– Ты играешь с огнём, Эмеран, – лукаво улыбнулась кузина.

Тут в гостиную вальяжной походкой вошёл дядя Сирил и без всяких предисловий поддержал Мари:

– Лишний раз убеждаюсь, что в этом мире нет ничего страшнее женской мести. Добрый день, племянница. Как поживаешь?

– Сносно, – пожала я плечами, – но могло бы быть и лучше.

– Что, моя сестрица окончательно допекла тебя нравоучениями о правилах семейной жизни?

– Не напоминай, дядя. Мне и так тошно.

– Ладно, не буду. Может, поговорим с глазу на глаз о проблемах насущных?

Меня его предложение несказанно удивило.

– Каких ещё делах? Если ты про графа Гардельского…

– Какое мне дело до него? – тут же отреагировал дядя. – Я подготовил для тебя отчёт о проделанной работе.

– Какой ещё отчёт?

– Ну как же. Продажный управляющий отеля, вороватый журналист и прочие твои чахучанские недруги. Не ты ли меня просила покарать их всех?

О, вот это новость. И правда, был такой разговор, только я не о карах просила, а о справедливости. Нельзя же оставлять подлецов и преступников безнаказанными.

Оставив Мари наедине с белым платьем и бриллиантами, мы с дядей уединились в его рабочем кабинете. Первым делом он порадовал меня:

– В отеле Камфуни сменился управляющий.

– И что произошло с прежним?

– Уволен за растрату. Анонимное сообщение о его финансовой некомпетентности заставило владельца отеля внимательно изучить все бухгалтерские отчёты и сделать неутешительные для управляющего выводы. Можешь радоваться. Один враг повержен. Интересно узнать, как поживает твой коллега Леонар?

– Он мне не коллега. И его жизнь меня не интересует. Мне нужна от него только камера Лориана, которую он у меня украл.

– Увы, о камере я ничего не слышал. А вот о самом Леонаре удалось выяснить немногое. Твой горячий поклонник устроил на него настоящую облаву. Бедняга всё время так старательно от него бегал, что не смог найти работу даже в захудалой провинциальной газетёнке, поэтому подался в эмиграцию на восток. Теперь будет писать статейки для тромцев.

– Ясно, – удовлетворившись этой новостью, кивнула я. – Но о каком горячем поклоннике речь?

– Ты же сама просила не упоминать графа. Ах да, как же я мог забыть, что у отважной маркизы Мартельской теперь десятки, если не сотни поклонников в высшем свете, и все жаждут с ней познакомиться.

Тут дядя с ехидцей ухмыльнулся, а я спросила:

– А нельзя ли устроить весёлую жизнь тому обозревателю светской хроники, который написал три месяца назад, что маркиза Мартельская теперь самая завидная невеста королевства?

– Не злоупотребляй нашими семейными узами, Эмеран, – тут же пошёл на попятную дядя Сирил. – Тем более, на правду обижаться глупо. Да и что тебе мешало издать свой фотоальбом под старым псевдонимом, если ты не желала повышенного внимания к собственной персоне?

– Издатель, дядя. Он так и сказал, никому не интересно, что делала в Сарпале какая-то Эмеран Блант, а вот полное опасностей и приключений путешествие маркизы будет раскупаться как горячие пирожки.

– И ведь он не прогадал. Так что терпи. Бремя славы несёт за собой немалую компенсацию в денежном эквиваленте. А ещё, приятные знакомства. Вот, держи.

Дядя протянул мне чёрный конверт с позолоченным вензелем Королевской оперы. Внутри я обнаружила приглашение на спектакль, который должен состояться через четыре месяца перед закрытием сезона.

– Что это?

– Приглашение от ещё одного поклонника. Он лично просил меня посодействовать вашему с ним знакомству.

– Нет, никаких знакомств, дядя, – вернула я ему конверт, – я уже устала от постоянных звонков незнакомых мне мужчин, а теперь ещё и ты подсовываешь мне какие-то приглашения. Надоели все эти вторые и третьи сыновья баронов и виконтов. Они все как будто с цепи сорвались. Я уже боюсь на улицу выйти, чтобы не столкнуться с очередным охотником за титулом. Всё, хватит с меня сомнительных ухажёров.

