Граф заметно оторопел от моей реплики, кажется, на миг даже испугался, но быстро взял себя в руки и с усмешкой сказал:

– А вы умеете добиваться своего. Похвальное качество.

А после он вынул чековую книжку и спешно заполнил бланк, после чего оторвал его и протянул мне.

– Прошу. – И я уже сомкнула пальцы на уголке чека, как граф прибавил, – Так приятно знать, что теперь вы согласны быть у меня в неоплатном долгу и даже не противитесь этому.

– Не заблуждайтесь. Вы инвестируете издательство, а не его автора. Сейчас отдам этот чек здешнему бухгалтеру, потом будете требовать все неоплатные долги у него.

На этом я вырвала чек и уже открыла дверь, но граф явно не хотел оставлять за мной право на последнее слово.

– Вы всё равно никуда от меня не убежите, Эмеран. Больше я этого не допущу.

– Что это значит? – насторожилась я и на всякий случай прикрыла дверь. – Я должна ехать в Ормиль, вы не сможете мне помешать.

– Даже в мыслях не было. Знаете, я никогда не проводил отпуск на Макенбаи. Говорят, весной там очень живописная природа. А в частном самолёте приятней лететь вдвоём. Ваш безымянный мужчина ведь не будет против остаться в Фонтелисе, когда мы с вами вдвоём отправимся навстречу южному солнцу?

О нет, только этого мне не хватало. Ну, что за прилипчивый тип?

– Я и полечу вдвоём. С пилотом. А вы можете отдыхать, где хотите, только не мешайте мне работать.

Всё, теперь я решила окончательно уйти, но в спину прилетело:

– Как только зафрахтуете подходящий самолёт, сообщите о времени вылета. Я как главный инвестор имею полное право быть на борту.

– Это мы ещё посмотрим, – буркнула я себе под нос, но моё недовольство всё равно донеслось до ушей графа.

– Я ведь всё равно узнаю, Эмеран. К чему скрывать?

Кажется, я угодила в ловушку. Хотелось порвать злосчастный чек на глазах у Гардельяна, но я честно отнесла его бухгалтеру. Не желаю теперь даже притрагиваться к его деньгам. Пилота с машиной я найду, а дальше пусть издательство решает с ним все финансовые вопросы.

Я поспешила скорее покинуть здание, даже пробралась наружу через чёрный вход, лишь бы Гардельян потерял мой след и не вздумал преследовать.

Так я и шла закоулками, не переставая думать о своём скверном положении.

Граф не намерен оставить дурацкую мысль о женитьбе. Даже перекупка акций его ничему не научила. Думает заполучить контрольный пакет вместе со мной. Размечтался!

Наверное, дядя Сирил прав, не стоит мне отказываться от знакомства с наследным принцем. Если завоюю его симпатию, такой поклонник вмиг отпугнёт от меня всех конкурентов одним лишь фактом своего присутствия в моей жизни. Только что мне потом делать с самим принцем?

Я вышла на людный бульвар и решила успокоить нервы чашечкой кофе с пирожным в кафе. По привычке я заняла столик на веранде, чтобы наблюдать за прохожими, но никак не ожидала, что объектом наблюдения стану я сама.

Сначала мне показалось, что возле здания напротив блеснуло что-то яркое, через минуту я уловила краем уха щелчок затвора. А когда чуть ли не перед моим носом возник объектив камеры вместе с довольной физиономией фотографа, сомнений не осталось:

– Макки, что за дурацкие шутки?

– И тебе приятного дня, маркиза.

На костылях, с загипсованной ногой мой заклятый коллега бордо проскакал с улицы к моему столику и без спроса плюхнулся на свободный стул напротив меня.

– Что с ногой? – первым делом спросила я. – Опять напился и прыгнул в бассейн?

– Думаешь, Берт Макки круглый идиот, чтобы совершать одну ошибку дважды? – хитро прищурившись, вопросил он. – Нет, это всё та же нога. Живодёры на Камфуни неправильно собрали кость, так что пришлось в Фонтелисе ломать ногу заново, чтобы правильно срослась.

– Сочувствую, – сказала я и продолжила как ни в чём не бывало лакомиться пирожным.

– Жаль, что ты тут одна, – бесцеремонно заявил Макки, покручивая встроенный экспонометр на камере, что висела у него на шее. – А я-то надеялся заснять тебя с каким-нибудь ухажёром.

