– Лео, скажи честно, – слишком поздно догадалась я спросить, – ты сделал прививки перед отлётом, о которых я тебе сказала?
– Сделал, куколка, – утирая краем шарфа пот с лица, ответил он.
– Точно?
– Точнее не бывает.
– А какие прививки ты сделал? – начала я задавать проверочные вопросы.
– Ну, те, которые нужны при поездке в тропики. Я не помню, как они назывались, я не спрашивал.
– Так, ясно. А в какой клинике ты эти прививки сделал?
– Куколка, ты что, допрос мне решила устроить? – озадаченно спросил он.
– Не отвлекайся, – цыкнула я. – Так где ты прививался?
– В клинике на улице Макаби.
Ладно, пока сходится, но этот адрес я сама ему назвала, ибо это одно из трёх мест во всём королевстве, где врачи располагают нужными вакцинами.
– А что за доктор делал тебе инъекции?
– Да не помню я его имени.
– А ты постарайся.
Вижу, Леон уже разнервничался из-за моей настойчивости, но я отступать не собираюсь.
– Ну, он такой рыжий, виски у него седые и бородка клинышком. Ещё пришепётывает, когда говорит.
– Да, это доктор Бавель, – признала я. – Всё, теперь верю, что ты у него был.
– Ну, спасибо, а то я уже подумал, что провалю экзамен и подвергнусь всем немыслимым карам. И когда ты успела стать такой занудной?
– Я не занудная, а осторожная. Я уже один раз переболела болотной лихорадкой и никому подобного не пожелаю. И что плохого в том, что я о тебе просто беспокоюсь?
– Да я, вроде как, взрослый мальчик, зачем обо мне так переживать? Тем более, нет тут нигде поблизости никаких болот, чтобы подхватить твою лихорадку. Здесь вообще никаких водоёмов нет, даже жалкой лужицы.
Леон был прав, никаких водных источников нам так и не встретилось. Зато мы набрели на гигантские лавовые сталагмиты в три человеческих роста, что выросли из земли и параллельными рядами протянулись через всю равнину. Однообразие чёрных камней мне давно приелось, и я устроила в этом необычном месте целую фотосессию.
Каменная роща тянулась на многие километры вперёд. Только к концу дня перед самым закатом мы пересекли её всю и перед ликом гладкой равнины наконец скинули тяжёлые рюкзаки и устроили привал между двух сталагмитов.
Ночь здесь наступала ещё стремительней, чем в Жатжае. Никаких веток и кустарников в дороге мы так и не нашли, потому и не смогли развести костёр, который бы отпугивал скорпионов. Эти членистоногие меня очень нервировали. Пусть в аптечке у меня и имеется противоядие, но вот как его вводить шприцем под кожу, я знаю только в теории, но не на практике. И если честно, совершенно не стремлюсь это узнавать. Пусть нас с Леоном просто никто не жалит и не кусает.
Доедая в темноте галеты с паштетом, мы снова начали спорить: сначала о том, надо ли дежурить ночью, ведь вокруг явно нет ни души, разве что скорпионьей, потом начался спор, кто будет дежурить первым, а кто спать.
– Нет, куколка, сегодня твоя очередь отдыхать, а моя – бодрствовать. Я спокойно переживу эту ночь. А ты спи, набирайся сил.
– Нет, Лео, я буду спать три часа, а потом ты меня разбудишь и сам ляжешь спать. Мы оба должны набраться сил.
– А может, мы оба не будем спать? – с ехидцей вопросил он и потянулся ко мне за примирительным поцелуем, – всю ночь будем бодрствовать и бдеть, бдеть и бодрствовать.
Мои губы осторожно коснулись его губ, и тут же отпрянули назад. Хотелось ещё подразнить Леона, но до чего же у него щекочущиеся усы.
– А ты романтик, – улыбнулась я. – Вот только я – прагматик. Так что спим по очереди, прислушиваемся ко всем подозрительным шорохам и приглядываемся ко всем подозрительным свечениям. Вдруг где-то в стороне пастухи будут перегонять своё стадо и разведут костёр. Мы хотя бы будем знать, что поблизости есть люди.
– Ладно, как скажешь. А сейчас, укутывайся и ложись. Я подежурю.
Не думала, что после знойного денька ночь в пустыне окажется такой холодной. Мы оба завернулись в одеяла, а Леон даже прилёг рядом, чтобы обнять меня и прижать к своей широкой и тёплой груди.
