Неожиданно мои размышления прервали визги со стороны пляжа: это Аштэ спасалась бегством от двух сорванцов, что мчались за ней со всех ног и что-то грозно кричали вслед.
– А это, видимо, те самые сироты, к которым она так спешила, – заметил Стиан. – Не похоже, что им нужна помощь. Уж скорее нашей знахарке она сейчас не помешает.
Я пригляделась и вправду увидела комичного вида троицу, что носится по пляжу, то и дело запинаясь о валяющиеся брёвна. Странно, что здешним мальчишкам понадобилось от Аштэ? На вид им лет десяти-двенадцати, да и одеты они не на маримбельский манер. Уж скорее как старосарпальцы. Так, кого-то они мне напоминают… Да это же Балрадж и Арджун, сыновья Нафисы, которых я пыталась учить аконийскому языку! Только их здесь не хватало! Только не сейчас!
– Что такое? – явно заметив, как переменилось моё выражение лица, спросил Стиан.
– Надо скорее отсюда убираться, – поняла я.
Стиан успел лишь подать знак стражам, прежде чем Аштэ кинулась к нам с мольбой:
– Госпожа, да скажи же им, что не воровка я! Ты сама мне висюльку подарила!
Двое стражей успели подбежать к нам, и Аштэ тут же нырнула за их спины. Мальчишки встали как вкопанные перед вооружёнными мужчинами и всё же не отказались от словесной атаки:
– Воровка! Ты украла серьгу Сарпов! Верни и моли о пощаде, иначе останешься без руки! Наш отец вмиг её тебе отрубит, чтобы больше не смела брать чужое.
– А теперь повтори тоже самое по-аконийски, – выйдя вперёд, с каменным выражением лица произнесла я.
Мальчишек как ветром сдуло – сначала младший рванул со всех ног в сторону разрушенной деревни, а вслед за ним и старший, когда понял, кто перед ним.
– Серьга Сарпов? – переспросил меня Стиан. – Так это были…
– Сыновья Нафисы, старшей жены Сураджа.
– Значит, и он где-то здесь. Теперь понятно, почему сигналы для людей-оборотней приходили из этих мест.
– Он ведь ждёт, что они принесут ему печать. А её принесли мы…
– Надо спешить к Муазу.
Стиан сказал стражам, что с минуту на минуту печать попытаются украсть, если не бильбарданцы, то переодетые под них сторонники Сураджа. Те вместе со знахаркой стремглав кинулись предупреждать остальных, чтобы взяли в оцепление лодки с лежащими на дне вещами. Нам и самим стоило поспешить присоединиться к нашей компании, но тут позади раздалось гневное:
– Стой, беглая рабыня. Ты ещё не ответила перед богами за своё вероломство.
Сама Нафиса уверенным шагом двигалась к нам через весь пляж. Статная и величественная, она даже в невзрачных одеждах выглядела как истинная повелительница целого царства.
– Это и вправду она? – шепнул мне Стиан, – сама Нафиса, правая рука Сураджа, теневая повелительница Старого Сарпаля?
– Теневая или нет, но она сейчас страшнее любого оборотня-леопарда.
И вправду, по выражению лица Нафисы можно было подумать, что сейчас она готова выцарапать мне глаза. Но я не стала пасовать и наперёд с вызовом произнесла:
– Что, хочешь, чтобы я вернула тебе серёжку? Ну, извини, не ты мне её дарила.
– Мерзкая проходимка, – приблизившись вплотную, выплюнула она, – ты украла у меня намного больше. А это ты, – скользнула она взглядом мне за спину, – вор, что присвоил себе печать Сарпов.
– Ну что ты, госпожа, – примирительно произнёс Стиан. – Эту печать отдал мне твой муж. Достойная плата за то, что он украл мою жену.
На миг она оторопела от такого известия, потом глянула на меня, снова на Стиана, и произнесла:
– Раз ты забрал обратно жену, верни теперь и печать.
– Я бы рад, она мне никогда не была нужна. Вот только теперь печать в руках других людей, как, увы, и моя воля. Можешь забрать её у сахирдинцев, но я тебе в этом не помощник.
Нафиса метнула гневный взгляд в сторону устья, где рядом с нашими вещами стояли стражи и размахивали руками, подавая сигнал парусным лодкам пристать рядом, потом обернулась и устремила взор куда-то вдаль, видимо в поисках Сураджа и его людей. Кажется, кое-кто сейчас останется без морского транспорта. А надо было первыми занимать место ближе к реке.