– На что ты надеялся? – не поверила я своим ушам.

– Что слышала, обманщица. Столько лет водила старину Макки за нос, скрывала свой титул, а ведь я уже мог десять раз снять репортаж о неприглядной жизни обедневшей аристократии, о том, как герцогская дочь в поте лица зарабатывает гроши на кусок хлеба, скитается по съёмным коморкам и скрывает от всех своё настоящее имя, чтобы не позорить чёрной работой свой древний род. Я бы такой репортаж мог о тебе снять, столько всякого компромата накопить.

– И смонтировать, – подсказала я, доедая пирожное.

– Может быть, и смонтировать, – без всякого стеснения сказал он. – А что, я, между прочим, имею полное моральное право на тебе заработать. Если бы не ты поехала с Леонаром в Чахучан, это бы я сейчас был неповторимым Бертом Макки, который пересёк Жатжайские горы и привёз в Фонтелис уникальные фотографии Сарпаля.

– Не волнуйся, Берт, – успокоила его я, – если бы ты потерялся в Жатжайских горах, ты бы оттуда точно не вернулся.

– Сомневаешься в моих навыках выживания?

– После прыжка в бассейн? Очень сильно. К тому же твоя внешность не наведёт трепетный ужас на жатжайцев, чтобы они боялись с тобой связываться. Без высокого роста и кошачьих глаз в Жатжае тебе делать нечего.

– Надо же, как Леонар прогадал, – усмехнулся Макки. – Надо ему было потеряться в горах вместе с тобой, глядишь, уже книгу бы написал об изнанке сарпальской жизни. Кстати, об этом жулике. Все наши уже в курсе, что он украл твои снимки для журнала. Теперь ни один фотограф королевства не будет с ним работать даже в самой захудалой газетёнке. Корпоративная солидарность диктует нам наказать предателя бойкотом и отпинать его в тёмном переулке при встрече. Пусть знает, как опасно обманывать фотокорреспондентов.

– Не волнуйся, его уже наказали.

– Кто наказал? – оживился Макки, – Не твой ли любовник, который приходил ко мне в госпиталь? Этот, как его, граф Гардельский.

– Он не мой любовник, – пришлось процедить мне.

– Да ладно, я же тебя не осуждаю. Даже понимаю. Он ведь тебе ровня, не то, что мы, творческая богема, нестандартно мыслящие люди. Интеллектуальная элита королевства.

– Макки, не мели чепуху. Эжен Гардельян просто приятель моего отца.

– И как же этот приятель наказал Леонара? У вас там что, был дворянский трибунал? Небось, вздёрнули простолюдина Леонара на дыбу как в старые добрые времена, да? Или привязали его за ноги к скакуну и протащили через перепаханное поле?

… или кинжал Камали, который я потеряла вместе с запиской Гилелы, улетел прямиком в Тромделагскую империю, чтобы покарать предателя…

– Какой у тебя извращённый ум, Макки, – констатировала я. – Если ты так переживаешь за Леонара, то он просто сбежал в Тромделагскую империю.

– О, ещё один изменник родины. Прямо как ты, маркиза. Заработала целое состояние на цветных фотографиях Сарпаля. Небось, кучу денег отдала тромцам за материалы для проявки и печати. Я видел те полотнища в галерее во всю стену. Это же гигантоманское расточительство. Хотя те татуированные девушки без одежды вышли очень даже ничего. Принц Адемар доволен покупкой? Небось, повесил купальщиц к себе в спальню и всякий раз любуется ими перед сном.

– Ты-то откуда знаешь про принца? – пришла я в недоумения.

– Я знаю всё, маркиза. Я даже знаю то, что ещё не случилось. Поэтому сейчас я сделаю твои снимки в кафе, через четыре месяца – в королевской опере рядом с наследным принцем, а через год ты назначишь меня личным фотографом, и я буду снимать вашу свадьбу во дворце.

– До чего же у тебя буйная фантазия, Макки, – беззаботно отозвалась я, а сама задумалась, откуда ему известно о приглашении на спектакль в королевскую ложу.

– Это не фантазия, а голый расчёт. Я уже посчитал, в королевстве осталось только пять незамужних герцогских дочерей подходящего для принца возраста. Но одна из них ещё не закончила школу, две других уже помолвлены. Осталась только ты и дочь герцога Фермонского, но я ставлю на тебя, маркиза, потому что ты больше подходишь на роль будущей королевы, чем она.