Я достала из сумки рулон чёрной изоленты и начала заклеивать ею все блестящие элементы на камере. Да уж, теперь мой аппарат выглядит крайне уродливо, зато птиц точно не напугает.
Через полчаса ожидания моё терпение было вознаграждено. Сначала в кадр попали бордовые птички с синей грудкой, потом стайка попугаев. Ещё двадцать минут ожидания, и на высоком дереве вдали показалась семейка обезьян с удивительно узкими, почти лисьими мордочками. Они так ловко скакали по лианам, цепляясь за них всеми четырьмя конечностями и даже хвостами, что я не могла поверить своему счастью – наконец-то у меня будут не просто снимки с экзотическими зверьми, а драматическая история их жизни, где есть место дракам, материнской заботе, сражениям за связку мелких розовых плодов, ласковому копошению в шерсти соседа и сладкому сну. Вот она – дикая жизнь без прикрас. Правда, обезьянами публику уже давно не удивить, так что нужно поискать каких-нибудь более экзотических животных.
Не успела я об этом подумать, как над головой что-то пролетело, заслонив солнце своим телом. Я тут же подняла глаза к небу, но никого не увидела. Кажется, это была не птица – звуков крыльев поблизости я так и не услышала.
Сверху снова пролетела тень, и теперь уже я вооружилась камерой и задрала объектив, пытаясь угадать траекторию полёта неведомого существа. То, что я увидела в видоискателе, заставило меня обомлеть. Ящер, летающий ящер! Настоящий дракон! Как на фреске с кладбища голов в Мола-Мати. О боги, я нашла его! Нашла!
Я поспешила сделать первый снимок чудесной рептилии, второй, а потом ящер приземлился на скрюченную ветку безлистого дерева, сложил свои яркие жёлтые крылья, и я увидела обыкновенную, ничем не примечательную ящерицу. А потом на меня снизошло озарение: да я же смотрю на неё через телеобъектив.
Я оторвала взгляд от видоискателя, оценила расстояние до дерева, куда улетела ящерица, снова посмотрела на неё через объектив и поняла, что размер этого животного примерно с две мои ладони. Какой провал… А я-то уже успела обрадоваться, что встретила того самого дракона, который откладывает семилитровые яйца. Какая жалость, но этот экземпляр слишком мал для таких подвигов. Хотя и он тоже достаточно любопытный. Кажется, его кожаные складки в виде крыльев произрастают не на спине, а с боков. Раз, и ящерка расправила крылья, став похожей на ската. Раз, и крылья захлопнулись, распластавшись по бокам. Эх, вот бы заснять её ещё и в полёте…
Мои ожидания были вскоре вознаграждены. Ящерка немного побегала по стволу, повертела головой, потом расправила крылья и прыгнула в пустоту. Я долго пыталась нацелить на неё камеру, но рептилия слишком быстро перемещалась в воздухе. А потом я увидела, как к ней летит такая же ящерка, только синяя.
Не знаю, что за собрание устроили рептилии, но за пять минут я заметила ещё парочку летунов. Наверное, я истратила на них треть кассеты, но полной уверенности, что поймала в кадр хоть одного ящера в полный рост и с хвостом, у меня не было. Обидно, если вместо жёлтого летуна у меня будет лишь половина его крыла. Но в любом случае ящеры сделали для меня полезное дело – заставили навести объектив на маленьких, пушистых, упитанных и крайне симпатичных существ.
Я была готова запищать от умиления – до чего же эти комочки меха обаятельные. Не могу понять, кто это? Помесь карликовой обезьяны с мышью? Головы у этих малышей круглые, шеи не видно – морда сразу переходит в туловище. Глаза огромные и таращатся то ли с испугом, то ли с удивлением. Шёрстка песочная, пальчики чуть короче, чем у уродливой руконожки. А хвосты длиннее тела раза в полтора и на конце закручиваются в спираль.
Семеро мохнатых милашек сидели на ветке, прыгали, возились друг с другом, шныряли в дупло и снова из него вылезали. По поведению они очень похожи на обезьян. Но вот по пищевым привычкам – на каких-то землероек.