– Ты… всё из-за тебя, – прошипела Нафиса, глядя мне в глаза. – Если бы предатель Сеюм не притащил тебя во дворец, мы бы никогда не познали горе, которое пришло вслед за тобой.
– А я просила Сеюма меня отпустить. Но кто бы стал меня слушать? Даже ты, помнится, не хотела этого делать.
– Я хотела лишь одного, – снова понизила она голос, – чтобы мои сыновья получили то, чего достойны по праву рождения. Но ты отняла это у них, презренная.
С этими словами она кинулась на меня, даже подпрыгнула, лишь бы ухватить за волосы, но я успела отбить атаку и перехватить её руки. Но Нафиса не сдавалась, извернулась, высвободила руки и ухватила меня за грудки. Зря она так. Теперь, когда я ношу под сердцем малыша и на кону его жизнь и здоровье, я готова порвать любого, кто покусится на его благополучие.
Не помню, что я успела сделать, а что только намеревалась, но Стиан был на чеку и принялся разнимать нас с Нафисой.
– Всё, хватит, – расцепив наши руки, произнёс он. – Кулаки вам не помогут, дамы.
Тут со стороны деревни раздались гневные крики. Кажется, кто-то из переодетых старосарпальцев заметил, как посторонний мужчина прикасается к жене самого Сураджа, и это не сулило нам ничего хорошего.
– Прошу тебя госпожа, уходи, – примирительно попросил её Стиан, а после обратился ко мне. – Нам тоже нужно спешить.
Нафиса было отступила, но снова сделала шаг вперёд, вплотную приблизившись ко мне. Я поспешила сжать кулаки, как вдруг она прошептала, глядя мне в глаз:
– Лишь за одно я могу сказать тебе спасибо. Если бы не всё то зло, что ты причинила нам, мой муж теперь не был бы только моим.
– Что? – оторопела я от такого неожиданного откровения.
– Гарем остался в Шамфаре, а из Антахара он забрал только меня и наших с ним сыновей. Больше никого.
Так вот оно что… Гордая Нафиса, что никогда не показывала ревности, заполучила Сураджа всецело в свои руки. Кто бы мог подумать. А я-то решила, что у неё каменное сердце.
– Госпожа, – услышав это, шепнул ей в ответ Стиан, – знаешь ли ты, что новому царю причитается иметь гарем из тысячи наложниц?
Тут она метнула на него гневный взгляд, но промолчала.
– Так вот, – продолжил он, – если хочешь, чтобы твой муж и дальше оставался только твоим, задержи его людей и дай нам фору, чтобы бежать.
На лице Нафисы отразилось недоумение, сменившееся настороженностью. И Стиан не был бы собой, если бы не продолжил её искушать:
– Мы увезём печать власти на Запретный остров, а вместе с ней и права Сураджа на новый гарем. Решай сама, чего ты больше хочешь. Трон для своего сына через много лет, или преданность мужа прямо сейчас.
Крики со стороны деревни стали громче, и трое мужчин с саблями уже мчались в нашу сторону. А возле устья наши стражи вовсю перекидывали тюки с вещами из речных лодок в морские и кричали нам, чтобы скорее бежали к ним. И правда, что-то мы сильно задержались в Маримбеле. Пора мчать на всех парусах к Запретному острову.
Когда на полпути к стоянке над головой просвистела пуля, Стиан повалил меня на песок. Проклятье, кажется люди Сураджа открыли огонь из леса у реки.
– Эй, – послышался чей-то озабоченный голос у заваленного брёвнами пляжа. – Из Малаты скоро ещё лодки придут, всем места хватит.
– Стреляйте в вора, он не должен уйти! – супротив им раздалась команда со стороны деревни.
– Нет! – пронзил воздух душераздирающий женский крик.
Я повернула голову и увидела упавшую на песок Нафису. Те трое с саблями, что бежали в нашу сторону, столпились вокруг неё:
– Отставить огонь, госпоже плохо!
Быть этого не может, её что, убили? Или это игра такая, и Нафиса сделал свой выбор между троном и верным мужем?
– Скорее, – поднял меня на ноги Стиан, – бежим к лодке, пока они снова не начали стрелять.
Мы домчались до берега в тот момент, когда наши стражи выстроились шеренгой с ружьями в руках и припали на колено, готовясь к стрельбе. Они что, всё же просушили порох?
