попасть в клетку, чтобы развлечься самому. Машины устремились вперед, жались друг к другу, толкались, пробивались, вскарабкивались на соседей, пытаясь пройти по головам и падали вниз, когда недовольные стягивали их за ногу. Они превратились из высокотехнологичных созданий, в стадо баранов, которым указали на дверь загона, но без пастушьей собаки, никому не удавалось достичь желаемого. Как мухи, бьющиеся о стекло рядом с форточкой, удачливые зрители, оказавшиеся рядом с клеткой, пытались протиснуться в маленькую дверь, за которой в скором времени должны были появиться очередные женщины для избиения.

— Какие они мерзкие, — сказал Шестнадцатый, остановившись в паре метров от ринга. — Выпивка пожгла парочку моих микросхем и изображение чуток рябит, но от подобного зрелища, все будто восстанавливается, и картина выглядит четче. Пожалуй, я поспешил, сказав, что тут не так уж и плохо, при этом побывав только в одной комнате. В «Шестерне» можно забыться, попытаться найти себя, прийти к какому-то решению, но не превращаться в стадо тупых животных! Это людской удел, не наш! Почему они ведут себя так, Двадцать Шестой? Почему…

Напарник молча посмотрел на него, обдумывая ответ, но Шестнадцатый резко соскочил с места и нырнул в толпу перед собой. Он принялся хватать зевак, и бить их в железные морды, ставить подсечки и со всей силы швырять об пол, добавляя отрезвляющий пинок в корпус лежачих. Кто-то из особо смелых зрителей, решил остановить разъяренного оперативника, но тут же получил удар коленом в прыжке в область виска. Стальная куча начала расходиться в стороны от бойни, которая происходила совсем не там, где они ожидали. Роботам хотелось избивать беззащитных и слабых, но противник, которого предоставил им случай, оказался сильнее, способным постоять за себя, и попыток ввязаться в драку не поступило ни от кого. Некоторые машины сразу же убежали, другие остались смотреть, а третьи становились невольными участниками, попавшими под горячую руку. В какой-то момент, на ноге Шестнадцатого задрожал оружейный отсек, и он выхватил пистолет, направив его на окружающих:

— Кто вы такие?! — закричал воин в отставке. — Что вы себе позволяете? И за это…за вот это мы сражались? Ради подобного дерьма я получил пулю, чтобы сыпаться на куски, пожираемый ядом? Уничтожить последнего человека, чтобы тупорылые машины, как вы, превратились в копирку мерзких животных?! Что с вами? Я…, ах…, — он схватился за голову, от резкого удара током, и выронил пистолет «Жидкий Змей» пожег слишком много микросхем.

Увидев брешь в защите вояки, и почуяв слабость, толпа приблизилась к Шестнадцатому, пытаясь зажать его в кольцо. Двадцать Шестой выскочил им навстречу и прикрыл собой напарника. В его руках блестело серебристое орудие:

— Я так не думаю, — спокойно обратился он к шакалам. — Отошли, иначе получите по пуле в лоб. Нападение на члена Отряда 42 карается законом. В случае неповиновения, я в праве применить силу. Кому повезет выжить — отправится в Рифордж. Этого хотите?

От угрозы, зеваки зашептались, и, словно ведомые единым разумом, медленно отошли от солдат подальше, вытянув перед собой руки.

— Двадцать…Шестой…, — слабо выдавил Шестнадцатый. — Теперь можно спокойно уходить в утиль. Отряд в надежных руках…

— Брось. Лучше поднимайся, — он подал ему руку, и напарник тяжело ухватился за нее. — По-тихому проскочить не вышло, а?

— Извини, надо было меньше пить. Пожег все к чертям, рассудок поплыл в какую-то задницу и…, — он посмотрел на отверстие в потолке над клеткой. Оттуда на них смотрело знакомое лицо со свиными глазками-лампочками.

— Да вашу ж конвейерную мать! Чего вам неймется?! — закричал Масляный Папочка из своего убежища. — Устроили хрен пойми что! Сорвали такое шоу! Ублюдочный Отряд.

— Спускайся к нам, и выскажи в лицо, жирный уродец, — приказал ему Двадцать Шестой, помахав пистолетом.