Я проследила как один зверёк оторвался от своей компании, переполз на лиану, с лианы на другую ветку и уже там в поле его зрения попала длинная, чёрная, склизкая – одним словом – уродливая тысяченожка. Насекомое старательно перебирало многочисленными лапками и ползло куда-то по своим делам, но тут мохнатый шарик кинулся на неё, вцепился зубами, а потом я минут пять наблюдала настоящую кровавую баню, где малыш терзал, рвал, расчленял и пожирал свою добычу. Мне даже стало жаль тысяченожку – слишком мучительный её постиг конец. Да и мохнатые зверьки больше уже не казались мне милыми и забавными – я-то думала, они питаются фруктами, а они оказались безжалостными убийцами.
Мысль о фруктах заставила меня навести камеру на какое-нибудь плодовое дерево и подождать, когда кто-нибудь приползёт к связке крупных зелёных ягод, чтобы полакомиться ими и попозировать мне.
Ожидание было вознаграждено, хоть и не сразу. Рывками, распластав длинный, утолщающийся к концу хвост, по стволу ползла белка. То, что это именно она, я поняла по характерной морде и ушам – на их концах не просто были кисточки – оба уха и были настоящими толстыми кисточками, так похожими на те, что гримёры в доме мод используют для нанесения пудры. Яркая красная шерсть на спине сбивала с толку, но светлое брюшко явно роднило сарпальского грызуна с его северными собратьями. Вот только толстые бока явственно говорили, что в тропическом лесу белке живётся куда сытнее, чем в северном. Конечно, здесь же нет снежных зим, не нужно делать запасы на время суровых холодов – рви свежие плоды круглый год и не знай бед. Потому и бока упитанные, и ляжки толстые…
Я с интересом наблюдала за кульбитами гигантской белки в её желании подобраться поближе к связке ягод на дереве и сорвать их. Она так ловко уцепилась задними лапами за ветку и обвила её хвостом, что без проблем свесилась вниз головой прямиком к связке, а потом начала одну за одной отрывать ягоды передними лапами и, придерживая их, упоённо сгрызать.
Нет, наши аконийские белки такое не вытворяют. Они вообще ведут себя скромнее. Поэтому мне не жалко было потратить десяток кадров на беличью акробатику.
Когда зверёк убежал, я ещё немного поснимала гигантских бабочек, птиц необычного окраса, обезьян с полосатыми хвостами. Я бы снимала и дальше, как вдруг заросли напротив дерева, где я затаилась, зашевелились.
Я задержала дыхание и замерла. Если бы я могла подобно хамелеону мимикрировать под окружающую среду, я бы точно слилась с деревом, лишь бы не выдать своего присутствия. Кажется, там внизу шныряет кто-то большой, сильный и опасный – вон, пятиметровые пальмы так и ходят ходуном. Может там бродит длинношеий верблюд – гигант, как на фреске в Городе Ста Колонн? А может, та самая четырёхметровая птица, которую Стиан никогда не видел, но уверен, что она существует? Надеюсь, она не людоедка. Очень сильно на это надеюсь… очень-очень…
Я мёртвой хваткой держалась за ствол дерева и с тревогой наблюдала, как колыхание пальм волною перемещается в сторону нашего лагеря. Кажется, гигант идёт к Стиану. Надо скорее предупредить его. Но как? Крикнуть? Тогда я рискую привлечь внимание великана и вызвать удар на себя. Тогда надо действовать иначе – скорее спускаться с дерева и бежать кратчайшим путём к лагерю. Немедленно. Сейчас же.
Как только зелёная волна отдалилась от меня и затерялась в густоте леса, я принялась переставлять ноги с ветки на ветку. Страха высоты не было – был только азарт и желание побыстрее добраться до Стиана. Спешка меня и погубила. Один неосторожный шаг, и под ногой раздался предательский хруст. Нога скользнула в пустоту, но я успела уцепиться руками за опору и вскарабкаться на прочную ветвь.
Проклятье, да что же мне так не везёт? До земли ещё метра три, а у меня теперь нет ни одной опоры, чтобы добраться до нижних ветвей. И что мне делать? Прыгать? Не уверена, что у меня получится. Вернее, что получится прыгнуть – я верю, а вот приземлиться и не переломать при этом кости – сильно сомневаюсь.
Не думала, что окажусь в такой дурацкой ситуации, но всё же надо уметь признавать поражение. Поэтому:
