— Выбрали? — чуть веселее спросила она, словно кто-то подправил ей настроение.

— Нет, я не знаю. Меня пригласили, но без понятия куда, и…

— Мсье Виво, как полагаю. Вам сюда, — служанка указала на подсвеченное синим стекло. — Хорошего отдыха, — и отошла вбок.

— Пить, значит. Ну ладно, — я подошел к двери, и она растворилась в пространстве, как изображение в глазах вечного забулдыги. Комната была наполнена едким, непроглядным дымом, с сиреневым оттенком. В такт приглушенной музыке, на потолке плясали разноцветные лучики диско шара. В центре располагался серебристый шест на подиуме, вокруг которого были хаотично расставлены столики из прозрачного стекла; на них стояли кружки с синей, светящейся жидкостью и кусочками проводов, торчащих, как дольки лайма в мартини. Я прошел чуть вперед, и врезался в местного обитателя, не пойми откуда взявшегося. Он не обратил внимания на столкновение, вяло сел за свой столик и растворился в тумане от сигарет, словно его и не было совсем. Либо сам дым обладал неким свойством, или роботы определенной цветовой гаммой, но складывалось впечатление, что помещение пусто, и только лазеры светомузыки, изредка вылавливали из мутной пелены кусочки тел посетителей.

Где-то справа от меня заморгала лампочка, и знакомый голос подозвал к себе:

— Заблудился, партнер? — с усталой ноткой, протянул Шестнадцатый, сидящий за барной стойкой. — Присаживайся, я забронировал тебе местечко.

— Что ты тут делаешь?

— Отдыхаю.

— Ты не понял. Я имею ввиду это место. Почему именно здесь? — спросил я с нажимом. — «Шестерня» с крыши до основания пропитана атмосферой человечины. Не знаю, как во всех остальных комнатах, но даже взять этот бар — сугубо людская забава. А ты сидишь и что? Попиваешь коктейль? Пьешь?! Серьезно? Робот? — мое терпение внезапно начало сдавать, и голос повысился до полукрика, но напарник устало отвернул голову от меня, и махнул рукой бармену:

— «Жидкого Змея» мне, будь любезен.

— Вольтаж? — спросил бармен, с головой-блендером, потирая стакан.

— Чтоб хорошенько дало в микросхемы.

— Секунду, — ответил прислуга, и отошел к выпивке.

Понимая, что ответа от напарника можно не ждать, я сел рядом с ним и молча поглядывал на робота, закидывающего ингредиенты в свою чашу для взбивания. Спустя минуту, он поставил напротив Шестнадцатого стакан, наполненный такой же жидкостью, какую я видел, войдя сюда: синяя жижа и проводок на грани. Напарник показал бармену два пальца и прислонил их к району губ, и тот положил рядом с выпивкой матовую трубку, с металлическим кончиком. Шестнадцатый взял ее, приподнял часть своей маски и поднес к подобию рта, втянул воздух и выпустил сиреневый пар; затем схватил стакан, нажал мигающую кнопку на проводке, от чего жидкость засветилась ярче, а на ее поверхности заискрил ток. Он чокнул рюмкой о мое плечо и осушил до дна, вздрогнув всем телом, как от удара электрошоком.

— А-а-а-ах! Вот это я понимаю! — крикнул Шестнадцатый, ударив посудиной о стойку, от чего та разлетелась в дребезги. — «Змей» — хорошее пойло. Прошибает каждую микросхему, особенно, если перед этим дунул пара, который покрывает внутренности легкой влагой. Да, то, что надо. — Он слегка наклонил голову в мою сторону, и лениво повернул обратно, догадавшись, что пора бы что-то сказать по делу: — Я больше не в Отряде, Двадцать Шестой.