— Фу! Как грубо, ТиЭс, мальчик мой. Давайте лучше вы ко мне подниметесь, и мы проведем беседу о том, как надо себя вести в подобного рода заведениях, — хмыкнул барыга и скрылся из виду, после чего, из люка над ареной, одна за одной, появились стеклянные ступеньки, приглашавшие солдат пройти в тайную комнату.

— Идем, — встав на ноги, твердым тоном сказал Шестнадцатый.

— Справишься?

— Ты за кого меня держишь, новичок?

— За ветерана в отставке, который не может нормально держать пистолет и срывается на всякие мелочи, — съязвил Двадцать Шестой, изобразив на маске пиксельную улыбку.

— Напомни сделать тебе выговор, когда мы отсюда выберемся, ладно?

— Обязательно.

Толпа с любопытством наблюдала, как два оперативника поднимались вверх по ступенькам. Когда они скрылись из вида, люк закрылся, втянув в себя весь светящийся красный дым. Робот-прислуга крикнул зрителям, что продолжения не будет, и погасил свет за баром, отняв у комнаты последний источник света. Без лишних слов и претензий, машины потопали на выход к лифту, ни довольные, ни расстроенные. В связи с поднятой шумихой, все остальные развлечения и мероприятия, были отменены. Через пять минут в здании клуба не осталось никого, кроме трех особо важных персон.

Тайная комната Масляного представляла собой небольшое помещение, тускло освещенное синими неоновыми трубками в прямоугольной конструкции навесного потолка. Стены обиты пурпурным велюром, блестящим в лучах напольной лампы, стоящей в углу, рядом с кожаным диваном. В центре зала находился стеклянный столик, с рассыпанными красноватыми полосками непонятного порошка, и валявшейся пустой ампулой с жирными подтеками. Сам хозяин затаился в кресле, скрытом в тени. Его глазки встречали посетителей голубым свечением из мрака.

— Чем обязан? — не оттягивая, сразу спросил он.

— Ты арестован за государственную измену, — ответил ему Двадцать Шестой.

— Вот как. А поподробней?

— Издеваешься? Ты сотрудничал с людьми, поставлял им оружие и средства для выживания в обмен на детей, так же содержал двух мужчин у себя в подпольном клубе. В довершении всего, будто этого было мало, ты организовал диверсию, в попытке устранить членов Отряда 42, заманив их в засаду. Достаточно?

— И? — Масляный наклонился вперед, упершись локтями в пухлые колени, и скрестил пальцы ладоней. — В чем проблема?

— Да наверно ни в чем, — саркастично ответил Шестнадцатый, подойдя к столику, и усевшись на диван. — Расскажи, что тут у тебя? — робот взял ампулу и принялся рассматривать.

— Не твое дело.

— Ммм, а мне кажется, что мое! — он швырнул бутылек в сторону барыги, и попал ему в голову. — С кем у тебя была встреча? Что еще ты задумал?

— Мне кажется, что вы, Лидерские псы, очень тупые, раз задаете такие вопросы.

Эти слова разнеслись далеким эхом в памяти Двадцать Шестого. Нечто подобное он уже слышал, в глубине своего разума, во внутреннем мире.

— Ты заразил меня вирусом, Масляный. Зачем? Только потому, что мы накрыли твой клуб? Раскрыли твой маленький бизнес?

— С чего ты взял, что я занес в тебя что-то, ТиЭс, — ласково пропел робот.

— Твое высказывание про «тупость» Отряда, очень похоже на то, что говорил Лийч в моей системе. Насколько мне известно, разработчики вирусов, иногда наделяют свое творение частичкой себя.

— Пф, да пожалуйста. Хоть твое предположение про «наделение» и не верно, но вирус — мой, признаю.

— Зачем?! — Двадцать Шестой ринулся на Масляного, и схватил его за горло.

— Советую меня отпустить, — спокойно, словно его никто не держал, сказал торгаш. — А то останешься без руки, ТиЭс.

— С меня хватит! — выпалил Шестнадцатый и наставил пистолет на врага. — Ты идешь с нами по-хорошему, или останешься валяться в своей комнатушке, обтекать гемомаслом из пулевых дыр!