Как приятно… так напоминает о бессчётном количестве дней и вечеров, что мы провели вместе. Как бы хотелось прямо здесь и сейчас добавить к ним ещё один счастливый миг нашего единения, но есть одно "но":
– Ты, кажется, собрался бдеть и бодрствовать, – сонно напомнила я Леону.
– Сначала я должен согреть мою куколку, чтобы она не замёрзла тёмной холодной ночью, – шепнул он на ухо.
– А ты точно собрался только согревать? Не переусердствуй. Я помню, что ты мне обещал утром.
– Я тоже, – тут же оживился он. – Может, тогда не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас, а? Ты сегодня такая очаровательная, Эми…
Тут он снова полез ко мне с поцелуями, но я твёрдо дала отпор:
– Так, нечего тебе тут разлёживаться. Садись и бди, вдруг пропустишь что-то интересное в долине.
– Будет выполнено, шеф, – расстроенно пробурчал он и отдалился.
Пусть дуется. У нас тут экстремальная ситуация, а не романтическое свидание. Хоть моё либидо рядом с этим мужчиной и зашкаливает, но инстинкт самосохранения всё же диктует отложить любовные игры до лучших времён.
– Эми, – внезапно раздалось поодаль, – я всё хотел сказать тебе… В общем, тогда, год назад, с Полин… ну, она потом сказала мне, что после кабаре я был пьян как свинья, и у нас ничего не вышло, а она просто из жалости осталась в квартире до утра, думала…
– Лео, пожалуйста, не надо этих подробностей.
– Эми, я просто хочу, чтобы ты знала, я не обманываю тебя. И никогда не обманывал. Я бы не посмел.
– Я верю тебе, Лео, – сказала я, а он будто не слышал и продолжал каяться.
– Знаю, я вообще не должен был тащить Полин домой. Сам не понимаю, что на меня тогда нашло. Я сделал тебе больно, сам себя за это ненавижу.
– Послушай, – пришлось приподняться мне и обернуться, чтобы сказать ему, глядя в глаза, – всё что было, осталось в прошлом. Мы больше не будем об этом вспоминать. Этого не было, оно ушло и больше никогда не вернётся. Для нас есть только настоящее и будущее. А всё остальное – не важно.
– Ты, правда, так думаешь?
– Иначе, зачем бы я пришла на аэродром несколько недель назад?
Ну вот, вижу, как маска скорби сползает с его лица, и улыбка начинает теплеть. Всё, Леон оттаял, дурные мысли улетучились, и он больше не думает, будто я гоню его от себя, потому что не забыла о старых обидах. Нет, у меня всё просто – сейчас я хочу спать, потому что я хочу спать. Никаких подтекстов и намёков.
Мне не понадобилось много времени, чтобы провалиться в глубокий сон. Я не видела ни призрачных образов, ни картин прошедшего дня, зато во всеохватывающей черноте услышала сотрясающий землю рокот.
Я проснулась, даже подскочила на месте, пытаясь понять, что происходит. А ничего необычного и не случилось: кругом всё спокойно, только Леон заснул, опершись спиной о сталагмит, и храпит во всю мощь. Храп стоит такой, что содрогаются гигантские скалистые выросты. Скорпионы, если они тут и были, давно в ужасе разбежались прочь. Прочая живность наверняка за километр услышала странные звуки и решила на всякий случай не связываться с нами.
Я подсветила фонариком часы. Прекрасно, я проспала четыре часа, а Леон решил погеройствовать и не будить меня. И что толку от такого его дежурства? Он все равно заснул. Хорошо, что сработал сигнальный храп и разбудил меня вовремя.
Я поднялась на ноги, обошла место нашей стоянки. Надо же проверить обстановку вокруг. Так, а это что за огонёк вдали?
Я насторожилась и на всякий случай спряталась за сталагмит. Осторожно выглянула, ничего не поняла и пошла к рюкзаку за биноклем.
Так, кто это у нас там, в пустынной долине жжёт костёр? Эх, Леон, наверняка полночи клевал носом, прежде чем заснуть, и совсем не бдел. А вот я вижу, что по соседству с нами разбили стоянку какие-то люди. Вроде, их не больше двух, но в темноте не разобрать. Овец или ещё каких животных поблизости не видно. Значит, это не пастухи? Не могу понять. Да и что в ночной тьме можно толком разглядеть?