— Что?! — вырвалось у меня. — Это из-за гемо? Шестнадцатый, я…

— Брось, не вини себя, — он махнул рукой, отгоняя мои слова, как мух. — В бою всякое может случиться, просто не ожидал, что от нашего «стероида», я так быстро превращусь в труху. И, видимо, все очень плохо в моей башке, раз потянуло сюда. Будь я одним из Сорок Вторых, то уже давно устроил бы рейд на эту забегаловку. Однако, не могу сказать, что тут так плохо. Пойло хорошее, компанию можно подыскать по проблемам и прочее. Роботы приходят сюда, когда теряют свою сущность и пытаются стать хоть кем-то, даже если этот «кем-то» — враг номер один. Или же просто забыться. Пара рюмок бухлишка с электрическим разрядом, и несколько микросхем сгорает без следа. Я вот уже и не помню, как начался наш бой с людишками в каньоне, — Шестнадцатый усмехнулся с легким сожалением. — А ведь сражение было, что надо. Но, как и любая баталия, имеет свои последствия. Знаешь, время идет, а некоторые вещи остаются неизменными, — он снова подозвал бармена, и попросил повторить напиток. — Технологии развиваются, а вот мышление…Сегодня — высокопоставленный солдат, а завтра — мусор. И в такие моменты понимаешь, что ты — просто винтик, шестеренка в часах, которая сломавшись, просто заменяется на другую. Войны меняются, а отношение государства к солдатам — нет.

— Но тебя вполне устраивал такой расклад, — вставил я. — Помнишь, ты ведь сам говорил об этом, когда мы меняли память провинившимся роботам в Рифордже.

— Да-да, забудешь, как же. Вот только, иметь мнение — это одно, а сталкиваться с реальностью — другое. Я — солдат, Двадцать Шестой, и всегда хотел им оставаться. Мой дом — поле боя. Мое развлечение — убийства. Но теперь, меня лишили этого. Будь чуть больше времени, кто знает, может я не сидел бы и не ныл тут младшему по званию. — Он взял новую рюмку с выпивкой, и пристально вгляделся в свое отражение. — Кто я теперь? Я словно вижу ту старую рухлядь, которую подрывали саперы, дабы самим не разлететься на клочки мяса. Где та машина смерти, которая наводила страх на кожаные мешки? Да вот она, сидит, пьет, и пытается все это забыть, — и снова до дна, удар об стол. — Лидер назначит тебе нового напарника через пару дней. Не веди себя с ним так, как я с тобой, ладно?

— А с тобой что? Куда ты теперь? — передо мной словно проносились все события, проведенные с напарником: где-то вдали, он кричал, чтобы я бросил сердце убитого человека; где-то, читал лекцию на тему свободы; чуть далее, ставил меня на место за то, что я пользовался Мото; а вот, он хвалит меня за проведенный бой и жмет руку, благодарит за успешную миссию. А теперь, Шестнадцатый — просто уставшая, ржавая машина, которая вот-вот развалится на моих глазах. Починка с помощью гемо, не сильно и помогла, куски корпуса то и дело трещат, а краска осыпается, оголяя рыжий метал. Что дальше? Новый напарник? Да и черт с ним, что будет с Шестнадцатым? Сложилось ощущение, что он услышал мои мысли, надвинул маску до конца, встал из-за барной стойки, и гордо произнес:

— В утиль. Я согласился на полное уничтожение.

Мое тело произвольно вскочило само по себе. Рукам хотелось влепить напарнику прямо между его камер за то, что он сделал такой выбор, и не захотел искать смысла в дальнейшем существе.

«Ты ведь говорил мне, верил в меня, что, если я лишусь своего предназначения, дела, в котором был хорош, то всегда смогу найти новое! Почему ты не верен своим же словам?!»

Шестнадцатый положил ладонь мне на плечо, похлопал, и тихо произнес: «Ты — не я. У тебя получится. А мне уже давно пора на покой».

— Сегодня слишком много товарищей пытаются меня успокоить, — единственное, что вышло у меня сказать. — Только ты — единственный, кто делает это в последний раз.

— Будь благодарен тем, кто остается, новичок, и не держи тех, кто уходит. — Он развернулся и направился к стеклянной двери красного цвета, попутно пригласив следовать за ним. Перед ней, Шестнадцатый остановился, подождал, пока я подойду и произнес довольно странные слова: «Наша жизнь, обусловлена тем, какой выбор мы делаем. Порой он кажется нам правильным, на момент принятия. В такие моменты, мы думаем лишь о сегодняшнем дне, и не берем в учет последствия, какие могут произойти в будущем по нашей вине. Напарник, что бы ни случилось, знай, я думал, что так будет лучше». Красный проход треснул, и посыпался осколками, как от удара. Путь в новую комнату был открыт.

— Ты имеешь в виду, чтобы я не судил по тебе в этой комнате? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Шестнадцатый, смотря сквозь меня куда-то в прошлое. — Я выбрал «Шестерню» для встречи, по двум причинам: отдохнуть и по наводке от Лидера.