Но дядя оказался упорным и снова протянул мне конверт.

– Хотя бы открой и прочитай, из какой ложи будешь смотреть спектакль.

– Ни из какой. Я не собираюсь бежать по первому зову за незнакомым мужчиной.

Тут дядя Сирил смерил меня недовольным взглядом и прибавил:

– Эмеран, поверь, таким людям не отказывают.

Во мне взыграло любопытство, и я снова открыла конверт, чтобы полностью вытащить из него приглашение и внимательно его прочитать. Грандиозный спектакль, последняя премьера сезона. Только звёзды аконийской оперы. И королевская ложа, из которой я должна на них смотреть…

– Нет… – вырвалось из моих уст, – только не королевская ложа.

– Чем тебя не устраивает спектакль в компании монаршей семьи?

– Я не хочу проблем.

– О каких проблемах речь? Просто примешь приглашение, посмотришь спектакль, познакомишься с наследным принцем.

– С кем?

– С наследным принцем, ещё одним горячим поклонником, на сей раз твоего творчества. Ты же не в курсе, что это он купил те две огромные фотографии в галерее? Ну вот, я сообщаю тебе по большому секрету. "Купальщиц из Санго" он подарил своему дяде герцогу Пикарскому, а "Закат в Жатжайских горах" оставил себе. Этап коллекционирования уже пройден, теперь мальчик созрел для личного знакомства с автором фоторабот.

Надо же, а я думала, анонимных покупателей было двое. Выходит, сам наследный принц заинтересовался моими снимками…

– Он только о фотографиях хочет поговорить? – спросила я с надеждой, чем вызвала у дяди ехидную улыбку.

– Самый завидный жених королевства? С самой завидной невестой королевства? Девочка моя, что за глупые вопросы, пора бы уже повзрослеть в твои-то годы. Ты же в курсе, что все наши короли женились исключительно на дочерях герцогов? Невест ниже статусом они не рассматривают. Так что делай выводы.

Только этого мне не хватало. Наследному принцу сейчас двадцать семь лет. Последний год все газеты только и пишут о том, что ему пора обзавестись собственной семьёй, и скоро это знаменательное событие обязательно произойдёт. А ещё фотокорреспонденты объявили настоящую охоту за всеми возможными претендентками на сердце принца – надеются запечатлеть рядом с одной из них его самого, а потом продать этот сенсационный снимок за баснословные деньги в прессу. А теперь, оказывается, даже я вхожу в список этих претенденток. Какой кошмар!

– Послушай, – начал успокаивать меня дядя, – это просто смотрины и ничего более. Не надо так волноваться и заранее впадать в уныние. Не понравитесь друг другу, разойдётесь в разные стороны. Ну, может быть, принц по-прежнему будет посещать твои выставки.

– Да я не о нём волнуюсь, а о прессе. Я же не дура, прекрасно понимаю, что это приглашение выдано мне лишь для галочки.

– Откуда такая неуверенность в собственном обаянии? А вдруг…

– Какое ещё "вдруг", дядя? Бланмартели уже давно растеряли былое величие, чтобы на нас обращала внимание королевская семья.

– Но ты-то это величие начала возвращать. О тебе пишет пресса, твои альбомы издают. Чем не повод принцу обратить на тебя своё внимание и воспылать к тебе жгучим интересом?

– Если бы принц воспылал ко мне жгучим интересом, то не стал бы приглашать на спектакль, который состоится аж через четыре месяца. Что он всё это время будет делать? Приглашать в оперу других кандидаток в принцессы?

– Понятие не имею, что будет делать он, зато знаю, чем будешь всё это время занята ты, – тут я одарила его вопросительным взглядом, и дядя пояснил. – Это я попросил принца повременить с вашей встречей. Он был готов лететь, мчаться, плыть, бежать на свидание с тобой хоть вчера, но у высокопоставленных людей из моего окружения на тебя совсем иные планы.

– Дядя, ты меня пугаешь, – честно призналась я. – Какие могут быть у министерства юстиции планы на простого фотографа?

– Я про министерство юстиции и слова не сказал. На самом деле со мной связались люди из министерства иностранных дел. Спрашивали, не планирует ли моя знаменитая племянница ещё раз побывать в Сарпале и снять фотоотчёт для нового альбома.